— Покажи, — Сумон протянула свою точёную ручку с полированными, украшенными инкрустацией когтями и забрала свиток. Прочитав его, она пожала покатыми плечами. — Это ничего не значит. Элса умён. Он пережил трёх королей и обо всех давал нам полные сведения. Этот, видимо, действительно не так прост. А значит, опасен.

— Он целый цикл следит за ним! — зашипел Элку, выпуская между зубов тонкий раздвоенный язык. — Теплокровные не умеют скрывать свои чувства. Они слишком примитивны для этого.

— Это ты не умеешь скрывать свои чувства, — раздался негромкий голос. Князь Линна, высокий, широкоплечий лёгким стремительным движением выскользнул из-за гербовой колонны и оказался рядом с сыном. Элку отпрянул от неожиданности и получил довольно болезненный щелчок отцовским хвостом. Князь был альбиносом. В его прозрачных глазах неярко пульсировала голубая кровь, и она же, протекая по микроскопическим сосудам, придавала его бесцветным волосам бело-голубой цвет. Оттеснив обиженного сына, Линна принял свиток, почтительно поданный ему супругой. Он посмотрел на причудливые линии тайнописи, но сколько ни вглядывался Элку в его лицо, он не смог определить реакцию отца.

— Принцесса права. Он опасен, — произнёс князь, с некоторой нежностью взглянув на Сумон. — Ты была у Энии? Какие сведения получает она?

— Она не говорит всего, — ответила та. — Но кое-что она мне выболтала. То, что не заинтересовало тебя, как мужчину, но заинтересовало её, как женщину.

— И что же это? — чуть заметно улыбнулся Линна.

— Король выглядит молодым и красивым, он силен и вынослив.

— Молодым? — князь задумчиво взглянул в темноту между колоннами. — Этого не может быть. Хотя…

— Он самозванец! — воскликнул Элку. — Он же престолонаследник двадцать восьмой очереди. Король Суба включил его в список девять драконьих циклов назад! Даже балары не живут так долго, а для живородящих это вечность! Животные его вида не могут…

Он смолк на полуслове, так как голубоватый хвост Линны больно хлестнув, обвился вокруг его шеи. Князь взглянул в расширившиеся зрачки принца и тихо прошипел:

— Ты станешь наследным главой оппозиции. И если ты хочешь уцелеть, ты не должен относиться к противнику пренебрежительно и даже в узком кругу демонстрировать своё неуважение. Мы имеем дело не с животным. Это человек, существо чуждое нам, загадочное и чрезвычайно опасное. Оно непредсказуемо и имеет такие резервы, о каких мы не можем даже мечтать. Если он самозванец, — продолжил князь уже в полный голос, выпустив шею Элку и аккуратно поправляя кончиком хвоста его выбившийся локон. — Всё будет очень просто. Зеркало памяти померкнет от его прикосновения, и он подвергнется казни на солнце. Жрецы проверят оставшиеся двести десять позиций списка, и можно сказать точно, что такого чуда, как с ним, больше не случится. Остальные наследники давно мертвы. Тогда мы сможем претендовать на престол, как прямые потомки последних королей-баларов. Но если он тот, кого Суба когда-то включил в список, нам придётся нелегко. И лучше переоценить его, если это возможно, чем недооценить.

— Но я не верю, что это он, — раздражённо заявил Элку.

— Я тоже поверю только Зеркалу памяти. Но учти, что он прилетел издалека. В космосе со временем происходят загадочные вещи. К тому же, кто знает, каковы люди там, где ещё не бывали наши звёздные корабли? Будь осторожен, Элку. Неизвестно, с чем мы столкнулись на этот раз.

— Да, — кивнула Сумон, постукивая когтем по краю ладьи, — нам не может везти бесконечно, и однажды мы всё равно встретимся с королём, которого не так-то просто будет убрать с нашего пути. С Эзманой, Тубом и Брамоном всё прошло слишком легко.

