Марк непроизвольно сглатывает.

Ну, бабушка! Провокаторша!

– Марк, если ты уже напился чаю, – сладенько говорю я. – Мы можем пойти ко мне. Очень хочу убедиться, что я не прогадала с выбором будущего мужа!

Жених вскакивает с место так резво, что чуть не роняет стул. Я разворачиваюсь и двигаю на выход. Уверена, что Марк меня сейчас догонит.

Проходя мимо ба, говорю как бы в никуда:

– Надеюсь, нам дадут побыть вдвоем. И никто не станет мешать, если не хочет стать прабабушкой в ближайшее время!

Мы с Марком вполне успешно мигрируем на мою жилплощадь.

Там вовсе не так уютно, как на территории ба. Кругом стоят нераспакованными посылки от родителей. Опыт подсказывает, что в них скорее всего какие-нибудь образцы или купленные в местах раскопок ценности. Ну, ценности с точки зрения моих родителей.

Я тоже вношу свою лепту в специфический антураж квартиры: тут и там можно увидеть различное фотооборудование, оно хрупкое, но местами громоздкое, и почти всегда очень тяжелое. Поэтому, не сильно заморачиваясь, я расставила сумки с комплектами объективов для разных съемок прямо вдоль коридора.

Так что наша с родителями квартира скорее напоминает склад.

Заглядывая ко мне, бабушка каждый раз морщит нос, но я делаю вид, что не замечаю ее немого упрека.

По большому счету придраться она не может. Ведь в квартире чисто. Возможно, потому, что я тут практически не бываю. Будем точными: дома я только купаюсь и сплю. Все остальное время я или на работе, или с Марком, или торчу у бабушки.

Марк у меня в гостях далеко не первый раз, и до сегодняшнего дня я не задумывалась, как к моему стилю жизни он относится. В том числе и к тому, что меня сложно представить классической домохозяйкой. Вся эта история про домашние пирожки, глаженные рубашки и еженедельное мытье люстры вызывает у меня откровенную тоску. Фраза «ты же девочка» набила мне оскомину еще в детстве. Ба доставала меня этим укором настолько часто, что лишь провоцировала сильнее на всякие выходки.

А вот теперь, когда выясняется, что, возможно, Марку придется этот стиль жизни со мной разделить, я приглядываюсь к его реакции на мое жилье. Не кривится ли он, глядя на всеобщий бардак? Не морщится ли он при взгляде на коробку из-под пиццы?

Впрочем, поведение Марка у меня нареканий не вызывает.

Только лишь еще раз замечаю, какой же он у меня красивый.

Высокий, поджарый, с темными слегка вьющимися волосами и черными глазами, Марк при первой встрече показался мне приятным, хоть я и возмущалась, что нас решили познакомить без моего ведома. Но сейчас, настроенная критически, я разглядываю его, как посторонний человек, и понимаю, что он действительно очень красив.

Пожалуй, и я бы хотела сделать серию его портретных снимков. Когда Марк о чем-то задумывается, в нем есть что-то от Врублевского демона.

Мой ровесник, он уже успешный программист. И, на самом деле, на брачном рынке он лакомый кусочек. У него отличное чувство юмора и прекрасные манеры. Иногда мне кажется, что он безупречно идеален.

У меня все в порядке с самооценкой, но где-то в душе я считаю, что Марку больше подходит его бывшая учительница, хоть я ее и не видела. Но каким-то образом он задержался возле меня. А я до сих пор не понимаю, почему он выбрал такую неидеальную пару.

Оставшись со мной наедине, Марк вовсе не смотрит по сторонам, он тянется меня обнять.

Ему уже нет необходимости держать свои руки при себе. Это в присутствии бабушки он мог позволить себе только пялиться на блузон.

– Элька, – шепчет со смешком он мне на ухо. – Ты меня доконаешь.

В его объятьях уютно и спокойно, но я выворачиваюсь из них.

Таки у меня есть тема для поговорить с Марком Дмитриевичем.

– Скажи мне, Марк, как так получилось, что ты обсуждаешь свадьбу с бабушкой, а не со мной? В глаза мне смотри!

Марк пытается делать серьезное лицо, но его взгляд все равно сползает ниже жабо. Видя его шальное лицо, я понимаю, что так нормального разговора не выйдет. Отворачиваюсь, чтобы найти более пристойную одежду, и Марк, не теряя времени, со смехом снова обнимает меня.

