Элэя перевела взгляд за спину Рогзоха. Тот понял что-то, но оглянуться не успел. Мар мертвой хваткой вцепился в него со спины, прошептав на ухо:

– Вот твое правосудие. – И вгрызся в шею хорга с жадным урчанием.

Насытившись, он разжал руки. Тело хорга глухо стукнулось о землю.

– Идиот! – брезгливо бросил упырь, вытаскивая палку из груди. – Ведь ясно было, что это подстава. Впрочем, на твою тупость мы и рассчитывали.

– Ты в порядке? – виновато спросила девушка. – Очень больно было?

– Знавал и больней, – бодро ответствовал Мар, оглядывая рану. – А у тебя меткий глаз. Ударила ровно туда, куда надо было. Чуть левей, и я бы правда помер.

Он сорвал с пояса Рогзоха тяжелый ключ и пытливо огляделся.

– Я освобожу пленников от оков, а ты поднимай их на ноги и приводи в чувство.

– Нужно торопиться! – воскликнула Элэя и поморщилась. – Близится время вечерней трапезы. Если сюда явятся все хорги, мы обречены.

Мар понятливо кивнул и заметался от пленника к пленнику, щелкая замками. Те, что поживее, смекнули, что происходит, и сами подставляли руки. Другие в страхе шарахались, полагая, что настал их смертный час. Некоторые принимались кричать, тогда Элэя, неотрывно следовавшая за Маром, успокаивала их, словно мать – несмышленых детей.

Наконец все были на ногах. Те, что поздоровей, помогали ослабшим. Подбадриваемые Элэей, люди двинулись к выходу. Как вдруг упырь предостерегающе вскинул руку, навострил уши и приложил палец к губам.

– Что такое? – шепотом вскричала Элэя.

Но в воцарившейся тишине все отчетливо услышали именно то, что страшились услышать. Отзвук чьей-то поступи.

Элэя в ужасе прикрыла ладонью рот и лихорадочно зашептала:

– Мы опоздали! Сейчас они явятся сюда, и начнется бойня.

– Тсс! – шикнул на нее Мар. – Покуда я жив, никакая бойня не начнется. Отойдите к стене! – приказал он людям.

Те послушались беспрекословно. Упырь выпустил когти и застыл, приготовившись к броску. Зловещая поступь звучала уже совсем близко. Неожиданно сумрак в проходе заколебался, выпустив чью-то темную фигуру.

Мар сиганул со всей мочи, сшиб незваного гостя с ног. Но вместо плотной кожи хоргов его пальцы утонули в мягкой ткани плаща. Неизвестный умудрился отвесить ему знатную оплеуху. И до боли знакомый голос прогремел в ухо:

– Ты что, совсем ополоумел?!

Мар вытаращил глаза.

– Харпа?

– А кто же еще? – недовольно отозвалась та, отряхиваясь.

Из груди упыря вырвался радостный возглас, и, недолго думая, он сгреб девушку в охапку. Та опешила и даже позабыла, что ей вроде как положено отбиваться. Кузнец, вынырнув из-за ее спины, усмехнулся с пониманием дела.

– Так вот ты чего сюда так рвалась! К любимому.

Харпа немедля выкрутилась из крепких рук упыря.

– Он друг. Просто… друг.

Мар подозрительно прищурился.

– А это кто?

– Кузнец. Хед. Помнишь его? Он хотел сестру разыскать. А это Мар, упырь.

При этих словах кузнец немного поменялся в лице, однако ответить не успел. Из темноты возникла Элэя.

– Хед! – Она стиснула его что есть мочи.

– Сестричка! – вскричал тот, прижавшись губами к ее лбу. – Живая!

– Благодаря Мару, – улыбнулась та. – Он спас меня и освободил всех нас.

Хед окинул упыря недоверчивым взглядом, но, совладав с собой, протянул ему мозолистую ладонь.

– Я твой вечный должник, кровосос.

Мар пожал руку, невольно поморщившись.

– Хорошо. Только не называй меня так. Я знаю, вы, люди, нас так часто зовете, но в нашей среде это вроде как оскорбление.

– А как тогда? – прищурился тот. – Мясоед?

Упырь насилу удержался от того, чтобы не укусить его в отместку.

– Мар. – Он растянул в кровожадной улыбке тонкие губы. – Зови меня просто Мар.

Харпа огляделась, принюхалась и скривилась.

– Что это за место?

Упырь трудно вздохнул.

– Не спрашивай. Нам надо убираться отсюда. Всем нам. – Он вдруг хлопнул себя ладонью по лбу. – Хейта! Я совсем забыл про Хейту.

