– Я не намекаю, – холодно бросил тот. – Я говорю. Говорю то, что и так уже у всех на уме. В деревню вы пришли неслучайно. Хотели выведать, где наше слабое место, чтобы сообщить этим… – он сделал вид, что задумался, – хоргам. И сообщили. Уж не ведаю, чего вы там не поделили. Но сюда вы вернулись зря!

Брон скрестил руки на груди.

– Складно ты брешешь, да не совсем, – сказал он, уперев в старейшину тяжелый, немигающий взор.

Тот ощутимо напрягся, глаза превратились в щелочки, переполненные ненавистью. Но оборотень продолжил как ни в чем не бывало:

– На твоем месте любой бы подозревал худшее. Но знаешь, в чем разница? Никто бы не обвинял нас голословно. Ведь глупо оговаривать того, кто может помочь. А ты только это и делаешь. Что, совесть язык жжет? Не терпится угрозу отвести от себя?

– Он дело говорит! – выступил вперед давешний кузнец. – К чему винить их, не разобравшись? Что, если они не предатели? И могут рассказать, с кем мы имеем дело. Я впервые слышу об этих хоргах.

Лицо старейшины побелело от ярости.

– Упыри, хорги – какая разница? Ночь не за горами. Сколько ты разбираться собрался? Нагрянут эти твари – оглянуться не успеем. А нам подготовиться надо, чтобы отвратить беду, которую эти пришлые навлекли на наши головы. Казнить их сразу никто не станет. Пускай посидят под замком. Когда все кончится, я самолично сопровожу их в Делор. Предатели или нет, но один из них убийца, а другие – сообщники. Не терпится поглядеть, какой им в городе окажут прием!

– Под замком? – Губы Харпы исказила едкая усмешка. – Ага! Так мы тебе и пошли! Держи карман шире!

Старейшина недобро улыбнулся. И, подступив к Гэдору, прошептал:

– Ступайте по-хорошему. Иначе соплячке вашей несдобровать. А заодно и остальным. Чего мне стоит спалить деревню драконьим пламенем и свалить всю вину на вас? Или позволить хоргам опустошить и деревню Торэй?

Следопыт повернул голову и поглядел на него таким леденящим сердце взором, что тот невольно отшатнулся.

– Куда прикажешь идти?

Харпа, заслышав это, едва не подавилась.

– Ты шутишь, да? – прошипела она на ухо Гэдору. – Я не пойду в темницу по доброй воле. Хоть ты меня режь!

– Пойдешь, – бесстрастно отозвался тот. – Потому что я, глава отряда, так тебе наказал.

Харпа долго глядела на него безо всякого выражения, а потом досадливо выдавила.

– Проклятье!

Гул злорадно оскалился, подступил к следопыту, прошипел ядовито:

– Сразу бы так.

Метнулась рука. Резкий удар в живот выбил из Гэдора воздух, обжег нутро жалящей болью, заставил согнуться вдвое. Брон шагнул вперед, янтарные глаза его угрожающе вспыхнули. Харпа взревела свирепо и метнулась к старейшине. При виде ее клыков и горящих глаз Гул побледнел и шарахнулся в сторону. Люди тоже отпрянули. Но несколько острых вил всё же преградили девушке путь. Та лишь скрежетнула зубами от бессильной ярости.

– Х-харпа, ост-тавь, – судорожно выдохнул Гэдор.

– Они из лесных! – опомнившись от изумления, воскликнул Гул. – Оборотни!

За спиной старейшины, схватившись за щеки, ахнула Формэра. Привратник недобро прищурился. Тэя изумленно вытаращила глаза, но почти тут же на лоб ее сбежали задумчивые морщинки. Гул торжествующе воззрился на кузнеца.

– Не предатели, говоришь? Погляди на них теперь. Всё еще не терпится с ними беседы вести?

Тот не ответил, но глаза его потемнели. Скрестив на груди могучие руки, он поджал губы и отступил. Гул смерил странников злобным взором. Перевел взгляд на деревенских, указал пальцем на двух кряжистых мужиков и щуплого паренька.

– Орм, Гор и Дэйр, отведите их в темницу. Бирта за решетку. А этих выродков лесных в кандалы!

Харпа поглядела на старейшину так, словно перед ней копошилась груда трупных червей, приблизилась медленно, словно хотела что-то ему прошептать, и вдруг плюнула в лицо.

Гул отшатнулся, утирая побагровевшие глаза, в горле его заклокотала ярость.

– А эту бешеную так заковать, чтоб пошевелиться не могла! Не поить и не кормить! Поглядим, как она запоет через несколько дней.

