— Я так перед ней виновата. Перед тобой… — нарушив молчание, жалким голосом воскликнула девочка.

— Аня, — Рогги закрыл глаза и устало произнес, — ты-то здесь… Это я ее подвел…

— Я так устала, — виновато продолжила Анаис. — Не надо было мне сдаваться…

Роггвер вздохнул, потер лицо рукой и спросил:

— Покажи лучше, где ее…

— Хорошо, — кивнула Анаис и вышла вместе с юношей на улицу.

***

— Что за паршивую… палку они поставили?! — яростно произнес Роггвер и зарычал от злости, увидев домовину своей матери. Винить за его поведение Анаис не собиралась: она была полностью с ним солидарна. — Кожу бы им содрать, и то мало было бы!

— Прости меня, Рогги, пожалуйста, — продолжала между делом извиняться Аня, но он поднял руку вверх и грубо перебил ее:

— Анаис, сделай одолжение, перестань. Оставь меня одного…

И девушка ушла, оставив в полном одиночестве горюющего юношу, потерявшего любимую матушку, на кладбище.

***

Продолжая изматывать себя тяжелым трудом, Анаис все никак не могла решиться навестить Роггвера снова. Она не настаивала на своем присутствии. Быть может, он сам к ней придет, а, быть может, и вовсе не захочет после того, как, по Аниному мнению, она не сберегла его дражайшую матушку. Анаис видела периодически Роггвера во дворе: он ругался с мастерами, крепко держа в руках домовину Прасковьи и, наверное, хотел ею прибить криворуких мужиков. Но больше всего Анаис взбесило, когда она увидела, как Роггвер остановился поговорить с Чернавкой, которая, как ей казалось, весьма кокетливо ему улыбалась и постоянно кивала. Она же обещала! Хотя саму Анаис Рогги игнорировал в течение нескольких недель, проходил мимо нее, как будто ее не существует.

В один прекрасный день, когда Анаис тренировалась в перелеске, сзади послышался тяжелый мужской кашель. Она от неожиданности ахнула и обернулась — Роггвер, который с момента приезда в Ольх похорошел и раздобрел, боком прислонившись к березе, наблюдал за каждым движением Анаис.

— Оборот неполный, Анаис, — спокойно произнес Роггвер. — Но я вижу заметный прогресс.

— Я каждый день занималась, — гордо произнесла Анаис, ожидая, наконец-то, похвалы. — С раннего утра.

— Надо возобновить тренировки, как считаешь? — как бы между делом спросил Роггвер и посмотрел на дятла, который, как и Анаис, издевался над деревьями.

— Если ты хочешь, — просто ответила Анаис и прерывисто задышала, ожидая ответа.

Роггвер только кивнул, чем на мгновение огорчил влюбленную девушку. Он переминался с ноги на ногу, смотря вниз, создавая неловкое молчание между ними двумя. Затем он решительно и быстро подошел к Анаис, чего она совсем не ожидала, нагнулся и крепко-крепко ее обнял…

***

…и крепко-крепко ее обнял. Анаис разомкнула объятия. На нее смотрели добрые темно-карие папины глаза, блестящие от слез. Она так долго его не видела и сейчас вместо того, чтобы посмотреть отцу в глаза в ответ, Анаис уставилась на вышитый на мундире красный флаг с черной нелепой птицей, который она так неистово ненавидела, ведь именно из-за него она долго не видит своего любимого батюшку. В руках Анаис держала небесно-голубое шелковое платьице. Она была безмерно счастлива этому дару. Анаис еще раз крепко-крепко обняла его…

***

…они разомкнули объятия. Анаис тепло посмотрела на Роггвера и прерывисто задышала. Тот тоже одарил ее доброй, душевной улыбкой и произнес:

— Спасибо тебе за все, Аня!

— За что же? — вымученно спросила девушка. — Я ведь ее подвела.

— Нет, Аня! — твердо настаивал на своем Роггвер. — Я никогда в своей жизни так и не смог дать ей того, что ты легко и бескорыстно дала ей за зиму!

— Чего же? — недоумевала Анаис.

— Ты дала ей возможность полноценно чувствовать себя матерью. Ты побыла для нее дочерью. А я так и не смог быть для нее сыном. Я виноват перед ней. А ты поддерживала в ней жизнь, как могла.

Роггвер снова тепло обнял Анаис, и она погладила его по голове, перебирая густые и длинные волосы.

