Таксист привозит меня практически вовремя. Мы находим с ним общий язык и всю дорогу, как два заправских пенсионера, ругаем городские власти, которые раскопали главную магистраль накануне проливных дождей. Самое же время! Настроиться, может, у меня и не получается, зато хоть душу отвожу.

А на парковке возле ресторана неожиданно много машин. Крутых прям тачек. Странно, открытие только через неделю. Снежковскую розовую машинешку я в расчет не беру. Оказывается, приехал по каким-то своим делам сам Староверов, новый хозяин заведения, с другом.

Пялюсь на Данила Староверова, он еще и владелец, и генеральный директор «Старз», ай-ти компании, в которой работает Марк. Про Староверова ходит много слухов, он крайне немедийная персона, чем вызывает еще больший интерес. Обычно про столпы бизнеса можно найти кучу инфы, пусть и не всегда правдивой, а тут прям тишина.

Что я могу сказать. Элитный экземпляр, но чутка пугающий. А вот его приятель обладает настолько подавляющей аурой, что пугает совсем не немного. Такой вот тандемчик. Но мне плевать. Я любопытство утолила, и достаточно. Правда, оно снова поднимает голову, когда я вижу рядом с этим приятелем Линду. Ничего не понимаю. Раевский дарит ей нашу компанию, а она ходит под ручку с этим типом. Линда поэтому не реагирует, когда Олег у нее на глазах распускает руки? Свободные отношения? Или как там это называется?

Но довольно быстро мне становится не до разгадывания интриг местного бомонда. Подъехавший осветитель сигнализирует, что можно начинать, да и Маша, которая обходила помещения с диктофоном, уже тоже поглядывает на часики.

Погнали. Раньше сядешь, раньше выйдешь.

Последней по плану идет детская зона развлечений, оформленная в стиле «Пиратов карибского моря», я даже завидую. В моем детстве такого не было, а приезжавший луна-парк с этим шикарным пространством ничего общего не имел. Поэтому я с особым удовольствием облазила все в комнате вдоль и поперек, выбирая максимально интересные ракурсы.

Особенно тщательно я исследую веревочный многоуровневый лабиринт.

Разумеется, только для дела! А вовсе не потому что у меня детство в попе заиграло. И все бы ничего, но на втором уровне я запутываюсь в веревках.

Блин. Второй раз за день я абсолютно беспомощна. Единственный плюс, аттракцион все-таки рассчитан на детей, поэтому находится не высоко, и мне удается положить фотоаппарат на пол. Минусом остается то, что я никак не могу извернуться так, чтобы освободиться. Пятилетний ребенок просто бы просочился в ячейку, а вот двадцатипятилетняя тетенька так сделать не может.

Не остается ничего иного, как начать истошно звать Сашу-осветителя. Помощь поспевает довольно скоро. Только вот фраза, которая знаменует ее приход, заставляет меня нервничать еще больше.

– Ого! Кажется, я сегодня все-таки поиграю в пирата!

Сипловатый голос мне знаком, и он принадлежит вовсе не Сашке.

Осознав, в каком виде я предстаю перед Раевским, я начинаю усиленно трепыхаться, но совершенно безуспешно. Как он тут вообще оказался?

– Спасибо тебе, Дедушка Мороз! – слышу я. – Я весь год был хорошим мальчиком и заслужил этот подарок.

– Какой к черту подарок? До нового года еще два с половиной месяца!

– Я не привередливый, когда подарили, тогда и радуюсь, – со смешком говорит Раевский.

– Ты, что, преследуешь меня? – продолжаю я извиваться в веревочных силках. – Чего ты там стоишь? Или помоги мне сам, или позови Сашку!

– Зачем мне конкуренты? – удивляется Олег. – Я и сам отлично распакую свой подарок.

– Ты чего там делаешь, вражина? – нервничаю я, когда чувствую, как руки Раевского бесцеремонно проходятся по всем доступным выпуклостям.

– Я, рыжая, смотрю, как тебя удачно стреножило, – если это объяснение того, почему меня сейчас откровенно лапают, то очень неубедительное.

– Ты меня тискать будешь или все-таки вытащишь уже? – взвываю я от бессилия.

– Ну, конечно, вытащу. Я в последнее время только и делаю, что вытаскиваю прекрасных дам из беды. Хобби у меня такое.