Харпа только язвительно хмыкнула в ответ. Путники двинулись вперед. В спину их то и дело тыкали, подгоняя. Брон сносил это молча и терпеливо. Но на один особенно болезненный укол он все-таки обернулся и смерил замершего за ним вихрастого паренька таким уничтожающим взглядом, что тот задрожал как заяц и выпалил, примирительно вскинув руки:

– Я не нарочно!

Деревенская темница была выкопана прямо в земле, на манер погреба. Земляные ступени уводили вниз, в затхлый полумрак. Пленники принялись спускаться один за другим.

Внутри их ждало подземелье с земляными полами и грязными узкими камерами, отделенными от остального мира ржавой решеткой. Местами с потолка капала вода. Резко воняло по́том, застарелым тряпьем и сыростью. На полу валялись грязные охапки соломы, которую не меняли, верно, уже целое тысячелетие. Черный помёт указывал на то, что в темнице обитали крысы.

Пленников бесцеремонно растолкали по камерам. Один из мужиков, лысоватый, с выдающимся вперед подбородком и глазами навыкате, выжидающе поглядел на другого.

– А дальше чё, Гор? Как лесных заковать? Еще руки оттяпают!

Тот сузил бесцветные глаза и неприятно ухмыльнулся. Потер мясистый нос, такой кривой, точно его ломали как минимум раз пять, и кивнул щуплому пареньку, что следовал всю дорогу за Броном.

– Слышь, Дэйр, Гул велел их заковать. Давай исполняй!

Бросил ему связку ключей, толкнул в плечо другого, и они неторопливо отошли в сторонку. Орм тяжело плюхнулся на лавку у стены, Гор прислонился спиной к ступеням и принялся сосредоточенно ковырять в ухе толстым пальцем.

Дэйр смертельно побледнел, от чего веснушки на его лице разгорелись еще ярче. Судорожно сглотнув, он поднял с земли заржавелые кандалы, соединенные с решеткой короткой цепью, и неуверенно подступил к Харпе.

Та смерила его свирепым взором, перевела взгляд на Гэдора.

– Надеюсь, это того стоит, – бросила она и вытянула руки перед собой.

Паренек поспешно накинул на ее запястья железные браслеты и защелкнул замки. Опустил взор, шмыгнул носом.

– Чего еще? – рявкнула девушка.

– Ноги… – неловко проговорил он.

Харпа закатила глаза.

– Ну, давай, валяй!

Дэйр проворно наклонился. Девушка не успела и глазом моргнуть, как ноги ее обзавелись уродливыми железками.

– А ты шустрый! – уважительно заметила она. – Хоть и хлипкий, как червяк.

Щеки паренька обиженно вспыхнули, но он ничего не ответил, подхватил с земли другие цепи и осторожно подступил к Брону. Оборотень смерил его хмурым взглядом и вытянул правую руку. Дэйр уже хотел накинуть на нее браслет, как вдруг взгляд его упал на повисшую левую.

– А с этой что? – нахмурился он.

– Сломана, – ответил Брон.

Паренек озадаченно замер перед оборотнем, оглянулся на спутников, но им, судя по всему, на то, что тут происходило, было совершенно наплевать.

Орм посапывал на лавке, привалившись головой к стене, Гор глубокомысленно выковыривал грязь из-под ногтей. Паренек перевел на Брона напряженный взор и вдруг решительно присел, заковал ему ноги и тут же выпрямился.

Оборотень смерил его изучающим взглядом.

– Благодарю.

Тот едва заметно кивнул в ответ и шагнул к решетке, но выйти не успел. Ловким движением Харпа выбила землю у него из-под ног. Не успев понять, что происходит, Дэйр мешком грохнулся оземь, а девушка приперла его сверху коленом и, наклонившись, прошептала на ухо:

– Если бы мы хотели убить тебя, то давно бы уже сделали это! Но, как видишь, ты жив. И эти твои толстомордые односельчане тоже. Как думаешь, отчего?

– Харпа! – сурово одернул девушку Гэдор.

Та сверкнула глазами и нехотя отступила. Дэйр шарахнулся из камеры прочь, дрожащими руками провернул ключ в замке.

– Подумай об этом на досуге, – вперив в него горящий взор, добавила она. – Ты жив благодаря нам. Потому что мы не стали тебя убивать. А всё оттого, что пришли мы сюда не за этим. Пришли, чтобы помочь. – Она яростно вскинула руки с кандалами. – И вот ваша людская благодарность?!