Я молча подошел ближе. Остановился на пороге, но заходить не стал.

Старик смерил меня недовольным взглядом. На вид ему было около семидесяти, но густая седая борода скрывала лицо, поэтому точный возраст определить было невозможно. Тем не менее, энергии в нем было будь здоров.

— Чего встал?

— Без приглашения нельзя, иначе неуважение к хозяину будет… — коротко пояснил я, продолжая стоять на месте. Видно было, что Иззатулла мои слова понял и даже удивился, не ожидая таких слов от оборванца.

На самом деле стоял я не просто так — рассеянным зрением осматривал комнату. Посторонних там не было. Возможно, кто-то мог прятаться в третьей комнате…

Моя задача была попробовать решить проблему мирно. Ведь не просто так я расспрашивал Корнеева о старике. Это не дикарь с автоматом.

— Воспитанный? Все правильно, — хмыкнул он, махнув мне рукой. Я заметил, что справа от него лежал пистолет ТТ. Явно не просто так. — Только это касается гостя, а ты не гость. Ты раб.

— Нет, уважаемый. Я не раб! — спокойно произнес я, глядя старику в глаза. — Никогда им не был и не буду!

— Тогда тебя проще пристрелить! — тихо произнес он, попивая чай из небольшой пиалы. Я видел, что от нее исходил горячий пар. Старику не понравился мой ответ, но в тоже время, он удивился тому факту, что я осмелился ему возразить. И сделал это сдержанно, без криков, воплей и эмоций. От меня не укрылось, что он мельком взглянул на лежащий радом пистолет.

Это блеф. Не будет он в меня стрелять.

— Можно и так, — кивнул я. — Но тогда вы не узнаете, какая золотая жила попала к вам в руки. И какая польза от мертвеца, даже если он неверный? Никакой! К тому же, вы правоверный мусульманин, а они никогда не оскверняют свой дом кровью неверного. И отсюда вопрос, зачем же вы позвали в дом раба?

Тот смерил меня внимательным взглядом. Кажется, мои слова его удивили.

Я отметил, что Саид и другие командиры заходить не стали. Оставшись во дворе, они принялись о чем-то говорить. По крайней мере, я хорошо различал их голоса.

— Ладно, садись, — он указал рукой на лежащий на полу коврик с другой стороны очага. — Откуда родом?

— Ростов-на-Дону, — я уселся на циновку.

— Далеко! Жена есть? Дети есть?

Я знал о правилах. В гостях у афганца невежливо сразу переходить к делам. Это сродни дурному тону. Сначала нужно прощупать почву, этим он и занимается.

— Пока нет. Молодой еще.

— Сколько лет?

— Двадцать четыре, — соврал я. Мне нужно было потихоньку выстроить вокруг себя легенду. Может, не с первого раза, постепенно. Но все же. Моего имени он не спросил, а это означает, что его это даже не волнует.

— Чего ты забыл на нашей земле? — он снова сделал глоток ароматного чая. Само собой, мне он даже и не думал предлагать. Я же не гость.

— Хм… — протянув паузу, ответил я. — При всем моем уважении, это не я к вам пришел, а вы меня сюда притащили. Привязав к ослу. Я военнообязанный, где мне приказали, там я и проходил службу. Моя часть находится на юго-западе Туркменской ССР, а это не ваша земля. Впрочем, это даже хорошо, что так получилось и теперь я на территории Афганистана. Тем более, здесь, с вами…

Эти слова его слегка удивили. К сожалению, я не смог определить, понял ли он меня правильно. Хотел продолжить, но тот поднял руку в останавливающем жесте.

— Шурави! Что ты хочешь?

— Важнее то, чего я не хочу! — чуть улыбнувшись, ответил я. — Пытки и издевательства. Меня и моего товарища. Такого я не потерплю. Конечно, вы всегда можете нас расстрелять и дело с концом, но кому от этого будет польза? Кстати, этот парень, Саид, он случайно не ваш внук?

— Может быть.

— При каждом случае, он пытается меня ударить. Не хочу грубить, но мое терпение тоже не безгранично.

Тот смерил меня внимательным, оценивающим взглядом. Думал, сейчас разозлиться и решит меня проучить, но нет.

— Ты странный шурави… Я не чувствую страха от тебя! Ты не боишься умереть. Почему?

