– Элька, не шевелись. Я сам. У меня сейчас башню сорвёт, – хрипло просит он, когда я подстраиваюсь под его толчки, чувствуя, что если еще немного сдвинуться, то мне станет хорошо. – Элька, не смей!

Но я уже всё сделала, и плевать на его башню! Вот так будет слаще.

Синие глаза Олег почти полностью почернели.

– Прости девочка, я хотел аккуратно, но не могу… – и он отпускает своих демонов на волю.

Движения его становятся резче, проникновение глубже, руки Олега жадно стискивают мою грудь, губы сминают мой приоткрытый рот… Первобытная страсть, но, оказывается, именно это мне и нужно.

Видеть, как Раевский пропадает в своих ощущениях, чувствовать его голод, ощущать скользящий внутри член.

От всего этого меня накрывает, и я начинаю просыпаться как женщина.

О, это не имеет ничего общего с тем возбуждением, что я испытывала прежде. Это острее, чем все оргазмы, которые Раевский мне подарил. И это совершенно не похоже на то, что я читала книг.

Моя жажда моя становится сильнее. Тело практически скручивает от непонятного стремления к чему-то, вся моя суть рвется куда-то, куда я успею, если Олег будет брат меня глубже, если его движения будут сильнее. Вся кожа полыхает, внутри меня, где-то внизу живота с каждым толчком, словно наполняется жидкой лавой некий сосуд.

Я хочу, чтобы Раевский не останавливался, не менял позу, и одновременно жажду его губ на сосках, его пальцев на клиторе… Непереносимость этого переполняет меня и выливается в стонах. Совсем не жалобных. С каждым моим поощрительным вскриком, Олег все больше теряет контроль.

Даже если это все, что он способен мне дать, я не жалею. Даже если оргазма не будет, мне уже хорошо, но…

Я, черт побери, его убью, если не узнаю, как это, когда кончаешь во время секса!

– Элька, зараза, я готов сдохнуть у тебя между ног, – рычит Раевский.

Только попробуй!

Я вцепляюсь в него когтями, просто потому что мне надо куда выплеснуть свои ощущения. Стоны уже не помогают.

Дьявольский Олег спускает мои ноги с плеч и прижимает их согнутыми в коленях к моей груди. Просунув мне под попку две подушки, он приподнимается и, положив большой палец мне клитор, начинает трахать меня весьма жестко.

Не знаю, в чем дело, может, в том, что я теряю девственность не в семнадцать, может, в том, что Раевский так хорошо, а может, в том удивительном томительном ощущении, которое возникает, когда член Олега головкой больше давит на переднюю стеночку моей пещерки, но меня все устраивает. И другого мне не нужно.

Губы искусаны, в глазах пелена, тело пылает, вокруг киски гуляют электрический разряды. Я барахтаюсь в этих новых ощущениях, накрывающих меня с головой, мне нет дела до этого мира, потому что Олег открыл целую новую вселенную внутри меня.

Черты лица Раевского заострились, он, отрываясь следит, как его орган погружает в мягкую припухшую киску, как его ствол раздвигает налившиеся влажные губки. Большим пальцем Олег стимулирует горошинку, которая вот-вот взорвется.

– Горячая моя, ведьма рыжая, давай, – просит меня Раевский.

Я вижу, что он сдерживается из последних сил.

– Поцелуй меня, – прошу я.

Дважды просить не приходится.

Наклонившись ко мне, он впивается в мои губы, а я развожу колени шире и обхватываю Олега ногами, чувствуя, как он погружается совсем глубоко, и сжимаясь вокруг него.

Белые вспышки под веками освещают мой путь к вершине.

Я уже там, наверху, когда Раевский, стиснув в стальных объятьях мое тело, догоняет меня и в последний момент кончает мне на живот.

– Эль? Эля? – тормошит меня Олег.

С трудом разлепляю веки. Раевский хмуро вглядывается в мое лицо.

– Ты как?

Медленно моргаю. Тело переполняет ленивая истома, и, честно говоря, глаза закрываются. Я все еще переживаю отголоски этого локального взрыва, который отключил мой мозг почти полностью.

– Ты в порядке? – все еще нависая надо мной, допытывается Олег.

Почему существуют только анекдоты про женщин, которых тянет поговорить после секса? Меня вот совсем не тянет.

– Элька, прости, я вел себя как животное, – винится Раевский, покрывая поцелуями мое лицо. – Я сдерживался, как мог, но с тобой сложно.

