Напоследок на голову мне водрузили витую диадему из голубого золота и окутали меня невесомыми лазоревыми тканями, которые не столько скрывали, сколько обнажали тело. Это мне не слишком понравилось, но, когда принесли большое зеркало, я поняла, взглянув на своё отражение, что чувствует произведение искусства. Передо мной стояла античная статуя с волосами флорентиек Боттичелли и в прозрачном наряде египетских принцесс. При этом сие очаровательное создание источало нежнейшие ароматы и божественную женственность.

«Неужели это я? Я, которая боролась с монстрами на берегу маленького пруда возле горящей в ночи деревни, которая перебиралась по разрушенному мосту из Дикта в Ону, которая убила на дуэли Слугу Тьмы, вооружённого смертоносной лабеллой?.. Нет, это не я. Это кто-то другой».

Громкий шорох отвлёк меня от созерцания красавицы в зеркале. Я обернулась и увидела, что женщины склонились в низком поклоне перед высокой баларкой с роскошными изумрудными волосами. У неё были широкие бёдра, тонкая талия и высокий бюст. Она чем-то напоминала древних индианок с барельефов индуистских храмов и была одета в прозрачную ткань с вытканными голубыми полосами. Взглянув на меня, она одобрительно кивнула.

— Ты недурна. Только запомни. Нужно кланяться, когда я вхожу.

Я молча смотрела на неё.

— Ах да! Ты же не понимаешь! Эй ты! — она обернулась к красивой чернокосой девушке. — Переведи ей, что ей выпала великая честь быть избранной королём. Если она понравится ему, то сможет стать фавориткой. Но она должна помнить, что её жизнь в моих руках, в руках королевы Энии. Всё, что скажет ей наш повелитель, она утром должна рассказать мне. Переведи.

— Не надо, — покачала головой я. — Я поняла.

— Ты сделаешь это? — змеиные глаза королевы сверкнули узкими зрачками.

— Нет. Если вы захотите это узнать, то спросите у короля.

Женщины испуганно попятились.

— Ты рискуешь… — прошипела баларка.

— Не более, чем ты, — рыкнула я в ответ.

Она замахнулась своими когтями, но я тут же подняла руку, прикрыв лицо, но при этом недвусмысленно стиснула кулак. Она взглянула на него и вдруг отшатнулась. Потом зашипела и ушла, покачивая своим длинным хвостом. Я взглянула на свою руку с недоумением. На ней не было ничего, кроме обручального перстня с кристаллом Истины, вполне гармонирующим с моим нарядом. Или его отсутствием?

Оказывается, был уже вечер, потому что меня повели обратно в королевские покои. Там уже было темно, только горели голубые фонари на витых подставках. В зале никого не было, и меня оставили одну. Воспользовавшись возможностью, я прежде всего сорвала занавеску и накинула её, чтоб не чувствовать себя до такой степени раздетой.

Было совсем тихо, только в бассейне снова журчала вода. Я прошлась по залу и остановилась возле второго бассейна, наполненного чем-то золотистым. На его дне едва уловимо шевелились причудливые мерцающие тени. Я смотрела на них, чувствуя, что их неспешное движение завораживает меня.

— Это серебряные ящеры, — раздался у меня над ухом знакомый голос. — Я часто смотрел на них и думал о тебе…

Я перестала дышать. Это был он, его голос. Медленно обернувшись, я увидела короля. Моего короля, самого прекрасного из всех королей.

— Это ты?.. — прошептала я.

— Только не говори, что не узнала родного мужа, — с иронией попросил он.

— Это ты, — Я не знала плакать мне от счастья или смеяться. — Ты… Боже мой, Кристоф!

Я смотрела ему в глаза, а его взгляд скользил по моему лицу, по волосам.

— Неужели это ты, моя Лора? Я не верю счастью. Я каждую ночь молился о встрече, но не думал, что она состоится так скоро… И здесь.

— Я думала о тебе, любимый. Каждый день, каждый час, каждую минуту. И, видишь, мы снова вместе.

Он обнял меня, и я прижалась к его груди, чувствуя, что душа моя взлетает высоко, на седьмые небеса алмазного свода. Туда, где она так давно не бывала.

— Откуда ты здесь? — прошептала я.

— Потом… — отозвался он. — А пока поцелуй меня. Честное слово, я заслужил эту награду.

— Я тоже, — кивнула я и протянула к нему губы.

