Наступало свободное от ежедневной муштры время, чудесные часы милого кокетства и приятной болтовни. К ним присоединились молоденькие девушки из королевской свиты, выгодно отличающиеся разнообразием цветов в одежде.

Мужчины, некоторые в накинутых капюшонах и масках, сохраняющие своё инкогнито находились неподалёку. Другие, не пряча лиц подбадривали друг друга шутками, беспричинно смеялись, беззлобно задирали друг дружку, всячески привлекая внимание дам.

Смеркалось, с реки поднимался влажный туман. Подолы дамских нарядов пропитались сыростью, темным кантом влага впитывалась во многочисленные юбки, расплывалась по низу одежды, тяжёлыми волнами стелилась по земле.

Леонардо набрал побольше воздуха, решил: пора…

Леонардо, ломая голову как добиться внимания Стеллы пустил в ход тяжёлую артиллерию. Вспомнив всё, о чём думал ночью, выбрал момент, взял в руки мандолину, запел свежевыученный куплет. Его тут же окружили девушки, захлопали в ладоши.

Интригану, стянутого тугой петлёй задания, больше ничего и не надо было. Его интересовала только внешняя сторона успеха — аплодисменты, минутная слава и всё.

Сегодня, вызвав всеобщую волну восторга своим пением, рукоплесканиями фанаток Лонардо тем самым надеялся разбудить внимание Стеллы. Однако, она не отреагировала на его таланты.

Роковой мужчина, не ведающий поражений растерялся от такого безразличия. Девушка неприступная как дворцовый часовой в карауле.

Леонардо, всячески демонстрируя свои намерения, давно снял перед Стеллой маску. Играя роль сноба при девушках, вельможа выражался напыщенно, набивал себе цену, надеясь тем самым понравиться белокурой гордячке:

— Ваши глаза, Стелла, холодны как родниковые озёра. Что сделать мне, чтоб растопить в них лёд, моя дорогая?

Девушка силилась понять как себя вести, прислушивалась к себе, но чувства внутри неё или спали или были так глубоко, что не слышали ласковых слов, или их не было вообще.

Врать она не умела, притворяться тем более, ей нечем было ответить. Ей самой было невдомёк, что сердце у неё заморожено и растопить его ой как непросто. Чтоб в нём загорелась искорка, должна пошевелить волшебной палочкой судьба!

К Стелле подошла Агнес, встала очень близко, спросила так, чтоб их никто не слышал:

— Чего ты строишь из себя, Стелла? Может уже пора проявить чувства к мужчине?

— Почему ты сердишься, Агнес. У меня нет к нему чувств.

— Да ты кривляка, каких свет не видывал! Взяла у него красную розу, дала надежду, а теперь выделываешься. Посмотри, сколько у него воздыхательниц. А он пляшет перед тобой! Пишет тебе стихи, песни. Морда не треснет?

Агнес умела превращаться в базарную бабу, когда трещали по швам её личные интересы. Сейчас происходило именно это! Белобрысая дура увела её лучшего парня из компании почитателей, ещё и строит из себя недотрогу.

Агнес ненавидела Стеллу с каждой минутой всё больше. Решила, что в очередной раз в бане подмешает ей дёгтя в настой для волос. Пусть эта белобрысая потом мучается! Месяц вонь не выведет. Вот тогда посмотрим, как к ней мужчины подойдут!

Стелла опустила глаза искренне не понимая чего этим двоим от неё надо.

Леонардо заметил напряжённость между подругами, решил воспользоваться моментом.

Внутри самого себя он давно уже кипел раздражением. Подумав, что может расшевелить бесчувственное сердце белокурой красавицы ревностью, звонко рассмеялся, широко раскинул руки, будто приглашая в свои объятия остальных девушек.

Чтоб как-то разозлить Стеллу, позвал всех за собой:

— Идёмте все в ротонду. Я почитаю вам новое из поэмы о любви.

Сам первым стремительно зашагал к балюстраде летней беседки.

Девушки, подхватив подолы весёлой стайкой упорхнули за ним. Стелла замешкалась. Из группы парней отделилась плечистая фигура. Легко подхватив Стеллу на руки, мужчина, скрытый капюшоном, прошептал низким голосом: "отчего вы растерялись, миледи? Как кошка боитесь ступать по влажной траве?"