Конец цветня в деревне Ольх всегда ознаменовывается окончательным оттаиванием снега и повсеместным половодьем. Появляется зеленая новая травка, и жители постепенно выводят скот на пастьбу после продолжительной зимы. Повсюду пахнет свежестью, водой, новизной. Ольховчане переходят с душных телогреек на более легкие рубахи.

Анаис Рафаэль, встав поутру с петухами, быстренько оделась, приготовила и съела кашку и затем бодро потопала в конюшню. Настал тот день, когда она была готова взять свою кобылку на первую пастьбу. Заодно и прогуляется, потренирует ножки. Но садиться на лошадь в столь малом возрасте пока что было нельзя — это только усугубит дело.

Желая соединить приятное с полезным, Анаис повела Химиру ближе к перелеску, в котором она вместе со своим наставником тренировалась. Кобылка ступала неуверенным шагом, боясь каждого шороха и ослепляющего солнечного света. Однако, без сомнения, свежий воздух подействовал на Химиру вдохновляюще и бодряще; она жадно вдыхала его, стараясь как можно больше забрать в себя эту весеннюю, прохладную атмосферу полного обновления, свободы и молодости.

Роггвер приветствовал ученицу удивленным взглядом.

— Это Химира, — познакомила Анаис с лошадью и погладила ее. — Пусть попасется, погуляет. Дядюшка сказал, что ей надо привыкать к свежему воздуху и прогулкам.

— Здравая мысль, — кивнул Роггвер и потянулся за палками. — Надеюсь только, что ты в таком же здравом уме не полезешь на нее верхом. Можно ездить на них, если им от полутора лет и выше.

— Ну не держи меня за дурочку! — насупилась Анаис. — Правду говоря, дядюшка сказал, что, так как я легкая как пушинка, то могу и в год ее седлать.

— Наверное, — Роггвер нахмурился и кинул палку Анаис. — Готова?

— Как никогда!

Бой был весьма долгим и изнурительным, никто не собирался так просто сдаваться. Анаис изрядно потела каждый раз, когда вынуждена была обороняться. Она задыхалась и кричала в такт своему движению, отчего Роггвер немного терялся, что играло Анаис на руку. Неплохая тактика! Он ведь сам говорил, что «даже самый душераздирающий крик может вывести из строя огромного амбала», так что пусть получает сполна последствия своего преподавания. Однако и Роггвер не отставал и наносил тяжелые удары один за другим, чем на важнейшие доли секунды оглушал Анаис. Но один удачный финт от юной воительницы, и Роггвер, пытаясь занести руку в сторону обманного удара, получил по животу, прямо туда, где до сих пор заживала рана. Рогги согнулся от боли и зарычал. Анаис быстро вышла из победного куража и не на шутку ужаснулась от содеянного.

— Рогги! — обеспокоенно воскликнула она и подбежала к нему. — Ты в порядке?

— Да, — с трудом проговорил Роггвер. — Сейчас только боль пройдет. Ну и выбрала же ты место!

— Прости, я не хотела! — виновато лепетала Анаис, пытаясь осмотреть рану, которую Роггвер крепко закрыл рукой.

— Да ладно тебе, рабочий момент, — прохрипел Роггвер, сглотнул и осторожно выпрямился. — К сожалению, еще не восстановился.

— Сильно больно? — продолжала беспокоиться Анаис.

— Перестань, — Роггвер махнул рукой. — Ты молодец, Анаис! Поняла, что нужно искать уязвимые места.

Аня улыбнулась. Наконец-то, он ее похвалил. Неподалеку Химира смачно чихнула, отчего ребята облегченно рассмеялись.

***

— Да не могу я, не получается никак! — канючила Анаис, держа в руке небольшой топорик. — Он слишком тяжелый для меня.

— Я тебе самый легкий принес, — усмехнулся Рогги. — Даже если не метать топоры, ты как собралась биться на них, ежели тебе тяжело?

— Я не знаю, Рогги, — отчаянно произнесла Анаис. — Я уже устала. У меня ничего не выходит! Сколько я сделала попыток?

— Тридцать три, — невесело констатировал Роггвер, понимая, что все действительно плохо. — Ну ничего, надо сделать еще столько же!

— А вчера сколько сделала?! — воскликнула Анаис и вытерла пот со лба. — Да это бесполезно! Просто это не мое, признай.