Дом Формэры был обставлен богаче, чем дом старейшины. Превосходил он его и размером: под крышей помещалось целых три комнаты! Одна была самой хозяйки, другая предназначалась для гостей, и третья, главная, была общей, здесь пили и ели.

Пока друзья с любопытством оглядывались, Формэра успела приодеться в нарядную рубаху и пеструю юбку, прибрала волосы и прихорошилась.

– Плащи пожалуйте на крючки, – заботливо промурлыкала она. – Пускай сохнут. Вещи можете сразу в комнату снести. А я сейчас светильники разожгу.

Она суетилась и хлопотала, как перепелка. Жирный подбородок подпрыгивал в такт каждому ее движению. Молочно-белый лоб быстро заблестел от пота.

– Руки мойте. Вон в углу умывальник. И живо за стол!

Ее суматошность невольно передалась и путникам. И вскоре все шестеро уже сидели за добрым, чистым столом в ожидании ужина.

Несмотря на кажущуюся неуклюжесть, Формэра вела себя на диво проворно. Блюда появлялись на столе словно по волшебству! И какие это были блюда!

Душистый хлеб, ломтики сыра, желтое масло, румяные пироги, сало, яйца, всевозможные овощи и фрукты. От такого изобилия у них просто захватило дух.

Ели так, что за ушами трещало. Запивали травяным чаем. Мар делал вид, что вроде всего отведал, но на деле налегал на карбу – мягкую колбасу из сырого мяса. Даже молчаливая Тэя немного ожила.

Формэра их расспросами не донимала, зато без умолку трещала сама:

– Растреклятые упыри! Две деревни пропало! Это где такое видано? За ворота нельзя ступить. Последний урожай купно собирали. Одни собирают, другие кругом с вилами да косами стоят. А что им такое оружие? Так, только ребра пощекотать! Они же быстрые и клыкастые. Вопьются, от себя уже не оторвешь, только если с мясом. У-у-у-у, проклятущие! Я бы повгоняла колов всем выходцам из этого гадкого народа!

Мар судорожно закашлялся, подавившись колбасой. Харпа усмехнулась и как следует приложила его кулаком по спине.

– Ты чего это, голубчик? – озабоченно спросила Формэра. – Перец, что ль, на зуб попал?

– Ага… перец, – насилу откашлявшись, выдавил тот.

– Кабы не наш старейшина, – продолжила трещать она, – я бы, наверное, ночью вовсе не спала! Сидела бы, обложившись ножами, вилками, молотком да топором. А ну притекут ночью мои косточки обглодать! Уж я бы задала им жару! – Формэра воинственно потрясла пухлым кулаком.

Харпа, наблюдавшая за ней с сытым и довольным видом, насмешливо хрюкнула. Но та, увлеченная болтовней, ничего не заметила.

– Старейшина велел сработать каменную стену повыше, а под ней вкопать широкий ряд острых кольев. Чтоб, если через стену перемахнут, сразу падали на них.

– Перемахнут, – невозмутимо заметил Мар. – Можете не сомневаться. А вот с палками придумали умно.

Формэра аж просияла от гордости, словно в том была ее заслуга.

– Еще старейшина раздобыл драконье пламя, – заговорщически прошептала она. – Только не всем про то известно.

Молвив это, она вдруг поменялась в лице, как видно, смекнув, что проболталась. Но Гэдор поспешил ее успокоить:

– Не тревожься. Гул нам об этом сам рассказал.

– А, ну хорошо тогда, – вмиг успокоилась та. – Конечно, вы ведь на упырей пойдете. Вам надо знать. Старейшина у нас – голова! Мы без него давным-давно пропали бы!

– А где он его раздобыл? – как бы невзначай вопросил Брон.

Формэра растерялась.

– Кого – его?

– Пламя.

– А-а-а, пламя-то? Да кто ж его знает! Он у нас человек важный. То одни, то другие до него приезжают. Когда пустые, когда с товарами. Знает он, как дела вести. Я ж говорю – голова!

– Повезло вам со старейшиной, – кивнул следопыт. – А нам – с хозяйкою. Я так вкусно еще никогда в жизни не ел!

Формэра залилась краской, словно девица.

