Бормоча про Алису, он принялся потихоньку развоплощаться, напоследок горько заметив:
– А пирожков у меня нет, и перьев, подмастерьев. Я давно уже рехнулся от горя и всемогущества, поэтому сам их выдумал. Потому что я совсем один. Как Гюго, как Наполеон, как Мопассан…
Разговор в Сети:
Игрок 1. Аллоха, Блюхер!
Игрок 4. На проводе. Кто там? А, Гриня. Чо у те?
Игрок 1. В личку зыкал? ВН замутил новый турнир. Ты в теме?
Игрок 4. А ты?
Игрок 1. А то! Все наши тоже вписались.
Игрок 4. А чо суть гамы?
Игрок 1. Стратегия пошаговая, адуплил? Западаю на пошаговые. Называется «Legend». Тут как обычно: картографическое Поле, на нём – Герои. Путешествуют, батлятся… Цель меси – первым захапать артефакт «Грааль». Антураж – сказочное королевство типа «фэнтези». Время шага не ограничено.
Игрок 4. ЛВЛ?
Игрок 1. Наивысшей сложности, гриф «невозможно». Время – 999 игровых дней. Ваще агонь. Гайд позырь.
Игрок 4. Помаракую. Мобыть, и присоединюсь. А призовые у нас чо? Фертинги, как в прошлый раз? Или дукаты?
Игрок 1. Сольдо. Прикинь – можно ввести Реалгера!
Игрок 4. Безбэ?
Игрок 1. Ага. Реального Героя из настоящих людей, но одного для каждого геймера. Верховный Надгеймер дал добро. Подбираешь себе любого крыса и запускаешь его в Поляну, он для тебя и воркает.
Игрок 4. «А казачок-то засланный!» Безмазово, чо одного. А из кого у них будет армия?
Игрок 1. Вот дупан, да не из кого! Реалгеры просто станут шариться за Граалем, типа ищеек. А сражаться за них будут игровые Геры. Самое адское: никто не всосёт, кто на какого папу крысячит. ВН поставил ограничуху: Героям нельзя объявлять своих цветов, и флаги в Поле будут засерены. Чо буде, егда все они однотаймово ломанутся за Граалем? Такая батла заварится!
Игрок 4.:-x
Игрок 1. Лады, переваривай информу. SYL.
Игрок 4. ББ.
Краткий примерный перевод на русский:
Игрок 1 (Зелёный, «ник» Гриня) предлагает Игроку 4 (Синему, «ник» Блюхер) принять участие в компьютерном турнире многопользовательского режима по игре «Легенда» и перечисляет условия, среди которых для каждого геймера есть возможность внедрить в Игру одного реального человека. При этом цветовая принадлежность Героев будет скрыта.
Ствол
«Этот рассказ мы с загадки начнём –
даже Алиса ответит едва ли:
что остаётся от сказки потом –
после того, как её рассказали?
Где, например, волшебный рожок,
добрая фея куда улетела?
А? Э!.. Так-то, дружок,
в этом-то всё и дело.
Они не испаряются, они не растворяются,
рассказанные в сказке, промелькнувшие во сне.
В страну чудес волшебную они переселяются,
мы их, конечно, встретим в этой сказочной стране».
(В. Высоцкий)
Жила-была на свете одна девушка, которая обожала сказки, и звали её Алиса. Впрочем, её могли звать как-то иначе – Леной, Светой или Ирочкой, ведь таких девушек много! Но речь всё же пойдёт об Алисе.
Жила она, как и большинство прочих девушек: день за днём ходила в магазин, гладила бельё, вытирала пыль и смотрела телевизор.
Мир был чёрно-белым, и она не любила его.
Она любила другие миры – фантастические, далёкие, сияющие. Те, что смотрят на нас со звёзд, что таятся в пожелтевших страницах старой книги, что ускользают от нас с рассветом.
Глава 1, открывающая начало Игры
«Если бы свободно падающий камень мог мыслить, он думал бы, что падает по свободной воле».
Марцеус Флинтский
(Из последнего трактата «Мыслесмех», найденного совсем недавно)
Ирреальный мир
Урания, Ангелин, близ деревеньки Моховухи
18999…97 г. от Сотворения Мира, 22 тепленя, 14 часов 08 минут
До Конца света осталось 999 дней
– Вз-з-з-з-з-з-з…
Существо чуть приподняло веки. Сквозь эту щель можно было видеть кусочек окружающего пространства. Оно зелёное.
