Друзья сражались стремительно и неукротимо, по возможности помогая друг другу. Один здоровенный хорг понесся прямо на Харпу, но споткнулся о ногу Брона и не успел опомниться, как его уродливая голова покатилась по земле.

Другой исподтишка подобрался к Гэдору, выжидая удачного момента. Прыгнул, но Харпа бросилась ему наперерез, сшибла в воздухе, раздробила костлявое плечо, и хорг испустил дух, не успев даже долететь до земли.

Груды поверженных тел росли подле друзей, как грибы после дождя. Лица и руки путников сделались черны от крови. Теперь они походили скорее на кровожадных убийц, нежели на доблестных защитников. Но перед лицом неминуемой гибели выбирать не приходилось.

Время шло, вместе с ним утекали силы, а хоргов меньше не становилось. Взамен одного павшего возникали трое. И друзья начали уставать. А главарь хоргов, казалось, только этого и дожидался.

Спрыгнув на землю, он уверенно направился к Брону, бесцеремонно расшвыривая по сторонам своих же соплеменников. Волк-оборотень как раз поднимался с земли, в очередной раз разметав по ней нескольких тварей.

Главарь ударил нахрапом, в прыжке. Когтистая лапа со свистом пронеслась прямо перед глазами Брона, но тот успел увернуться и отразить удар. Рваные кровавые бороздки протянулись через правую щеку хорга. Но тот даже не дрогнул. Шагнул вперед и немедля ударил вновь.

Оборотень и здесь не сплоховал. Остановил удар на полпути и нанес ответный, вспоров плечо главаря. Оно тотчас сделалось черным от крови. И всё бы ничего. Но Брон тяжело дышал, а хорг даже не поморщился. Оглядев рану, он перевел взгляд на оборотня и неожиданно улыбнулся. Жестоко, с оттенком безумия. Облизал окровавленные губы и прыгнул.

Он принялся наносить оборотню удары один за другим, как обезумевший вепрь. Сперва Брон держался, уворачивался, пытался достать его сам, но потом замешкался всего на мгновение и пропустил удар…

Грудь его вздыбилась одной большой кровавой раной. Брон задохнулся от боли, пошатнулся, а хорг продолжил наседать. Он бил снова и снова, вспарывая кожу, дробя кости, кропя черную землю алой кровью оборотня.

Брон рухнул на спину. Глаза его застлала кровавая пелена. Главарь же не думал останавливаться. Но на загривок ему вдруг обрушилась Харпа. Впилась клыками в плечо, рванула что есть мочи. Хорг исступленно взревел. Ослепленный болью, церемониться не стал: тут же приложил Харпу спиной о дерево со всего маху. Сучья пробили ткань, вспороли ногу и живот Харпе. Разъяренно взвыв, она сползла на землю и осталась лежать.

Главарь обернулся к Хейте и Мару, что сражались чуть поодаль, окруженные вспышками света, и издал протяжный рык. А в следующий миг один из хоргов подкатился под ноги упырю. Тот растянулся на земле, и его тут же оседлало несколько мерзких тварей. Мар сопротивлялся, силясь вырваться, но было тщетно. Заломив ему руки за спину, они в мгновение ока заковали их в цепи.

– Хейта! – в отчаянье заорал он.

Но девушка уже и так спешила ему на помощь. Яростный свет расшвырял обидчиков Мара словно щепки. Упырь даже исхитрился подняться и обернуться к ней. Но в глазах его тотчас вспыхнул испуг, тонкие губы шевельнулись:

– Берегись!

Хейта дернулась – обернуться, но в тот же миг тяжелый удар обрушился ей на голову. Она уронила руки и пошатнулась. Мерцающий свет рассеивался словно дым. Веки ее сомкнулись, и она рухнула, точно стреноженная.

Над бесчувственным телом Хейты могучей скалой возвышался главарь. Хорг-подчиненный передал ему цепи. Тот молча наклонился и сковал ее руки толстыми цепями. Зловеще лязгнул замок, возвещая – все кончено.

Себя не помня от ярости, Гэдор бросился на главаря. Тот, видно, только и ждал этого. Играючи ушел от удара и вмял следопыта в землю. Занес когтистую лапу, чтобы прикончить, но тут перед ним выросла Харпа. Утробно взревела, выпустила когти, всем видом показывая, что будет биться до последнего, не на жизнь, а на смерть.

