Её провожал новый охранник, впрочем, Стелла не смотрела в лица сопровождающим, в лицо знала только Мэллоу.

Сегодня ужин для них двоих накрыли на террасе.

Она широкой балюстрадой нависала над фонтаном. Изящный столик на гнутых ножках, казалось, парил над вечером.

Газовый тюль, вздымающийся от малейшего дуновения надувал паруса, готовый к романтическому путешествию.

Красивая посуда, гранатовые сполохи на резьбе хрустальных бокалов кровавыми каплями мерцали в лучах заходящего солнца.

Подали нечто необыкновенное. Груша в карамели, утка в тесте, о небо, как описать ту роскошь, что заполонила стол.

Стелла встала, подошла к перилам. Разбивающиеся бронзовыми огоньками брызги фонтана вобрали в себя солнце уходящего дня, превратившись в тысячи сверкающих капель заката.

Солнце последними мазками цепляло нежнейшие облака, прощаясь с уходящим днём. Стелла почувствовала нежное прикосновение, обернулась.

Генрих смотрел ей в глаза, рисуя руками гладкую линию её плечей, касаясь губами виска прокладывал дорожку к ключицам. Стелла затрепетала в его руках, нежность коснулась лица румянцем.

От стеснения Стелла опустила глаза, Генрих поднял её подбородок. Коснулся губ. Нежно, невесомо, потом чуть требовательнее, плотнее. Зарылся пальцами в копне волос, прижал девушку к себе осторожно подбираясь губами к шее, к груди.

Подхватил её на руки, нёс как пёрышко через террасу. Оказалось, двери с террасы в его спальню уже открыты и впуская свежий воздух из напоённого цветами сада ждут влюблённых.

Свечи ровными огнями стояли стражами вдоль стен. Скромность его спальни неожиданно щедро украсила кровать усыпанная лепестками роз по шёлковым простыням. Камин жарко гудел, огонь в своей страсти кипел рыжими всполохами.

Генрих опустил Стеллу на кровать. Встал на колено, снял с неё туфельки, касался ладонями голени, смотрел в глаза, забираясь ладонями всё выше. Где то там ему на милось сразу сдался бастион нижнего белья.

Генрих ласково скатывал кружево с тела Стеллы, обжигая её поцелуями. Воздух вокруг них становился всё горячее, опаснее, Стелла трепетала от новых чувств. Смущение цепко сковывало её, потом отступало под нежной лаской, опять накатывало волной , заставляя девушку закрыть глаза.

Генрих нависал над ней. Снимая одежду не торопясь расстёгивал пуговицы. Его голый торс заставил Стеллу коснуться этого совершенства. Богатырские плечи, перевитые венами мощные руки, бронзовая кожа груди в густых чёрных завитках спускающаяся бесстыдной дорожкой к низу живота.

Рана из развороченой плоти на левом плече сцепленная бронзовым браслетом. От Генриха фонило еле сдерживаемой страстью. Платье Стеллы под натиском его ладоней упало с её плеч, обнажив грудь.

Стелла охнула, автоматически подняла руки, пытаясь спрятаться. Генрих отвёл их за голову, нежно сдерживая запястья девушки у изголовья кровати. Она чувствовала всё, проваливалась в горячие волны новых ощущений, высвободила руки, коснулась его волос. Генрих играл с её грудью, вбирая в себя полностью клубничное поле соска, подтягивал в себя, прикусывал.

Завел руки под спину девушки, медленно, не торопясь коленом раздвинул бёдра. Стелла попыталась вырваться, он прижал её поцелуем к подушке, хриплым шёпотом повторял её имя.

Тот самый миг, о прелести которого она не подозревала настиг её острым, горячим толчком, девушка вся напряглась, тепло разлилось мощной, тугой волной. Боль отступила. Сладкая, вязкая мелодия нежными толчками накатывала на неё вновь и вновь.

Она не понимала, что делает сама, что делает он, тела справлялись без них. Стелла чувствовала себя всю. Её восторг сравним был с фейерверком, когда мириады огней наполнили её всю нектаром, от пальчиков через всё тело к груди, оставшись горячим вулканом там, внизу живота.

Ночь давно вступила в свои права. Беспечная луна с любопытством подглядывала за спящими влюбленными. Генрих раскинул руки, Стелла лежала на сгибе его локтя, возвращалась в только что пережитую нежность. Знала, что нашла лучшее, о чём только могла мечтать.

