Хейта виновато потупилась.

– Мы попали в переделку. Некогда было размышлять. Вот я и велела волшебному камню перенести нас не к городу, а в город…

– Да ты не тревожься, – поспешил успокоить ее Кром. – Это они сейчас перепугались. А потом еще о твоем прибытии будут песни слагать. – Он обернулся к ней и подмигнул. – Ну, или мы сложим.

Они успели сделать всего несколько шагов, когда из замка по каменным ступеням слетел Мар. Не помедлив и доли секунды, он бросился им навстречу, налетел на Хейту, обхватил и прижал к себе так крепко, что у той затрещали ребра. Девушка на мгновение опешила, а потом стиснула упыря не хлеще, чем он ее.

– Я знал, что ты вернешься! – выдохнул Мар, отстранился, пристально ее оглядел, подметил грязь на щеке, старательно стер ее пальцем. – Харпа нас одно стращала. То одно может пойти не так, то другое.

– Я просто готовила их к худшему, – произнес до боли родной голос, и из-за спины Мара появилась Харпа. – Но надеялась на лучшее.

Она на удивление мягко отодвинула упыря в сторону.

– Посторонись, не тебе одному хочется ее обнять.

Положив Хейте руки на плечи, рысь-оборотень внимательно поглядела ей в глаза. Девушка почувствовала себя уязвимой под этим взглядом. Отчего-то предательски защипало в носу.

– Несладко тебе там пришлось, да, подруга? – Харпа печально улыбнулась и, не дождавшись ответа, притянула Хейту к себе.

Она пылко обняла ее в ответ. Внезапно взгляд ее упал на Гэдора. Он стоял подле лестницы, скрестив на груди крепкие руки. Запустив руку в мешок, Хейта вытащила перемещающий камень, подалась вперед и протянула его следопыту.

– Спасибо тебе.

Он тепло улыбнулся.

– Пожалуйста. Ты всегда можешь рассчитывать на меня, дитя.

В глазах Хейты проступили слезы. Весь пережитый ужас, вся боль, томящиеся на дне сердца за незримыми преградами, вдруг взбеленились, рванули наружу, прочь. Не до конца понимая, что делает, она бросилась в объятья Гэдора, до боли закусив губу, чтобы подавить рыдания.

Тот приобнял ее одной рукой, другой ласково погладил по голове.

– Я горжусь тобой, девочка. Ты отправилась в логово заклятого врага совсем одна. Рисковала жизнью. И преуспела. И о планах Мерек разузнала, и друга спасла, – он кивнул на Фэйра.

Хейта проследила за его взглядом и невольно вздрогнула. За спиной Фэйра стоял Брон. Стоял, скрестив на груди руки, и неотрывно глядел на нее. А глаза были горькие, как настой полыни, и в то же время неистовые. Казалось, подай она хоть маленький знак, что рада видеть его, и он бросится к ней, сгребет в охапку, прижмется к губам, не таясь, прямо у всех на виду.

Хейта почуяла, как от этих мыслей, помимо воли, сердце в ее груди бешено заколотилось. Но она не подала виду, только пальцы сжала так, что костяшки побелели, а ногти больно вонзились в кожу. Медленно, точно во сне, она молча кивнула оборотню. Тот так же безмолвно кивнул в ответ. Уголки его губ болезненно дернулись, он стиснул зубы и отвернулся.

Чуткий Мар, приметив это неловкое приветствие, поспешил дать волю своему любопытству. Оббежав Фэйра кругом, он пристально его оглядел, подозрительно обнюхал и недоуменно скривился.

– Не пойму, ранен ты или нет. От тебя несет кровищей так, точно ты успел с жизнью расстаться раз или два.

– Почти, – ответила за друга Хейта. – Рукс пронзила его кинжалом по указке Мерек. Он едва не истек кровью. Но, к счастью, обошлось.

– Ну и дела… – только и смог вымолвить Мар.

Гэдор протянул целителю руку.

– Ты, стало быть, Фэйр. Побратим нашей Хейты. Она много о тебе рассказывала!

Тот, слегка смутившись, кивнул.

– И очень за тебя тревожилась, – встряла Харпа, смерив целителя оценивающим взглядом. – Благодаря тебе мы с ней, можно сказать, и познакомились. Она бродила в поисках тебя по лесу подле Хольтэста.