Я даже нахожу в себе силы снова приоткрыть один глаз. Сдерживался? Интересно, как это, когда он не сдерживается? Должно быть, еще жарче.

Прямо сейчас на подвиги я не способна, но, пожалуй, стоит повторить чуть попозже, пока наши пути совсем не разошлись.

Наверное, я ужасная женщина, но прямо сейчас я ни о чем не жалею.

– Ты мне скажешь хоть что-нибудь? – легонько встряхивает меня Раевский, который, похоже, начинает паниковать.

– Ты придавил мне волосы, – выдаю я самую насущную проблему на текущий момент.

– Ведьма, – злится Олег и скатывается с меня.

Ему почему-то не лежится спокойно. Я вяло отбиваюсь от попыток перетащить меня к нему на грудь, но Раевскому непременно требуется держать в руках хоть какую-то часть меня, а мне жарко.

– Ну хоть сиську дай, – требует он.

– Ой, да бери, – ворчу я.

Огромная ладонь тут же устраивается на гордости Бергманов, а я счастливо складываю ноги поверх Олега. Идеально.

Но нет.

– Эля? Жопа Давидовна?

Ну что еще?

– Ты не хочешь ничего обсудить? Ну или может ты хочешь воды или в душ?

Да что ж такое-то? Походу, сегодня мужик я. Потому что я хочу только отвернуться и поспать. Встряска вышла весьма эмоциональной.

Не выдерживая, Раевский щипает меня за бок.

– Все? Совратила и теперь тебе сказать мне нечего? – сварливо спрашивает он. – Я должен был понять, что ты стерва, когда ты нагло сожрала мой пирог! Тебе было нужно от меня только одно? И не смотри туда!

Я заинтересованно разглядываю еще не до конца расслабленный орган. Вот, выходит, за что секс любят. Даже жалею, что не решилась попробовать раньше. Под моим взглядом член немного оживает.

– Это плохая идея, Эля, – голос Олега становится ниже, когда я из любопытства касаюсь кончиком пальца головки. Надо же, нежная. – Эля, если я сейчас на тебя влезу, пятнадцатью минутами мы больше не обойдемся…

Я ничего такого и не имею в виду. Поднимаю, на Раевского невинные глаза, продолжая водить пальчиком вдоль ствола, обрисовывая вновь проступающие венки. Тело мое пресыщено, но мне очень нравится то, какая власть над Олегом у меня появилась.

– Эля, если ты думаешь, что я сейчас не способен завалить тебя и еще разочек хорошенько отодрать, то ты ошибаешься, – угрожает он мне, срывая на рык, когда подушечка пальца касается уздечки. – Я долго ждал…

Серьезно? Долго? Мы знакомы чуть меньше двух недель!

А ты, оказывается, сильно избалован, Олежа.

Чуть сжав, обхватываю двумя пальцами основание члена, потом накрываю ладонью бархатистую мошонку… Мышцы живота Раевского напрягаются, дыхание тяжелеет. Вот, что значит, держать мужика за яйца! Мне нравится!

Уже смелее зажимаю в кулаке ствол и провожу вверх-вниз, на головке выступает прозрачная капелька.

Психанув, Олег вскакивает я постели.

– Ну ты и зараза! В душ!

И мелькая голыми ягодицами, он скрывается за пределами спальни.

Похихикав, смеживаю веки и собираюсь еще немного поваляться, однако, неожиданно к моему лицу прикасается что-то мокрое и холодное. В испуге распахиваю ресницы и вижу рыжую усатую морду.

– Ути, мой сладкий, – я мгновенно попадаю в плен голубых глазок и розового носика. – Так ты все еще тут?

Запускаю пальцы в мягкую шерстку. Котямба выглядит намного лучше. Он распушился, у него округлились мордочка и пузико. Почесывая ему шейку, обнаруживаю на нем противоблошиный ошейник с медальончиком-биркой, на котором имя коти и телефон Олега. Кто-то решил оставить зверюгу себе?

– Так ты у нас Эклер? – умиляюсь я. Котенок, еще потыкавшись в меня носом, начинает настойчиво меня лизать в щеку. Шершавый котячий язык это такое… Катя говорила, что коты вылизывают человека, чтобы доминировать над ним. Господи, такой маленький, а все туда же. Все в этой квартире хотят надо мной доминировать!