– Вз-з-з-з-з-з-з…
Сплошная зелень. Вот близко что-то. Тонкое. По нему движется нечто… круглое. И чёрное.
«Жук… – лениво подумало существо. – Ж-ж-жук! ЖУК. Какое дурацкое слово. Жуж-ж-жащее. Но жук не жужжит…»
И оно задремало.
– Вз-з-з-з… В-з-з-з…
Существо проснулось.
Басовитое гудение. Приближается, затем отдаляется.
«Это шмель. ШМЕЛЬ… на душистый хмель?»
Существу стало весело, оно засмеялось… и тут же испугалось этих странных звуков. Притаившись в густой траве, стало жадно нюхать воздух. Пахло мёдом, мятой и нагретой землёй.
В пустую копилку памяти вернулись понятия «мёд», «земля», «мята».
Существо очень осторожно приподнялось и встало на четвереньки. И разом нахлынуло буйное многоцветье.
Небо было безбрежным и трогательно-лазурным, словно взгляд невинной эльфийки. Солнышко – рыжее-прерыжее, как клубок лисиц.
Вокруг ромашки, маки, незабудки, васильки. ЦВЕТЫ. Стрекозы, сверкающие, как драгоценности, проносились мимо. Меховые шмели, похожие на полосатых мишек, лакомились нектаром.
Существо застонало и снова спряталось. Много. Слишком много всего. Страшно. Но просто лежать в траве было неинтересно. «Что я, бревно какое-то, что ли? Сейчас я встану, – подумало существо. – Встану и посмотрю».
Оно так и сделало.
Было лето, скорее всего, его макушка, а может, и только серединка. Тёплый ветер с целой охапкой сладких ароматов носился вокруг, как резвый щенок, ласково оглаживал кожу и шевелил волосы. Широко распахнутыми глазами существо глядело на мир, и эта земля вошла в его сердце.
До самого горизонта расстилались засеянные пшеницей поля, время от времени по ним пробегала рябь. Там и сям, оживляя пейзаж, кудрявились берёзовые рощицы. В пшеницу из поднебесья камнем пал ястреб и, схватив мышь, неторопливо поплыл к деревьям.
Память, словно лист бумаги под проворным карандашом художника, заполнялась образами. Поле. Птица. Ветер… Всё быстрее и быстрее. Картины, понятия, слова. Летит, дует, колеблет, волнует, несёт, нападает… НАПАДАЕТ. Под влиянием неведомых сил слова стали слипаться в смысловые цепочки. Ветер веет. Мышь шуршит. Кое-где синеют медвяные колокольчики…
«Где я? – спросило себя существо, прислушиваясь к стрекотанию кузнечиков и неумолчной песне ветра. – И кто я? Я, я, я… Можно сколько хочешь твердить «я», но это просто звук. А разве я звук?»
– Эй! Я звук?
Ответа не было. Молчали равнодушные небеса, молчали трава и цветы.
– Кто я? Кто-о-о-о… я-я-а-а-а-а…
Тоскливый крик пронёсся по полям и достиг Палача. Тот вздрогнул, выронив то, что ел. Поспешно обтёр пальцы о полы плаща, лёг на землю и пополз на звук человеческого голоса. Двигался он почти бесшумно, замирая иногда на месте, точно чудовищный паук, и суставы его конечностей, выгнувшись под немыслимыми углами, и правда походили на паучьи лапы.
Колосья не качнулись ни разу до тех пор, пока он не приблизился на длину прыжка. Проверив по привычке, хорошо ли вынимаются из чехлов инструменты, Палач застыл.
«Женщина, молодая. Нет, скорее, девица. Сидит посреди поля и плачет. Не селянка, слишком худая и бледная, в короткой рубашонке… и одна. Совсем одна? Не может быть! Наверняка поблизости есть люди. Косцы. Пахари… или кто там ещё бывает у крестьян? Проклятые люди! Они всегда где-то бывают, и чаще всего толпами, стаями, ватагами, артелями, бандами».
Медленно-медленно привстал, опираясь на кончики пальцев, и задрал голову, ещё больше смахивая на паука.