— Потому что однажды я уже умер! — твердо заявил я. — Но в другом мире решили, что мне еще рано и вернули обратно. Поэтому я так себя веду.

Несколько секунд он молчал. Видимо думал о том, что с подобным столкнулся впервые.

— У меня есть правило, хотя оно и не нравится моим людям, они все равно его соблюдают. Я беседую со всеми шурави, кто сидит в моей яме. После разговора лицом к лицу, я всегда знаю, что делать с неверным. Кого-то на камни, кого-то в золотари… Кого-то продать. А кого-то забить камнями. А что делать с тобой, я пока не придумал.

— И много у тебя было пленных солдат? — уточнил я. Мне нужно было узнать, сколько наших парней есть поблизости.

Старик прищурился. Но ответил иначе.

— Мне довелось видеть много пленных шурави. Но, ни один из них не был похож на тебя. Ты офицер?

— Офицер, у которого есть ценные сведения. Но что куда важнее, я военный врач, по специальности — хирург. Если уж решите меня продать, то не продешевите…

— Врач? Доктор?

— Именно так.

— Ты умеешь писать?

— Конечно.

— А говорить на английский язык?

Я снова кивнул.

— То есть, ты не хочешь возвращаться в Союз? — Иззатулла задумчиво потеребил бороду, намотал виток на палец.

— Вы меня правильно поняли! — конечно же, я лгал ему. И делал это убедительно. — Из Афганистана я могу попасть в Европу, Америку. Да куда угодно. И вам польза и мне. Однако дезертиром я себя не считаю.

Старик хмыкнул.

— Саид! — резко произнес хозяин кишлака. Добавил что-то на своем языке.

Внутрь кишлака, предварительно сняв сандалии, забежал молодой душман. Он коротко поклонился и, выслушав требование хозяина кишлака, куда-то убежал. Видимо, тот дал ему какое-то задание.

Старик поставил пиалу рядом с чайником, взял пистолет и вдруг швырнул его мне.

— Держи!

— Поймав его, по весу я сразу же определил, что магазин полон. То был «ТТ», только очень старый. Оружие было заряжено.

— Ты можешь меня убить! — спокойно произнес он.

— Зачем мне это делать? — я отложил пистолет в сторону. — К тому же, из него нельзя никого убить.

— Как узнал, что внутри испорченные патроны?

Я много раз слышал про легенду, что прежде чем продавать патроны афганским торговцам, советские солдаты их варили. Прямо так, в кастрюлях или котелках. По два, три, а иногда и по пять часов. Якобы после этого, они будут не пригодны для стрельбы. Достаточно хитрый ход — торговцы непременно передадут эти патроны моджахежам, а те обернут их против нас. Но даже если такое бы и было, торговцы тоже не дураки, они бы просто больше не брали бы у солдат патроны вообще, ведь визуально по ним не определишь, вареные они или нет. Это чушь, хотя в прошлой жизни в Афганистан я так и не попал и таких нюансов не знаю. В Чечне слышал. Одно мне известно точно…

Патроны для автомата Калашникова, что калибра семь и шестьдесят два, что пять сорок пять — это самые ходовые патроны. А любой патрон не герметичен. Пусть и мизерный, но зазор между пулей и гильзой это слабое место. Второе такое же место — у соединения гильзы и капсюля воспламенителя. Через них вполне может проникнуть сырость и влага, порох отсыреет, а соответственно и выстрела не будет. У охотничьих, например. Вот только армейские патроны это совсем другая история.

На случай длительного хранения и всевозможных эксцессов, их покрывают специальным цапонлаком, который не пропускает воду, даже когда она кипит. И не важно, час его кипятить или пять, толку не будет. Защитный лак держит до ста пятидесяти градусов, поэтому варить патроны этого типа совершенно не имеет никакого смысла. Конечно, лакируются не все патроны. Для той же «Сайги» скорее всего, патроны могли быть и без защитного покрытия. А для пистолетов история тоже разная. Были и патроны и те и те. Старик сам сказал, что патроны негодные. Проверял, меня на вшивость. Мол, говорить можно что угодно, а когда в руках заряженный пистолет, поневоле хочется им воспользоваться. Особенно, если ты в плену, а рядом нет охраны. К тому же, он еще и Саида отправил куда подальше. Хитрый, однако.