- Было так же темно, - прошептала она. – А потом… я поняла, что мне нельзя смотреть… нельзя этого делать. И до сих пор я думаю, что было бы, если бы я не выглянула? Если бы я не посмотрела за окно? Может быть, весь автобус остался бы в живых? А я умерла бы немного позднее… Чуть в стороне. Можно увидеть прошлое… ту страшную ночь. Я знаю, что смогу. Заплачу за это дорогую цену, - новая ложь скользнула с языка так же легко, как дыхание. – Но смогу. Но я не осмеливаюсь. Прости… Мне тяжело даже сейчас сидеть с тобой рядом, не то что думать о применении дара…

- Прости и ты… - Павел притянул Арину к себе, прижал к своему плечу. – Прости, Арьишка-муравьишка.

- Не называй меня так… я уже выросла…

- Выросла? Вот когда в зеркале вырастешь, - добродушно усмехнулся мужчина, - тогда и скажешь. А пока ты такая малышка, муравьишкой и будешь.

И без перехода, без какого-то отступления, спокойно продолжил:

- В ту ночь… я сам этого не помню и не знаю, мне потом рассказал Маэстро…. Меня убивала Варя. У неё почти получилось. Помешала ты. Я знаю с его слов, что ты защитила меня. Я знаю с его слов, что именно ты не дала мне перешагнуть через порог смерти. Частично я тебе даже благодарен. В этой жизни оставалось ещё много того, что я не успел увидеть, узнать. Я не знал, что в ту ночь ты выложилась настолько, что чуть не сгорела. Дар юной полуночницы, только-только раскрывающийся, мог спалить тебя саму. Ты сама об этом не знала. Ты готова была на всё, чтобы не дать мне умереть. И у тебя получилось. И ты заплатила тем, что в твоей жизни стало на одного человека меньше. Я знаю… мне рассказывали на лекциях по Полуночному миру наставники, что когда кто-то лечит, даже не столько лечит, сколько вытаскивает из-за порога смерти, то расплата за это – полное забвение. Иначе… я бы в тебя влюбился.

Арина виновато прикусила губу. Да. Конечно, сейчас, зная то, что она знала, пройдя обучение у лучшей целительницы … Полуночного мира, она могла бы избежать этого. Но тогда все что она могла – это вкладывать всю себя без остатка. Надеясь, непонятно на что, а в итоге выиграв битву у Смерти лишь чудом.

- Прости. Я…

- У меня было два года, Арин. Два года. Я ничего не знал, ничего не помнил. Жил своей жизнью. А потом всё покатилось под откос. Работа. Друзья. От меня ушла невеста. Всё сыпалось из рук. Я начал пить. Вначале по выходным. Потом когда лишился работы, постоянно. И в пьяном угаре я увидел человека. Не рассмотрел его лица, не запомнил его внешности, даже голос не сразу смог расслышать. Только имя. Маэстро. Этот незваный гость напомнил мне Воланда. Что-то такое роскошное, элегантное, ностальгичное и феерично опасное. Он был таким же. Он сказал, что устал. Что давным-давно бы меня надо было оставить меня в покое, но есть правила, устои, уложения. Если бы я продержался еще пару месяцев, было бы снято наблюдение. Но я не продержался. Я шёл к смерти, а это повлияло бы на тебя.

Ринго дёрнулась.

- Правило трёх семерок.

- Да, обратная взаимосвязь. Если бы я умер, то твой дар, твоя душа, твоё здоровье, твоё тело, твоя память, твои эмоции и твой разум – все они в той или иной мере пострадали бы. И кто-то должен был вмешаться. По идее за этим должен был следить Анклав. Но Маэстро первым получил моё дело. И пришёл ко мне лично. Он снял с меня твое заклинание. Целиком. Подождал, когда я окажусь по ту сторону смерти и вытащил меня обратно. Отмеченным полуночным миром. Я стал… ха… ха… ханъё ?

- Японский термин, - кивнула Арина. – Полукровка… дитя человеческого мира и дитя полуночного мира. Кто-то из тех, кто первым его пустил, был заядлым отаку. А название взяло и прижилось, заменив прежнее исключительно полуночное. Ханъё стали называть тех, кто пришёл в полуночный мир, будучи человеком, стал видящим, слышащим или знающим, но не имеет никаких магических или мистических способностей.

