Как она раньше могла не замечать, как Генрих красив. Ей нравилось в нём всё. Рост, стать, голос, размах богатырских плеч, шея как у вола. Чем-то он напоминал ей отца.

Кстати, Стелла уже задумалась о том, что представит Генриха отцу, если… Если он признается ей в любви. Стелла наивно верила, что это любовь, хотя кто знает. Может быть и так. Во всяком случае Генрих всё свободное время проводил с ней, был внимательным.

Стелла поселилась в отдельных покоях, ей назначили служанку, комнату обставили по её вкусу. Хотя выбор в отличии от её домашнего был невелик, Стелла довольствовалась лучшим постельным шёлком, шторами, коврами и бархатом обивки в бело-голубых тонах.

Стены в её будуаре обтянули изумрудным шёлком, разбросали по диванам, обтянутым розовым муаром с пудровыми переливами разноцветные подушки, внесли тяжёлые серебряные вазоны с пионами. Получилось очень даже ничего.

Стелле нравилось садиться к окну лицом, наслаждаться солнцем и болтать ногами, скинув туфельки. Наступили дни безмерного счастья, обычно им нет счёту, они стремительно пролетают. Стелла об этом не подозревала. Она радовалась обретённому чувству влюблённости, привыкала к нему.

Генрих часто отсутствовал, военные советы забирали его время целиком Бывало, он возвращался во дворец под вечер. Хмурый, уставший, стоило ему увидеть Стеллу, настроение улучшалось.

Сегодня Генрих пригласил Стеллу покататься на лодке, девушка ни разу в жизни не подходила к озеру, вообще не представляла, что воды бывает так много. Сказать правду, она отчаянно трусила.

Генрих подал ей руку, помог расположиться в лодке. Сел на вёсла.

На зеркальной поверхности отражалось небо, вода казалась голубой. Вдоль высокой осоки плавали утки, нервно крякали, смешно дёргали хвостиками. Стрекозы разноцветными леденцами раскачивались на острых гранях прибрежной травы, замирали, потом стремительно срывались в небо, иголочками пронзая воздух.

— Стелла, откуда ты?

Девушка замешкалась, не нашлась что ответить Генриху. Она молчала. Врать не умела, а заранее подготовить ответ не сообразила. Вот что ей ответить. Вряд ли честный ответ устроит дракона.

— Мне не нравится, когда не отвечают сразу на мой вопрос.

Генрих опустил вёсла и строго посмотрел на Стеллу.

— Почему? Разве у меня не может быть тайны?

— Тайны от короля? — изумился Генрих. — Это простой вопрос. Ответь.

— Я не могу сказать откуда я.

— Такой ответ кажется мне странным.

— Генрих, пожалуйста, не спрашивай. Я отвечу правду, ты не поверишь. Я навру и сама не прощу себя за ложь.

— Стелла, когда ты ведёшь себя как женщина — глупишь, вредничаешь, капризничаешь мне это понятно. Вызывает желание пожалеть тебя, приласкать как котёнка, просто улыбнуться.

Но когда ты пытаешься стать со мной на один уровень, ты бесишь меня. Понимаешь, о чём я?

— Нет, — Стелла искренне смотрела круглыми глазами.

— Когда ты отвечаешь как мужчина, мне хочется дать сдачу тебе как мужику. Понимаешь, ты постоянно испытываешь моё терпение. Если ты мужик, давай биться на мечах, выясним кто сильнее, исполосуем друг другу физиономии, но между нами исчезнет недопонимание. Кто победил, тот задаёт вопросы. Кто проиграл, тот отвечает. Стелла, ты мужик?

— Нет, — растерянно промямлила девушка.

— Тогда ответь откуда ты?

— Я дочь Властелина Ветров, принцесса Стелла из Заоблачного королевства, моя мать королева царства цветов достопочтенная Оливия.

Минуту Генрих смотрел на неё молча. Потом расхохотался так весело, так искренне! Он просто сложился пополам, слёзы выступили у него на глаза.

— Вот это я понимаю! Вот это ответ. Всё. Ты меня уела! — сквозь смех еле выговорил Генрих: — Заоблачное королевство? В конце-концов, мы все когда то станем облаками.

Взгляд его потеплел.

— Стелла, никогда не перечь мне, помни, ты женщина и тогда я прощу тебе любую глупость.

