— Да так… Поблагодарить хотел, за здоровую конкуренцию! — улыбнулся я.

Еще в лазарете я выпросил у Кольского две пачки бинта. Обычного, нестерильного бинта. И пока шел к курилке, за спиной, старательно наматывал его на кулак.

— Да пошел ты со своей благодарностью… — набычился тот.

— Угу! — хмыкнул я, а в следующую секунду резко выкинул кулак вперед, угодив ему точно в нос.

Хрясь! — я прямо почувствовал, как под костяшками пальцев что-то хрустнуло. Не сильно, но ощутимо. Удар получился превосходный.

Осипов, видимо совсем не ожидавший, что я рискну его бить, конечно же, удар не выдержал. Рухнул, словно мешок с картошкой, при этом умудрился упасть точно на какой-то колючий кустарник и застонал. Из правой ноздри потекло…

А я, отмотав бинт обратно, подошел, повернул противника и увидев его морду, с торчащими оттуда шипами, произнес:

— Ты, кусок дерьма! Никогда так больше не делай! Ты понял?

Осипов лишь что-то промычал.

— Я не слышу! — буквально прорычал ему на ухо, отчего он вздрогнул.

— Понял… Понял… — забормотал тот. — Я не хотел, меня замполит заставил.

Видимо он хотел мне рассказать страшную историю о том, как его бедного и несчастного заставили бросать мне песок в глаза. Меня это нисколько не заинтересовало и вообще не впечатлило. У человека всегда есть выбор — делать или не делать. Он выбрал первый вариант и ему это совершенно не помогло.

Я просто отпустил его и отправился обратно в казарму. К счастью, из-за того, что эта беседка была чуть в стороне, за молодыми деревьями, никто ничего не увидел. И пусть этот черт теперь докажет, что его кто-то бил. Шел, курил, от невнимательности споткнулся и угодил лицом в колючие кусты… А если покажет на меня, так у меня с кулаками все нормально, ни царапинки. Я вообще в лазарете был.

Как-то так.

Когда я вошел в нашу казарму, первым делом увидел дежурного, младшего сержанта Петрова.

— О, Громов! Ты выписался уже? Сам, что ли, пришел? Хорошо. Иди, ротному доложись, — затем комод переключился на дневального. — Прохоров, бери книгу записи больных и дуй в лазарет! Отметку поставь, что Громова выписали.

Пока я шел по практически пустому расположению, увидел Степанкова. Тот был дневальным первой смены — мыл окна.

— Макс, привет! Выздоровел?

— Более-менее. Где рота?

— На марш-броске.

— Опять?

— Ну да. Снова. Кстати, новость слышал? — нахмурился тот.

— Какую?

— Вчера вечером замполит на плацу строил весь личный состав. Довел до всех, что на соревнования поедет не первая рота, а сборная команда, собранная из двух рот. Состав собирал сам Ветров.

— Да ладно! — выдохнул я. — Как так?

— Не знаю. В штабе что-то там переиграли. Наверное, Каменев передумал.

— И что, какой состав?

— А черт его… Я точно не знаю.

Угу, это не Каменев передумал, а замполит ему в уши воды налил. Мол, Осипов тоже не плохо, чего зря оставлять такого кадра? Пусть будет сборная не из первой роты, а с двух сразу. Все равно за часть сражаются. Видимо, Ветров так сладко пел, что командир повелся и дал добро. А тот и рад, что удалось все-таки нагадить…

— Ясно! — с досадой выдохнул я. — Кажется, с Осиповым еще не все…

— Ты к ротному?

— Ну… Он у себя?

Колян кивнул и продолжил тряпкой сражаться с предметами жизнедеятельности пауков, что оккупировали пространство в углу самого дальнего подоконника.

Постучался, приоткрыл дверь.

Что-то последнее время я прямо-таки зачастил ходить в ротную канцелярию. Туда даже старшина ходил реже, чем я… Невольно вспомнил о судьбе прапорщика Лось… Эх!

— Разрешите войти, ефрейтор Громов!

В канцелярии сидел наш капитан Воронин и командир второй роты, капитан Соболев.

— А, Громов? Входи!

— Выздоровел?

— Так точно! Пару дней еще сходить на процедуры, и буду как новенький.

— Это хорошо, — тут он вздохнул. — А по поводу твоей вчерашней победы, есть поправки. Подполковник Каменев решил иначе. В общем, поедет не сборная от первой роты, а…

— Я уже в курсе, товарищ капитан!