– За ней отправились Гэдор и Брон, – ответила девушка. – Так что можешь не волноваться. Наша задача – спасти этих людей.

– Надо торопиться, – добавила Элэя. – У нас мало времени.

– Вы там по дороге никого не встретили? – осведомился Мар.

– Никого, – ответила Харпа. – Потому-то я и разрешила Хеду зажечь факел. Путь свободен.

– Это плохо, – схватилась за голову Элэя. – Значит, хорги уже в пещерах и направляются сюда.

– Сможешь вывести людей? – обернулась к ней Харпа. – Ход наружу самый широкий. Просто следуйте им, никуда не сворачивая.

– Я справлюсь, – решительно кивнула Элэя.

– Отлично! – бросила Харпа. – Идите. Мы втроем вас прикроем.

Элэя переняла факел у брата и первой нырнула в проход. Ее односельчане заспешили следом. Харпа и Мар выпустили когти, не сводя взгляда с хода, уводящего в глубь пещер. Звериные глаза их опасно разгорелись. Хед тоже стоял наготове, зажав в руках по ножу.

Харпа обвела подземелье пристальным взором. Подметила всё: лужи крови между камней, добела обглоданные кости, отощавшие тела тех, кому было уже не суждено подняться, и прошипела сквозь зубы.

– Будьте прокляты все твари, что жрут человечину.

Дело шло на диво быстро. Подстегиваемые страхом, люди исчезали в чреве подземелья один за другим. Мар, Харпа и Хед уже понадеялись, что те успеют уйти до прихода хоргов, но тут напряженную тишину разорвал истошный крик.

Из хода в стене, который друзья сразу не приметили, повалили хорги. Один уже сцапал рыжеволосую девчонку лет семи и остервенело тащил ее за собой. Та орала и отбивалась, но это было всё равно что противиться жестокой волне, уволакивающей тебя в бушующее море.

Яростно взревев, Харпа бросилась хоргу наперерез. Они сшиблись, как два меча, и покатились по земле. Девчонка стукнулась головой о камень и осталась лежать. Мар бросился было ей на подмогу, но хорги посыпались со всех сторон.

Они возникали словно бы из ниоткуда, но, оказалось, корявые стены подземелья были испещрены ходами, прикрытыми круглыми камнями. Теперь же камни вылетали, словно пробки из бутылок, и из отверстий в подземелье лезли новые и новые хорги.

Упырь зарычал и принялся отбиваться, выигрывая драгоценное время для тех, кто не успел скрыться в проходе. Хед сражался чуть поодаль, не позволяя мерзким тварям броситься следом за людьми. Про ножи он не соврал. Кузнец орудовал ими так ловко, словно они служили продолжением его собственных рук.

Наконец последний пленник исчез из виду. Мар лихорадочно огляделся и прорычал Хеду:

– Прикрой меня!

Кузнецу два раза объяснять не пришлось. Он принялся кидаться на хоргов как обезумевший, отсекая конечности, перерезая горла и вспарывая животы. А Мар тем временем бросился к Харпе.

За скопищем хоргов девушки было уже не видать. Упырь зарычал и разметал их, как топор – жалкие щепки. Страх за жизнь Харпы и ярость придали ему сил. На каменном полу обрисовалась одинокая сгорбленная фигура.

Не в силах одновременно сражаться и оберегать девочку, Харпа просто накрыла ее своим телом, как щитом. Спина девушки побагровела от крови. Глаза Мара расширились от ужаса. Он порывисто кинулся к ней, подхватил под руки и встряхнул, чтобы привести в чувство.

– Харпа! Живая?!

Та вскинулась, вперив в него обезумевший взгляд из-под слипшихся от крови волос. Из груди упыря вырвался вздох облегчения. Но лицо его тотчас посерьезнело.

– Нам надо уходить!

– Девочка! – хрипло закричала та. – Где девочка?!

– Перед тобой! – воскликнул Мар, озабоченно вглядываясь в ее лицо. – Ну же, Харпа, приходи в себя. Нам надо отсюда убираться!

Девушка протянула руку. Упырь немедля стиснул ее и, приобняв Харпу за талию, рывком поставил ее на ноги. Следом подхватил бесчувственную девочку и бросился к выходу из подземелья, увлекая Харпу за собой.

Хед сражался там же. Ему удавалось сдерживать одичавших хоргов. Он был ранен, но легко – рваные царапины на руке и бедре сочились кровью. Мар сунул девочку ему в руки.