Принёс Стеллу к беседке, поставил на ступени, отступил на шаг и скрылся. У всех присутствующих открылся рот от удивления. Стелла смотрела на сгорающих от зависти приятельниц, не каждую носили на руках, причём у всех на глазах.

Однако что то неясное коснулось сознания. Запах или нет, не запах. Голос…Нет, Стелла никак не могла понять почему так приятно трепещет её сердце. Незнакомец, что нёс её на руках как пушинку растормошил в ней воспоминание, но какое.

Стелла продолжала думать и надо же было ей наткнуться на взгляд Агнесс.

Агнесс, кажется, узнала в фигуре мужчины того, кто заставил её сердце вспыхнуть яростью ревности. Белобрысая дрянь всё больше и больше доставляла ей неприятности.

Стелла с каждым днём всё больше оттягивает на себя внимание мужчин. Это уже никуда не годится. Агнесс подошла к Стелле, смазала презрительным взглядом по фигуре девушки, с ехидной улыбкой проговорила:

— Вот так пригревать на сердце невесть кого. Королева проявила щедрость души, вытащила тебя, можно сказать из хлева, а ты так и не умеешь юбки подбирать! Из какой ты породы? Что, мама в детстве не научила

женским наукам?

Стелла вдруг поняла, что главная фрейлина принимает за слабость её терпение и доброе отношение. Пытается унизить на глазах у других. "Ну что ж", решила Стелла, "пора и мне показать зубы".

Спокойно смотрела на Агнес, благоразумно скрыв место своего воспитания, подумала: "Знала бы Агнесс кто моя мама, язык не то что прикусила, откусила бы вовсе".

Стелла обошла Агнесс, немного потянув носом, сделав движение, будто принюхивалась:

— Дорогая, у тебя отвратительно пахнет изо рта. Не переживай, у меня есть чудесная настойка. Приходи, я тебе её подарю.

Фрейлины прыснули, Агнесс от бешенства побелела. Стелла отвесив сдачу легко, на носочках перепрыгивая по влажной траве отправилась к себе в покои. Леонардо бросился за Стеллой следом, поманил за собой музыкантов.

Стелла шла по коридору размышляя о событиях вечера. Горничная вышла ей навстречу, приняла пелерину с плеч. Стеллу догнал Леонардо в сопровождении двух товарищей.

Он начал что-то говорить, девушка прервала его:

— Сударь, благодарю вас за чудесные стихи, за вечер. А сейчас, пожалуйста, оставьте меня в покое!

Леонардо не унимался, протянул ей белый цветок. Девушка равнодушно взяла розу, тут же передала её горничной. Скрылась за дверями, звонко щёлкнув захлопнувшейся дверью перед носом незадачливого ухажёра.

— Ничего, дружище, — хлопнул его по плечу один из музыкантов:

— Ты подарил белую розу, открыл всем секрет вашей связи. Девушке ничего не остаётся как выйти за тебя замуж и скоро она сама будет бегать за тобой.

— А я бы не спешил на твоём месте, Леонардо, — задумчиво проговорил другой:

— Девушка не отвечает взаимностью. Странно, ты даришь ей белую розу, а она ведёт себя будто видит тебя в первый раз. Ты не поторопился, не перепутал розы, Леонардо?

— Зачем объезжать дикого мустанга, когда кругом столько домашних смирных лошадок. — поддержал его первый.

"Сам знаю," обеспокоенно прошипел про себя ловелас, "только ждать нету никакой возможности."

Леонардо облегчённо вздохнул, повернувшись к двери спиной. Главную свою задачу на сегодня он выполнил. Белую розу видели свидетели, значит Стелла скомпрометирована и теперь перестанет артачиться. Сама в руки взяла цветок, от белой розы не отвертеться.

В комнате старшей фрейлины происходило что-то неописуемое.Сердце Агнесс разрывало от злобы.

Она кусала подушку, выла. Горничная в ужасе вжалась в портьеру, наблюдая приступ ярости хозяйки. Агнес сорвалась с места, со звериным рыком подскочила к камину, смахнула с него серебро на пол. Грохот падающей посуды не остановил приступ ярости хозяйки. Она распалялась всё больше, в ход пошёл дорогой хрусталь. Вдребезги разлетевшиеся брызги стекла, звон бокалов, влетающих один за другим в стену — всё это ничто по сравнению с бурей в груди Агнесс.