- В точности про меня. Я слышу магию. Вижу магию. Ощущаю её. Знаю про её существование, нам читали курс в течение полутора лет, пока ты заканчивала обучение… Но, - Пашка покачал головой. – Арин, этот мир…

- Грязный, отвратительный, - девушка смотрела в окно, избегая ищущего взгляда. – Пугающий. Страшный. Это мир переполнен кошмарами. Он не прощает ошибок. Не даёт второго шанса. Если выдастся возможность, он скинет с горы. Растопчет. Убьёт. Если смотреть снизу… становится понятно, что не бояться за свою жизнь и за себя можно только в одном случае. Если подняться достаточно высоко. Так высоко, чтобы те, кто пытается тебя убить, нарывались на тех, кому выгоднее твоя жизнь.

- Арин… ты…

- Видишь, - девушка перевела на Пашку совершенно мёртвый, ничего не выражающий взгляд, - я больше не ребёнок. Мой мир, в котором я живу, именно такой. Возможно, если бы на хвосте у меня… - Ринго неожиданно замялась, не зная, стоит ли продолжать, можно ли это делать.

- Светлый род, - как ни в чём не бывало добавил Павел.

- Да. Светлый род. Если бы они оставили меня в покое, возможно, было бы проще. Но пока я могу только думать о том, смогу ли я встретить следующий день, увижу ли новый восход, провожу ли очередной закат. Или их новая попытка будет удачной. Или в следующий раз они найдут убийцу выше классом… У меня ведь нет друзей. По сути нет никого, к кому я могла бы прийти за защитой, просто потому, что я это я.

Павел передернулся.

- Ты…

- Видишь? Ты общаешься со мной пару минут, а у тебя уже ощущение, что ты не видел и десятой доли того, что выпало на мою участь, Ты считаешь, что был неправ, когда считал, что твою жизнь разрушили. Сравниваешь… Не нужно сравнивать. Все… всё, что происходит со мной – это лишь цепь событий, в которую не нужно влезать. Поэтому… ответь мне только одно. Зачем ты здесь?

- Я связной Маэстро, - развернувшись в узком пространстве между креслами, Пашка склонил голову. – Я твой телохранитель. И сейчас, когда ты осталась одна, у меня только две задачи. Во-первых, не дать тебе умереть. Во-вторых, привезти тебя туда, где ты можешь найти то, что ищешь. Ответы на вопросы, кто предатель, а кто предан, кто жертва, а кто – охотник.

Арина прищурилась.

Павел усмехнулся:

- Ты не сможешь меня прогнать, Арьишка-муравьишка. Сейчас, когда твои напарники попали под пресс происходящего и выбыли из этой гонки за жизнь, я тот, кто сделает всё, чтобы тебя защитить. Даже если это потребует от меня отдать свою жизнь. За тебя. Ради тебя – я сделаю это не задумываюсь.

Хлоп!

Пощечина была очень лёгкой, едва уловимой. Но глаза Арины во тьме автобуса вспыхнули яростным алым огнём.

- Никогда, - почти прошипела она. – Никогда не смей такого говорить! Никогда не смей так легко отказываться от своей жизни!

На каменном лице Павла не дрогнула ни одна мышца.

- Знаешь, даже смешно, - пробормотал он. – Я думал о том, как мы встретимся, как я тебе расскажу… что случилось, услышу от тебя… что-то. А сейчас смотрю на тебя… Ты такая хрупкая, такая маленькая… тебя бы обнять, спрятать ото всего мира. А вместо этого я везу тебя туда, где только кровь. Очень много крови. Арин.

- Д… да? – спросила тихо девушка.

- Ложись спать. Мы сделаем пересадку утром. Потом ещё одну вечером. Проведём ночь в отеле и поедем дальше на арендованной машине. А тебе надо поспать.

- Я не усну. Не здесь. Не в автобусе. Не когда он… - Арина сбилась со слов. – Не здесь… Что было дальше? Ты полтора года учился. Что случилось в твоей жизни за это время? Когда ты стал моим телохранителем? И почему именно ты? И… вообще, с каких пор у меня есть телохранители?!

Спрашивать, почему это она была не в курсе, Арина не стала. В полуночном мире… нет, даже не так, у неё лично, у её силы была одна очень интересная особенность. Чем опаснее и сильнее был полуночник, о котором она пыталась увидеть прошлое или будущее, тем хуже это получилось. Анклав до недавнего времени «пятая по силе» не видела в принципе. И сама «Ринго» оставалась для неё терра инкогнито.

О покушениях девушка узнала всегда через других, через мир, через напарников. Да даже через тех, кто страдал, оказавшись нечаянном рядом. А телохранители, значит, тоже попали в зону непрогляда.