Раевский обходит лабиринт, и его кроссовки останавливаются у меня перед носом. Олег садится на корточки и смотрит в мое злое раскрасневшееся лицо. Вид при этом у него весьма довольный. Тянет укусить за перебитый нос.

Он отодвигает мою камеру в сторону и, ухватившись обеими руками за опоры конструкции, просто проскальзывает подо мной ногами вперед, укладываясь на первом напольном ярусе. Я поражаюсь тому, как такая махина может двигаться так легко. Олег умеет управлять своим телом в совершенстве. Как спортивный гимнаст.

Но мое восхищение мгновенно сменяется возмущением.

– Мама дорогая, – хрипло произносит Раевский, разглядывая меня. – Кажется, я начинаю понимать, в чем прелесть связывания.

У него и без того низкий и немного сипловатый голос, а появившаяся хрипотца вызывает во мне неоднозначную реакцию. И эта реакция видна Раевскому невооруженным взглядом.

Он щекочет подушечками пальцев напрягшиеся соски.

– Перестань! – снова трепыхаюсь я.

Именно сейчас я думаю, что бюстгальтер не такое уж плохое изобретение, потому что жакет, который я набросила на футболку, распахнулся, пока я лазила по лабиринту, и теперь моя грудь выпирает из ячеек веревочной сетки.

– Элька, – Олег сжимает доступную его рукам плоть. – Давай жить дружно.

– Я сейчас закричу, – предупреждаю я.

– Да кричи на здоровье, все вышли на улицу, – совершенно серьезно отвечает мне это мерзавец.

Раевский подцепляет сетку, на которой я лежу и тянет на себя, отчего я оказываюсь прижата к его мощному телу. Оно горячее, живое, я чувствую, как под тканью его футболки перекатываются мышцы. От него пахнет табаком, кожаной курткой и каким-то одеколоном.

А секунду спустя помимо запахов я ощущаю вкус мятной жевательной резинки, потому что Раевский меня целует. В первый момент я хочу отодвинуть голову, но и мой пучок на макушке тоже в плену: на него намотались веревки верхней сетки, и я зафиксирована намертво.

Но это только в первый момент.

Как только рука Раевского проскальзывает между веревок и ложится мне поясницу, задирая край жакета и обжигая кожу, я начинаю терять связь с реальностью. А Олег не теряется. Не разрывая поцелуя, он наглаживает спину под футболкой, проходится пальцами под поясом джинсов, спускается к ягодицам. Потискав меня за попку, Раевский прижимает мои бедра к своему паху, но ненадолго. Лишь для того, чтобы я ощутила его напряжение. От понимания, что я его так завожу, я и сама возбуждаюсь еще больше.

А затем он переключается на мой живот. Кончиками шершавых пальцев Олег рисует неизвестные символы, приближаясь к пуговицам на моих джинсах.

Его вторая рука каким-то непостижимым образом оказывается у меня на макушке, и Раевский углубляет поцелуй.

– Горячая девочка, – одобрительно произносит он, отрываясь от моих губ.

А до меня доходит, что его рука уже в моих расстегнутых джинсах и поглаживает лобок сквозь трусики.

– Я только выпутал твои джинсы, а ты уже вся горишь. Черт, если бы знать, что никто не зайдет сюда в любой момент, я бы не стал тебя выпутывать, а просто стащил бы эти штанишки и засадил бы тебе. Готов поспорить, нам понравится такая игра. Элька, так как? Ты рыжая? Везде рыжая?

Он бесстыже потирает мое сокровище сквозь кружево белья.

Охренеть, еще пять секунд поцелуя, и я бы не заметила, если бы он добрался до кудряшек.

– Козел, – шиплю я.

Олег разочарованно вздыхает:

– И это благодарность за освобождение.

Что? Я на поверку дергаюсь. И правда, веревки, намотавшиеся на пуговицы джинсов и зацепившиеся за нашивки на задних карманах, больше меня не сковывают. Пучок разрушен окончательно, но зато голова свободна.

– Убери руку, маньячина! – требую я, ощутив, что Раевский все еще поглаживает мою промежность.

И этот засранец слушается, но как!

Массирующим движениями он ведет руку, в какой-то момент задевая нечто очень чувствительное, отчего я вздрагиваю. Олег коварно кружит возле этого место, глядя на то, как я, закусив губу, сдерживаю стон.