Мне показалось, что это был самый долгий и самый сладкий из всех наших поцелуев.

— О, Лора! — рассмеялся он, отшвырнув в сторону мою занавеску, и подхватил меня на руки. — Лора, сколько одиноких ночей я провёл здесь без тебя. Я шептал твоё имя, я звал, но ты не шла…

— Одиноких? — вдруг я вспомнила об Энии. — А твоя королева?

— Моя королева? — опешил он. — У меня нет королевы!

— Эта ящерица с зеленой гривой!

— Ах, эта! — он снова рассмеялся. — Она вдовствующая королева. Её король давно сыграл в ящик, а она никак не может с этим смириться.

— Ну, если так… — я обняла его за шею. Так уютно было у него на руках. Он снова молчал, разглядывая моё лицо.

— Налюбоваться не можешь?

Он кивнул и понёс меня к постели. Она оказалась мокрой и прохладной.

— Боже мой! — воскликнула я. — Какая сырость!

— Это лучше, чем песок, — возразил Кристоф.

— Не думаю.

— Не перечь мужу с самого начала! — проворчал он.

— Слушаю и повинуюсь, мой повелитель.

Здесь было совсем не так уж неудобно. Мягко, прохладно, уютно. Я откинулась на пушистую влажную подушку и потянула его к себе. Но Кристоф вдруг вскочил и резко обернулся. Я вздрогнула, увидев в его руке поблескивающий клинок Экскалибура. В двух шагах от постели, сжимая кинжал, стоял Эдриол. Его глаза метали молнии, и он только выбирал момент, чтоб броситься на врага.

— Слушай! — воскликнул Кристоф. — Кто это такой, а? Что ему надо, Лора?

— Это мой друг, — улыбнулась я. — Он защищает мою честь.

— Сумасшедший дом! — констатировал мой муж. — Можно подумать, что я только и делаю, что посягаю на девичью честь! Лора! Скажи ему, что б он ушёл. Пусть погуляет полчасика на террасе. Я так давно тебя не видел…

— Эдриол, — проговорила я, — здесь мне ничего не угрожает. Оставь нас одних.

Диктионец недоверчиво смотрел на меня,

— Эдриол, это мой муж. Я не видела его очень давно. Я соскучилась. Не мешай нам.

Он, ворча, засунул кинжал за пояс и скрылся за драпировкой.

— Слава богу! — Кристоф присел рядом на постель.

— Минуту, дорогой, — подняла руку я. — Тахо, выходи и отправляйся за Эдриолом. Считаю до трёх. Раз…

— Да ладно… — раздалось сзади. Щенок с разочарованным видом вылез из-за колонны. — Ухожу уже…

Он поплёлся к выходу, но возле Кристофа вдруг остановился и взглянул на него.

— Ты Торрас?

— Кто? — не понял Кристоф.

— Торрас, — повторил щенок.

Я смотрела на мужа. Мне было интересно, вспомнит он или нет. Он взглянул на меня и улыбнулся.

— Да, я был им очень давно. Я тогда был очень счастлив.

— Я тоже была тогда очень счастлива.

Тахо кивнул и тоже ушёл.

— А почему Торрас? — спросил Кристоф.

— Потом. Сейчас есть дела поважнее.

— Это точно, — согласился он и склонился ко мне.

IV

Я лежала в неподвижной тишине, положив голову ему на грудь. Мне казалось, что это сон. Было грустно и хорошо. Голубоватые отсветы от мерцающих светильников играли на его лице, и тени от длинных густых ресниц вздрагивали на щеках, когда он задумчиво скользил взглядом по неподвижным занавесям алькова. Его рука покоилась на моём плече, и ощущение её тяжести перетекало в ни с чем не сравнимое чувство покоя и защищённости. И всё же я не верила, что всё это наяву. Он был рядом, но такой незнакомый. Его кожа стала очень тёмной и пахла какими-то неживыми ароматами. Она была гладкой и жёсткой. Я раньше и не думала, как много для меня значит запах и цвет его кожи.

— Я не верю, что это ты… — прошептала я.

— Изменница, — усмехнулся он.

— Нет… я понимаю, что это ты… Но не верю счастью. Знаешь, там, на Диктионе я часто думала, что каждая моя дорога, это дорога к тебе. Когда мне становилось невмоготу, я думала, что каждый миг приближает нашу встречу. И я шла…

— Бедная девочка…