Стелла вздохнула. Мама, конечно, научила её, что женская логика создана, чтоб загнулась мужская психика.

"Надо будет в следующий раз спросить у мамы что ответить на такой вопрос", подумала девушка. Прогулка закончилась, Генрих на сводил глаз с красивой девушки. Она заметила его настойчивые глаза, в них был странный, неясный призыв.

Стелла отчего то смутилась, опустила лицо, яркий румянец предательски вспыхнул на щеках.

На берегу Мэллоу подтащил лодку на песок.

Генрих ловко выпрыгнул, зашёл по колено в воду, подхватил Стеллу на руки. Поставил на берегу, она качнулась.

Генрих прижал к себе хрупкую фигуру, посмотрел в глаза. У девушки остановилось дыхание, она замерла. Генрих обнял рукой её затылок, привлёк к себе, нежно, коротко скользнул губами.

Чуть настойчивее коснулся её губ, слизывая неземной мёд, захватил её губы целиком. Горячая нежная ласка плотным шёлком охватила Стеллу, она чуть не потеряла сознание от восторга. Генрих выпустил её, взял за руку, повёл за собой.

Любовь такая целомудренная штука, Стелла одновременно не чувствовала ног от счастья и больше всего ей хотелось спрятаться от стыда. Вдруг это кто то видел!

Стелла была права. Их не просто видели. С них не спускала глаз королева, стоя у окна центральной гостиной.

Генриетта смотрела из окна на прогулку влюблённых по озеру и бешенство в ней закипало всё с большей силой.

Каждый день она искала повод разрушить очарование сына этой белобрысой нищенкой. Помня слова провидицы Генриетта по своему истолковала её предсказание. Что значит, что неприятности она создаст своими руками?

Может быть то, что она не вмешивается и есть опасное промедление с последствиями. Кому сказать, это белобрысое ничтожество ест вместе с ними за одним столом. Ни одна из его девок раньше не переступала порог королевской гостинной.

Генрих вообще рехнулся. Опоила эта девка его, что ли?! Однако королеве докладывают, что они не спят. Ну хоть это давало надежду на кратковременное помешательство короля.

Генриетта диву давалась. Лучше бы Генрих себе стаю гончих завёл. Ито было бы ясно зачем держать возле себя охотничьих собак — для охоты. А так болтает с этой бледнолицей и всё! Толку от неё. Ни денег, ни родословной.

Раздосадованная Генриетта вспомнила, что утром смотрела на плац, где фрейлины отрабатывали построение на лошадях. Сбившись в бесформенную кучу девушки больше болтали и смеялись, чем тренировались.

Лошади под ними танцевали, беспорядок на плацу ещё больше взбесил королеву. Ко всему фрейлины вышли из под контроля и на остальных уроках. Учителя жаловались в один голос.

Не стало Агнес и никто с ними не справляется. Превратились в стадо коз!

Генриетта всё стояла у окна, распаляя себя больше и больше. Смотрела, как лодка причалила, как Мэлоу встретил их, как Генрих на руках вынес эту кобылу из лодки, как она качнулась, почти упала в руки Генриха.

Что!? Он целует её? Генриетта схватилась за сердце. Дура, она старая дура. Прошляпила момент, доигралась, что у короля и простушки начались отношения. Нет, чтоб рассорить их раньше, она всё медлила.

Всё потому, что Генриетта побаивалось гнева собственного сына. Генрих не терпит никакой критики, все факты проверяет и перепроверяет. Ну всё, плевать, отступать больше некуда. Сегодня же устроит этой белобрысой выскочке сюрприз!

Генрих как был в мокрых штанах, так и ввалился в гостиную вместе со Стеллой.

— Как удалась прогулка по озеру, ваша простушка не наскучила вам, король?

Ласковый голос матери сразу привёл Генриха в боевое настроение. Он отлично знал её, сам был прекрасным манипулятором, безошибочно разбирался в людях.

— В чём дело, мадам? Вы ревнуете, что обошлись без вас?

— Вы не смеете говорить со мной в подобном тоне, мой сын.

— Зачем вы решили мне напомнить, что я ваш сын. Матерью вы были мне, когда я качался в люльке. Здесь кто то видит люльку?

Генрих указал лакею на графин. Тот расторопно наполнил фужер, в волнении чуть промазав, плеснув через край.