— Ну и хорошо.

— Но разве это справедливо?

При моих словах капитан Соболев не сдержался и фыркнул.

— Ну а что не так? Ты, хороший солдат… Вон, целый ефрейтор уже! Так и мой Осипов тоже не промах! У него по физической подготовке высший бал. Еще пара-тройка ребят, часть от вашей роты. Вот и готовая сборная. Десять человек, а туда ведь тоже лучшие из лучших приедут. А ну, всех порвем на окружных соревнованиях.

— А все по-честному будет?

— А как же! — удивился Соболев. — Погоди! Ты на что намекаешь, ефрейтор?

— Ни на что, товарищ капитан. Просто спросил.

Ну да, сейчас бы я свои возмущения высказал бы, а потом их офицер сам увидел бы пушистую физиономию Осипова… Это прямой залет! А так, мне и повесить нечего… Ничего не знаю, ничего не видел. В лазарете был, потом к себе вернулся.

— Ну и хорошо! — сказал Воронин. — Значит, смотри, капитаном команды будет ефрейтор Кукушкин, с вами поедет лейтенант Лавров. Кстати, соревнования будут проходить не под Ташкентом, а у Чарджоу, туда выдвигаетесь через три дня. Поедете в составе продовольственной колонны, они как раз послезавтра приходят в нашу часть, пополнить запасы. Выделим вам отдельную машину, ГАЗ-66. На ней удобнее, чем на броне «шестидесятки». Автобусов у нас нет, штаб не выделил. Вертолетом много не увезешь, да и холодильников на них нет, а так и польза и удобства…

— С оружием? — уточнил я.

— А как же! Вы же не на курорт едете! У вас впереди три дня тяжелых соревнований. Ко мне вопросы есть?

— Да вроде нет.

— Антон, странный у тебя ефрейтор! — вдруг вмешался капитан Соболев, глядя на меня подозрительным взглядом. — Спрашивает не по уставу, отвечает не по уставу. Что это за самородок такой у тебя? Чей-то «мазаный» внук?

— У тебя, Женя, такого бойца точно нет! — грамотно парировал его замечание Воронин, затем повернул голову ко мне. — Все, Громов, свободен!

Три дня пролетели быстро.

Все глазные процедуры я сделал, как положено, поэтому со зрением больше проблем не было. И это хорошо. Сборную спортсменов из нашей части освободили от нарядов, строевой, физической и огневой подготовки. Мы только и делали, что с утра занимались бегом, в потом почти весь день отдыхали. Деды косились и возмущались, но поскольку среди нас были Кукушкин и Быков, то вскоре этот вопрос сошел на нет.

К моему удивлению, Осипов не стал жаловаться. Но поход в лазарет ему все равно был обеспечен. Нужно же было как-то из подбородка иголки выдергивать⁈ Учитывая, что они были слегка ядовитыми, то и опухшая моська рядового напоминала блестящую восковую маску с красными точками-вкраплениями.

Он старательно избегал взгляда со мной. Понимал, что я шутить больше не буду.

Замполит аж светился от радости, что вторая рота тоже будет задействована в мероприятии, а потому бегал по всей части, распространяя новость. На меня он смотрел с торжествующим видом, мол, в чем-то меня победил. Вот глупый, сам придумал, сам побеждает. Его право, чем бы дитя не тешилось, лишь бы не руками…

Продовольственная колонна завезла и существенно пополнила запасы пищевых продуктов, мяса, рыбы и свежих овощей. Боже, как же я соскучился по помидорам! Кто бы знал… И по ананасам… А от свежей клубники, аж слюни потекли. Ну да, мечты-мечты, в армии таким не кормят.

А рано утром, получив оружие и загрузившись в «Шишигу», наша сборная из десяти человек, под руководством лейтенанта Лаврова, покинула часть… Черт возьми, чувствую, на соревнованиях будет весело!

Соревнования по военному многоборью это круто!

Особенно в Советском Союзе, когда в подобном мероприятии участвуют не какие-то отдельные части, а целый округ со всеми «подчиненками», видами и родами войск.

Под Чарджоу съезжались командиры и гости всех мастей, команды-участники со всего ТуркВО, семьи, просто зрители и гости. Масштабное зрелище, чего уж говорить. Ходили слухи, что правительство где-то на верхнем уровне санкционировало такой ход, чтобы сплотить дружественные восточные республики как раз-таки из-за напряженной обстановки в Афганистане.