Фэйр вновь поспешно кивнул.

– Хейта успела немного рассказать о том, что случилось. Отрадно знать, что я сыграл столь важную роль в вашей истории. Пусть и таким… – он замялся, – малоприятным способом.

Мар крякнул.

– Малоприятным. Скажешь тоже. Ужасающим! Это слово подходит верней. Уверен, тебе есть что рассказать.

Фэйр открыл было рот для ответа, но Брон его опередил:

– Сперва нужно обсудить, что задумала химера.

– Ты, как всегда, прав, мой друг, – посерьезнел Гэдор. – Пойдемте внутрь. Там и поговорим.

Зaмок был старым. Каменный пол прочертили кривые трещины. Стены, расписанные цветными узорами в виде листьев и веток, выглядели немногим лучше. Краска местами облупилась, местами выцвела. Картины на стенах обросли слоем пыли. Даже факелы роняли свет уныло и тускло. Хейте мигом припомнился замок химеры. В нем тоже властвовало унылое запустение.

Правитель Бервита, рослый поджарый мужчина, обнаружился в темном, скромно обставленном парадном зале. Он сидел, задумчиво опершись на спинку простого дубового кресла.

Приблизившись, Хейта различила, что светлые волосы его уже припорошила первая седина, а кожу испещрили частые морщины. Плащ, небрежно накинутый на плечи, смотрелся поношенным, а серебряная крудна[35] в волосах блестела слабо и тускло.

Девушке подумалось, что, невзирая на это, правитель выглядел мужественным и крепким, однако голубые глаза его хранили тень усталости и печали. А одинокие стражники, подобно воронам маячившие за его спиной, только усиливали общее гнетущее впечатление.

Запоздало приметив гостей, правитель решительно поднялся и сошел по ступеням. Губы его тронула слабая улыбка.

– Здравствуй, Чара. И тебе доброго дня, целитель. Рад, что вы добрались. Я – Верт Второй, правитель Бервита.

Хейта и Фэйр невольно переглянулись. Для правителя Верт вел себя довольно странно. Тот, приметив их недоумение, понимающе улыбнулся.

– Не удивляйтесь моему простодушию и здешней тишине. Бервит не пользуется популярностью у торговцев, – он махнул рукой, – да вообще у кого бы то ни было. Ввиду каких событий, думаю, вам и без меня прекрасно известно.

Хейта и Фэйр снова неловко переглянулись.

– Мы… сожалеем, – проговорила девушка.

Верт вновь учтиво улыбнулся.

– Благодарю. Но что поделать. Дети часто расплачиваются за ошибки отцов. От моего покойного отца, Верта Первого, мне в наследство достался опозоренный город, клеймо труса и неудачника. А теперь над Бервитом и вовсе нависла смертельная угроза. И не от кого-то – от последней из химер! – Он тяжело вздохнул. – Идемте. Нам надо о многом поговорить. Трапезный зал подойдет для этого как нельзя лучше. Хотя в нем уже много лет не собиралось столько народу. Никто не хочет иметь дело с сыном Грязного Верта[36].

Трапезным залом оказалась еще одна невзрачная комната, вполовину меньше парадного. Ее единственной достопримечательностью, не считая лавок, сундуков и очага, был длинный стол, украшенный резьбой в виде вьющихся побегов плюща.

Верт сел, как и положено, во главе. Остальные разместились по обе руки от него. Потешники тоже пришли. Кром учтиво склонил голову, проходя мимо Хейты. Его спутники одарили девушку лучистыми улыбками. И от этой нежданной теплоты она задышала ровнее, страх и боль, исподволь сковывающее ее существо, на время ослабили хватку.

– Мои братья, – представил их Кром. – Младший – Грай и средний – Дерт.

– Прости, что не помогли тебе тогда, в деревне, – вместо приветствия пылко бросил Грай, как видно, выразив тревоги всех троих. – Мы тогда не сразу смекнули, что к чему.

Хейта мягко улыбнулась.

– Покинув деревню, я обрела многое. Порой именно трудности приводят нас туда, где нам до́лжно быть. Можете быть покойны, я ни о чем не жалею и вас ни в чем не виню.

Потешники не нашлись с ответом, но глаза их замерцали ярче, а плечи, точно освободившись от тяжелой ноши, распрямились.

Правитель устремил на Хейту проницательный взор.