— Охренеть! Мы сделали это! Мы сбежали!

И действительно — уже второй раз за эту ночь, у нас получилось совершить немыслимое! Удача любит тех, кто рискует, тут не поспоришь…

Я спрыгнул на землю, подбежал к кабине. Андрея не было видно.

— Что случилось? Где он? — спросил я Женьку. Тот сидел, вцепившись обеим руками в баранку.

Тот хмуро качнул головой вправо — прежний водитель лежал на пассажирском сидении и не двигался, просто лежал бесформенным мешком.

Черт возьми, наверное, его подстрелили — ведь в какой-то момент Андрей вскрикнул. Видимо, шальная пуля. В тот самый момент, когда мы только собирались пробиться через шлагбаум, водитель был ранен, но не сдался — жал до конца, сколько мог.

— Бляха муха! — выдохнул я с досадой, ударив кулаком по двери.

— Что там у вас? — спросил Корнеев, высунувшись из кузова.

— У нас двухсотый, — мрачно ответил я.

Все прекрасно понимали, что это означает. Нас только что стало на одного меньше. Кириллов и Шарапов, что сидели с ним вместе, замерли. Все было написано на лицах.

После осмотра, оказалось, что наш водитель получил сразу две пули, одна попала в плечо, вторая в шею. Как он вообще умудрился вести машину с такими ранениями, оставалось для меня загадкой. У него смертельное ранение, а он все равно жал столько, сколько смог. Шлагбаум таранил уже из последних сил, хотя я об этом даже не знал… Человечище, настоящий герой. Хотя с виду и не скажешь — самый обычный молодой советский парнишка, которого пережевала безжалостная машина Афганской войны.

Эх, Андрюха… Я дал ему надежду на спасение, поднял из ямы, вытащил из кишлака, но все равно не оправдал ее. Быть может, останься он в яме, был бы жив. Продали бы нашим, обменяли бы, освободили. Ведь не все же сгинули в душманском плену. С другой стороны, в сложившейся обстановке по-другому и не бывает — мы прорывались через вооруженного противника, мы не в сказке. Тут каждая пуля может забрать чью-то жизнь. И мою, в том числе. Сейчас или через минуту.

Некогда грустить. Некогда скорбить.

Мы еще не в безопасности.

— За нами могут отправить погоню! — произнес я, оглянувшись назад. — В кишлаке есть два пикапа, возможно, на них есть вооружение. Если на нас не забили, то отправятся вдогонку.

— Нет! — громко ответил Шарапов. Тот самый, который первым подал голос из зиндана, когда я прощупывал обстановку. — Пикапа два, но оба пустые. Ничего на них нет. Один не на ходу, к тому же.

— Точно?

— Ага. Сам видел.

— Это хорошая новость! — ответил я. — Парни, предлагаю проехать немного вперед и похоронить Андрюху по-человечески. Не бросать же его тут… Могилку из камней сложим, крест поставим.

— Ее душманы все равно разломают! — хмыкнул Корнеев. — Они же не люди.

— А это уж не важно. Главное, мы все сделаем как люди. Думаю, каждый из нас хотел бы, чтобы с ним поступили так же. А могилку можно и подальше сделать, чтобы не нашли.

— Добро! — я полез в кабину водителя. — Соберите все оружие, что осталось. Нужно понимать, чем именно мы располагаем и на что способны, если прижмет.

Совместными усилиями мы перенесли тело Андрея в кузов, положили его на солому. Женька вновь завел двигатель, мы тронулись дальше, но уже не так быстро.

Хоть машину и трясло, но пока двигались, парни в кузове успели проверить оружие. Километра через четыре мы снова остановились, свернув в небольшой закуток, кое-где заваленный камнями. Там была небольшая площадка, где мы и остановились. Отсюда подъездную дорогу было хорошо видно, поэтому, если бы кто-то рванул за нами вдогонку, мы бы увидели.

Остановились. Спешились.

— Ну что у нас получается? — я только сейчас обратил внимание, что во время разговора, изо рта вырывался пар. Значит, вокруг холодно. Градусов пять, семь в лучшем случае. Холода никто не чувствовал потому, что у всех в крови кипел адреналин. Еще бы, в настолько напряженной обстановке иначе и быть не может.

— Не густо, — пробурчал Корнеев.