III

На следующее утро, ещё до восхода солнца новый военный король баларов въехал в свой Город. Он покинул Карантинный Замок в тот миг, когда зелёная звезда Умершего Короля закатилась за горизонт, и должен был успеть доехать до своего Дворца к восходу. Ему следовало самому управлять тремя четырёхкрылыми драконами, впряжёнными в лёгкую колесницу. Путь должен был занять ровно столько времени, сколько проходит с заката зелёной звезды до рассвета. Точно в миг появления первых лучей он обязан ступить на гранитный порог дворца, без передышки поднявшись по широкой лестнице в пятьсот ступеней. Если ему удастся выполнить эти предписания, то его правление станет счастливым для баларов. Но разве это возможно?

Балары стояли вдоль широкой прямой дороги, глядя на своего нового повелителя. Они молча наблюдали за его продвижением, в тайне надеясь, что он не приедет слишком рано, как Эзмана, не опоздает, как Брамон, и не споткнётся посреди лестницы, как Туб. Но военные короли были проклятием баларов, и ждать от них счастья не приходилось. Когда-то, тысячелетие назад безумный король Виго, обидевшись на свой народ, назначил вместо себя королем диктионца Алтоя. Алтой должен был вести баларов войной на свою родную планету, и это было условием его жизни. Прекратив войну, он рисковал утонуть в колодце Забвения. Его правление было обусловлено военными кампаниями, и потому его называли военным королём. С тех пор институт военных королей вошёл в жизнь Планеты баларов. Королями становились только чужаки человеческой расы, они знали, что условием их могущества и жизни является бесконечная война, и, как правило, с жестоким расчётом распоряжались миллионами жизней презираемых ими «хвостатых», а «хвостатые», в свою очередь, ненавидели своих королей и держали их в узких рамках древних предписаний, ограничивая их права и свободу, зорко следя за исполнением ими изуверских обычаев, и продлевая их мучительную жизнь под немилосердным сжигающим солнцем с помощью тщательного ухода. Взаимная ненависть была в порядке вещей, и короли, в свою очередь, заботились о том, чтоб оставить после себя необходимое количество наследников своей расы.

Новый король, как видно, не испытывал никаких иллюзий насчёт своего положения и не пытался ввести в заблуждение своих подданных. Его изящная колесница катилась по дороге, и матовые стелы вдоль неё отражали летучую тень. Он не проявлял любопытства ни по поводу толпившихся вокруг баларов, ни по поводу циклопических четырёхгранных пирамид, возвышавшихся над красными песками пустыни — единственных наземных зданий Города, не считая Дворца. Он стоял на колеснице, держа одной рукой повод ведущего дракона, а другой опираясь на жёлтый эфес огромного потемневшего от времени меча, воткнутого возле его ног. Сухой, секущий песком ветер развивал его тёмные, чуть вьющиеся волосы и тёмно-бордовый плащ, расшитый созвездиями кристаллов, пристегнутый чёрными ремнями на плечах к красноватым кольцам нагрудника, сплетенного из кожаных ремней, а на запястьях — к широким медным браслетам. Из одежды на нём были ещё лишь короткая юбка из чешуйчатой шкуры королевского дракона, металлический пояс и сандалии на толстой подошве. Его тело казалось бронзовым от пропитавших кожу составов. Он был высок и строен, удлинённые гибкие мускулы свидетельствовали о силе и ловкости. Впрочем, о том же говорило и то, с какой лёгкостью он управлял своей упряжкой.

Балары вглядывались в лицо своего короля, но, как и Элса, не могли ничего понять. Неподвижное, словно отлитое из той же бронзы лицо с высоким лбом, прямым носом и плотно сомкнутыми губами хранило выражение покоя и отрешённости, а тёмные глаза смотрели вперёд, на дорогу, лишь изредка устремляя взгляд в небо над крышей Дворца.

— А ведь он может успеть, — пробормотал князь Эрс, наблюдавший с площадки для знати за прибытием своего повелителя.

— Чтоб теплокровное и успело? — пренебрежительно произнёс молодой князь Тумма.

— А я и не знал, что вы жаждете примкнуть к оппозиции, — ядовито улыбнулся Линна.

Тумма бросил на него недовольный взгляд:

— Я верно служу королю.

— В таком случае вам стоит знать, что злословить на его счёт — это исключительное право членов оппозиции.

— Прекратите! — перебила их вдовствующая королева баларка Эния. — Лучше посмотрите на того, кто сломает вам зубы и вырвет ваш язык, Линна. Ему это дело по плечу.