Гладила грудь своего мужчины, водила пальчиком по рельефу мышц, запускала руки в плотные завитки на его теле. Ей казалось, она никогда не уснёт от счастья, а ночь никогда не закончится. На самом деле, когда она открыла глаза, было позднее утро.

Солнце подбиралось к зениту. Из распахнутой настежь двери видны были столик и стулья, за которыми они вчера ужинали. Всё было готову к завтраку, не хватало главного: короля и невесты.

Стелла повернулась к Генриху. Он смотрел на неё, приподнявшись на локте. Она улыбнулась, зарделась от его вида, когда нечаянно опустила глаза. Предательский румянец рванул к щекам, Генрих сгрёб её под себя.

Подмял, сжимая нежно, но так плотно, что она не могла шевельнуться под ним. Встречалась с ним губами, выгибаясь ему навстречу, ловила каждый его поцелуй, впускала в себя отдавшись на волю любимого мужчины.

Генрих потерялся в волне восторга юной красавицы. Она так смущалась своей наготы и одновременно дарила ту первобытную ласку, на которую способна только любящая женщина.

Генрих взял руку Стеллы, поцеловал ей каждый пальчик. Надел на безымянный кольцо с голубым бриллиантом, снова поцеловал, шепнул ей на ухо:" теперь ты помолвлена по настоящему, ммм?".

Стелла чуть отвела руку от лица, чуть пошевелила ею, любуясь на колечко. Луч коснулся камня, пронзил его насквозь, яркая голубая искра зажглась внутри. Стелла благодарно повернулась к Генриху. Прижала кольцо к груди. Самое дорогое из всех, что у неё было. Не считая того, что они подарил чуть раньше. Оно надежно спрятаное лежало на дне шкатулку. Тайная тайна, связавшая случаем двоих влюблённых навсегда.

Леонардо снилось вересковое поле.

Как будто шёл он по полю, касался руками нежных соцветий, всё кругом розово-лиловое. В воздухе витал медовый флёр. Откуда-то издалека раздался гром, "неужели гроза" подумал Леонардо. Он хотел посмотреть вокруг, но как это бывает во сне движения вязли, он не мог повернуться…

Вдруг кто-то стащил Леонардо за ноги с кровати. Грохнувшись на пол мужчина не сразу сообразил, что происходит. Его уже схватили сзади за шею, встряхнули с такой силой, что остатки сна вылетели в секунду.

Леонардо пока спал, не слышал как разлетелись стёкла и в окно влетели два ворона. Чуть коснулись пола, оба обернулись его старыми знакомыми. Кардинал и палач. Они то и разбудили его столь невежливым образом.

— Леонардо, ты надоел мне, — Винченцо по привычке говорил вкрадчиво, с бархатистой теплотой в голосе. Слушая его, казалось, он прибыл сделать лестное предложение. На самом деле, каждое его слово было ступенькой на эшафот.

— Всё жду, жду приглашения на твою свадьбу со Стеллой. Ну?

— Стелла какая-то отмороженная. Я сделал всё, что в моих силах. Она не реагирует на мужчин.

— Она не реагирует на слабаков вроде тебя, Леонардо. Только что девчонка согласилась выйти за короля. Ты, балбес, всё испортил.

— Повелевайте, мой господин, я сделаю всё, что смогу.

— Ты ничего не можешь, глупенький. Мне проще выклевать тебе глаза и пустить в цирк к юродивым. Там ты быстрее отработаешь сумму, что задолжал мне.

Леонардо начал что-то скулить, Винченцо не слушал его.

— Сядь, человеческое ничтожество и слушай.

Сейчас ты напишешь письмо под мою диктовку. Захватишь с собой сургуч, огниво, чтоб растопить смолу.

Потом отправишься к границе западного королевства, там будешь ждать. Тебе передадут печать. Положишь в конверт колечко, я передам его тебе. Скрепишь конверт печатью западного королевства. Вернёшься к себе, подпоишь королевского почтальона и сунешь ему в мешок это письмо. Тебя будут сопровождать вороны. В случае опасности помогут.

— Как они мне помогут?

— Выклюют глаза тому, кто увидит твои проделки.

— Да, но если меня поймают с таким письмом, запытают насмерть.Я смогу не выдержать и расскажу про вас.