— Пять Калашниковых, из них два сорок седьмых, — ответил Самарин. — СВТ-40, с семью патронами в магазине, два пистолета и всего одна граната. Патров на калибр семь и шестьдесят два — два полных магазина и еще может на половину наберется в стволах, на пять сорок пять — четыре магазина. Еще один магазин, не полный. Вот и все.

— Действительно, не густо! — громко произнес Шарапов.

— Жаль, что мы не прихватили все, что было у тех, кто зиндан охранял! — ответил Кириллов. — У них там совсем рядом что-то вроде оружейки было. По крайней мере, я там ящики с оружием видел. Их вчера привезли, собирались в кишлак, что на севере везти. А вы вообще откуда взялись?

— А мы, как раз оттуда.

— В такой одежде?

— Эх… Парни! Знали бы, какая у нас была ночка… — нервно усмехнулся Паша. — Если бы не Макс, так бы мы и сидели в своем зиндане, ждали бы, пока сдохнем от голода. Мы сами себе побег устроили, а сюда за машиной пришли.

— На вас случайно наткнулись! — ответил Женька.

— Если уж бежать, то всем вместе! — добавил я. — Но об этом потом. Сейчас нужно Андрюху похоронить.

Примерно за час мы закончили. Собрали холмик из мелкой пластушки и камней. Крест сделали из сломанного пополам черенка лопаты. Связали их между собой куском ремня от автомата. Помолчали минуту.

Собирались уже выезжать, когда внезапно обнаружилось, что у нас пробиты оба правых задних колеса. Менять их было нечем — запаски, конечно же, не было, да и инструмента, наверное, тоже. Даже домкрат, и тот оказался сорок седьмого года выпуска, а вес ЗиЛ-164 был для него почти критическим.

Ключ, кстати, мы все-таки тоже нашли, решили перекинуть одно целое колесо с левой стороны. Теоретически — возможно, на практике хрен его знает. Лично я с таким не сталкивался.

Тем не менее, нужно было решать проблему. Как мы это делали, с каким геморроем и сколько на все ушло времени, лучше промолчать. Был использован обширный запас ругательных слов… Вернее, если убрать все матерные слова из диалога во время ремонта, то получалось, что колеса мы меняли молча… Уже не только рассвело, но даже взошли первые лучи солнца. Наверное, было около семи, а может даже и восьми часов. Многие замерзли, ходили греться в кабину. Горючки, кстати, тоже было мало.

В общем, кое-как закончили, потихоньку выехали. Несколько километров все было абсолютно одинаковым. Все тот же горный дикий край… Афганистан…

По сути, мы все дальше уходили от северной границы Афгана с СССР. Если продолжать, то километров через пятьдесят мы доберемся до земель, подконтрольным нашим войскам и правительственной армии ДРА. А там может и какой-то крупный населенный пункт есть…

Некоторые попадали спать — все-таки ночка у нас выдалась ай-яй-яй… Донимала жажда и голод. В какой-то момент мы остановились у горного ручья, набрать воды. Вдруг, сзади послышался шум — видна была только пыль, но к нам точно приближалась машина. Какой-то пикап… Других дорог тут не было, так что к гадалке не ходи, это за нами!

— Тревога! — заорал я, хватая автомат. — К бою!

Все тут же схватились за оружие, заняв позиции за укрытиями.

Корнеев и Самарин за камнями, Шарапов и Кириллов прямо в кузове. Женька залетел в кабину, схватился за автомат и выбрался с другой стороны. Там же занял позицию Серега Васильев — немой сокамерник Смирнова по зиндану.

— Не стрелять! — громко произнес я. — Сначала поглядим, кто там.

С одной стороны, это могла быть ошибка — расстрелять к чертям, пока они не успели подъехать. С другой — вдруг это мирные? Других дорог мы не видели, но в темноте это нормальное явление. Вдруг была какая-то иная дорога и сейчас к нам приближается вовсе не враг? Потом еще сольют нашим, что русские пленные бежали и перебили много мирных жителей.

А тем временем пикап приближался.

Когда расстояние сократилось примерно до семидесяти метров, их транспорт остановился. Открылись обе двери — пассажира и водителя. Оттуда показались душманы в непонятной темно-серой форме. Вроде и не традиционная одежда, но и не камуфляж. Наверное, что-то китайское или пакистанское — сам черт не разберет, что им там союзники поставляют.