Главарь поглядел на нее с ненавистью и прошипел на всеобщем:

– Друг человека – предатель! – и презрительно сплюнул ей под ноги.

Развернувшись, он подхватил с земли тело Хейты, перекинул через плечо, словно военный трофей, и ревом возвестил своим, что настала пора уходить.

Хорги разом зашевелились и бросились прочь, карабкаясь по склону и скалам, как пауки. Несколько тварей подхватили под руки Мара и поволокли за собой. Обезумев от ужаса, он пинался и вырывался, но цепкие лапы хоргов неминуемо увлекали его за собой.

А Харпа немигающе глядела ему вслед, оцепенев от бессильной ярости. Раскосые глаза ее еще никогда не были такими темными. Она успела поймать взгляд упыря, беспомощный и отчаянный, как у ребенка. А потом хорги перевалили через край лощины, и его поглотила тьма.

Холодные капли брызнули Гэдору на лицо, потекли за шиворот. Следопыт поморщился, с трудом разжал веки. Первое, что увидел, было озабоченное лицо Харпы. Но тут же из ее груди вырвался вздох облегчения.

– Слава звездам, ты жив! Я уж подумала, отошел…

Следопыт попытался подняться, но боль змеей ужалила грудь, и он повалился обратно. Устремил на Харпу мрачный взор.

– Как плохи мои дела?

Девушка пожала плечами.

– Насколько могу судить, кости целы. Но на груди здоровенный синяк. – Она улыбнулась уголком губ. – Тебе повезло. Таким ударом хорг мог запросто тебя угробить. Крепкие кости у следопытов из дэронгов.

Гэдор печально улыбнулся в ответ.

– Мне повезло, что ты оказалась рядом.

Харпа усмехнулась и протянула руку, помогая подняться. Следопыт окинул мрачным взглядом место недавнего побоища. Волшебный фонарик, отлетевший под сень высокого дерева, всё еще висел там, роняя на землю скорбный тающий свет.

В этом тусклом сиянии тела хоргов сливались с землей, и только приглядевшись можно было различить когтистые руки и ноги, больше похожие на лапы, безволосые головы, остекленевшие черные глаза. Блуждающий взгляд Гэдора наткнулся на тело Брона. Следопыт тотчас рванулся вперед, превозмогая боль.

Волк-оборотень лежал на спине. Глаза его были плотно сомкнуты. На рослом теле, казалось, не осталось места, свободного от ран. Волнистые темные волосы слиплись от крови. Сердце следопыта судорожно сжалось. Он выдохнул хрипло:

– А что он?..

Лицо Харпы помрачнело.

– Ему здорово досталось. Раны глубокие. Он потерял много крови. Сломана рука и несколько ребер.

Гэдор мучительно смежил веки.

– Ты пробовала привести его в чувство?

– Как и тебя, – качнула головой та. – Но, как видишь, безуспешно. Нам бы Хейту сюда. Она бы его живо на ноги поставила.

Лицо следопыта исказила судорога мучительной боли. В голове пронеслось: «Я был в ответе за них! А теперь один лежит изувеченный, а двое сгинули незнамо куда». Гэдор неистово пнул ногой волглую землю.

– Проклятье!

Харпа вытаращила глаза. Она никогда еще не видела, чтобы Гэдор терял самообладание. Их Гэдор. Невозмутимый Гэдор. Премудрый глава отряда.

Схватившись за голову, он вдруг самозабвенно зашептал:

– Это не должно было случиться… не должно… я обязан был собрать их… собрать, а не растерять! Все пропало… пропало… пропало!

Харпа осторожно положила руку ему на плечо. Тот вздрогнул, как от удара.

– Мы здесь, – проговорила она.

Гэдор поглядел на нее в ответ – безрадостно, потерянно, недоуменно.

– Я и Брон, – терпеливо пояснила Харпа. – Нас ты не растерял. А других еще можно вернуть.

И, словно в подтверждение ее словам, воздух огласил громкий, протяжный стон. Остатки наваждения слетели со следопыта как по волшебству. Обернувшись, он бросился к оборотню.

Тот силился подняться, совсем как давеча сам Гэдор, но у него это выходило худо. Не сговариваясь, друзья подступили к оборотню, подхватили под руки, помогая сесть. Приоткрыв заплывшие, в синяках глаза, Брон смутно огляделся. Пробасил хрипло:

– Мы их одолели?

Следопыт и девушка тревожно переглянулись. Но оборотень этого не заметил, недоуменно покрутил головой.