– Ты не поверишь, – мурлыкает он мне в волосы, – но про свадьбу я узнал всего минут на десять раньше тебя.

Марк крепче прижимает меня к себе, и я чувствую попкой его восхищение бабушкиным блузоном.

– Даже так? – на секунду у меня перехватывает дыхание. – Почему же не поверю. Еще как поверю. Мы же говорим про Розу Моисеевну…

Марк целует меня за ухом. Очень волнительно, но надо договорить.

– Значит, ты не собирался делать мне предложение? – спрашиваю я и тут же спохватываюсь, что мой вопрос звучит, как обвинение.

– Определенно не сегодня, – смеется Марк. – Честно говоря, я надеялся у тебя отоспаться. – Пару дней назад к нам приехали родственники с маленьким ребенком, и сегодня я малодушно решил воспользоваться ключами, которые ты мне дала.

Мне достается поцелуй в шею. Руки Марка забираются под белый батист и поглаживают живот.

– Ты совершаешь кощунственные вещи, – бормочу я, прислушиваясь к своим ощущениям. – Ба инфаркт трахнет, если она узнает, что ты способен не только смотреть…

– Ну Роза Моисеевна два раза была замужем и у нее двое детей, сдается мне, она догадывается, что после сегодняшних… гхм… смотрин, я как минимум попробую дорваться до клубнички.

Уже? До клубнички? Я еще не готова!

Я снова выскальзываю из рук Марка. В голове мелькает мысль, что, если бы он не пробовал, а действовал уверенно как Раевский, я могла бы не устоять.

– Так, не отвлекайся. Значит, ба перехватила тебя, пока ты гремел ключами на лестничной клетке? – догадываюсь я.

– Да, – Марк с улыбкой смотрит, как я пытаюсь прикрыть соски, сложив руки на груди. – Сказала, что у нее есть, что обсудить.

– И ты, раб абрикосового варенья, разумеется потащился с ней это что-то обсуждать! – в обвиняющем жесте я тыкаю в него пальцем.

– Человек слаб, Элька, – как бы давая понять, что он совсем не про варенье, Марк указывает глазами на вновь открывшиеся обзору груди. – Разумеется, потащился. Как ты себе представляешь мой отказ? Извините, Роза Моисеевна, но мне не до вас? И захлопнуть перед ее носом дверь?

– Все твои проблемы от воспитания, – ворчу я.

– О, да! Не будь я так воспитан, я бы сейчас уже слизывал абрикосовое варенье с твоей кожи.

– Марк!

– Что Марк? Я понял, о чем идет речь, только когда Роза Моисеевна начала перечислять, кого она хочет пригласить на свадьбу с вашей стороны. Я вежливо намекнул, что хотел бы сам выбрать момент для предложения, но ни до чего договориться мы не успели. Ты вернулась, и твоя ба взяла быка за рога. Прости, я должен был тебя предупредить, но у тебя было очень забавное выражение лица.

– То есть ты забавлялся? А я чуть не обварилась! Не так я себе представляла предложение руки и сердца. Ой не так! – всплескиваю я рукми и с запозданием понимаю, что мои свободолюбивые груди сейчас призывно покачиваются под батистом.

– Иди сюда, Элька, – хрипло зовет меня Марк, и когда я подхожу, он берет мое лицо в ладони и целует меня. – Если бы я что-то планировал, я бы принес кольцо, которое купил еще три месяца назад. Но с тобой все происходит не по плану, – вздыхает он.

Я смущаюсь от серьезности его тона, но Марк не дает мне спрятать лицо у него на груди.

– Эля, ты выйдешь за меня замуж?

Утром, столкнувшись с Марком на кухне я смущаюсь, словно молодая жена после первой брачной ночи.

Вчера Марк ночевал на диване в гостиной, но до этого…

– Эля, ты выйдешь за меня замуж? – спрашивает он, и я теряюсь так, будто не весь вечер мы только и делаем, что обсуждаем его предложение. Я хлопаю глазами, не зная, что ответить. Почему-то говорить «да» страшно, а говорить «нет» мне не хочется.

Словно понимая мои метания, Марк снова меня целует, и в этом поцелуе он уже не скрывает своего желания.