– Спасибо на добром слове. Да я только рада угодить! Вам с упырями бороться силы понадобятся. Вот поужинали, теперь надо хорошенько отдохнуть. А с первым солнышком можно и в путь.

– Хорошенько не получится, – вздохнул Гэдор. – Упыри людей не забавы ради утащили, сама понимаешь. И чем дольше мы будем медлить, тем больше жизней они успеют к лапам прибрать.

– Но не отдохнувши тоже нельзя! – упрямо возразила та. – Вы же от усталости и без упырей как срубленные попадаете!

И, словно в подтверждение ее слов, по крыше глухо застучало. Сперва редко, потом все чаще и чаще. Перестук наливался силой и какой-то исступленной злобой. Его отзвуки доносились и с улицы, словно на деревню разом обрушился дикий рой жалящих стрел.

Мар подскочил и озабоченно выглянул в окно.

– Вот это дождь! – обалдело выпалил он. – Ни зги не видать!

– Стало быть, вам все же придется отдохнуть! – расплылась в медовой улыбке Формэра.

– Правда твоя, – устало вздохнул следопыт.

После ужина Хейта и Тэя вызвались помочь хозяйке с посудой. Та сперва отмахнулась, но сильно упорствовать не стала. Пока те занимались тарелками да ложками, она распихивала по полкам оставшуюся еду. Хотя осталось, надо признать, немного. Шестеро вусмерть голодных ртов – шутка ли! Однако вдову это, судя по всему, заботило мало. Деньги у нее откуда-то водились. И деньги неплохие.

Остальные путники разместились в отведенной им комнате. Посреди нее помещалась большая кровать, и еще две поменьше примостились у стен. Напротив кровати стоял стол и пара стульев. А за ним по стенам взбегало несколько деревянных полочек. И хотя в комнате не было очага, в доме стараниям Формэры было так натоплено, что холод был последним, о чем стоило волноваться.

Харпа, окинув их пристанище пытливым взором, бросила мешок на большую кровать.

– Чур, мы спим здесь! – заявила она. – Мы – это я, Хейта и Тэя. А вы две другие делите как-нибудь.

Гэдор, недолго думая, бросил мешок на другую кровать. Брон, безмолвно созерцавший эту картину, потемнел лицом. Упырь приобнял друга и похлопал его по плечу.

– А мы, стало быть, уместимся вдвоем! Как в старые добрые времена, когда мы только начинали странствовать с Гэдором и первое время спали где ни попадя да дружной кучей, дабы от холода не околеть!

Оборотень поглядел на него безо всякого выражения.

– Будешь храпеть на ухо – на пол спихну!

– Ой, поглядите, какие мы нежные! – ехидно протянул упырь. – А вот и не спихнешь! Потому как на полу холодно. И грязно. И вообще, почему это я должен на полу спать, а вы – на кроватях?

Гэдор рассмеялся.

– Мар дело говорит. Никто никого спихивать не будет. Нам надо как следует отдохнуть.

– Отдохнешь тут, как же, – пробурчал Брон.

Управившись с грязной посудой, Хейта и Тэя насилу отвязались от словоохотливой хозяйки и поспешили скрыться в комнате. Гэдор даже головы не повернул, когда те зашли. Застыв перед столом, он сверлил мрачным сосредоточенным взором волшебную карту.

– Что там? – заглянул ему через плечо упырь.

– Ты лес окрестный хорошо знаешь? – отозвался тот.

– К сожалению, да, – скривился он. – И с завязанными глазами бы в нем не заблудился.

– Не сожалей, – ответил Гэдор. – Твое знание, быть может, и досталось тебе суровым путем, но нынче оно может спасти жизнь. И не одну.

– Да уж, – вздохнул Мар. – Только этим и буду себя утешать.

Следопыт пропустил его слова мимо ушей.

– Где, по твоему мнению, могли укрыться упыри?

Мар склонился над столом. Изучив карту с минуту-другую, уверенно ткнул узловатым пальцем.

– Здесь!

Карта ожила. Заскрипели-затрещали деревья, по-волчьи затянул ветер. Тэя вытаращила глаза.

Гэдор нахмурился.

– Мертвые пещеры?

– Тебе о них известно? – недоверчиво хмыкнул упырь и вдруг хлопнул ладонью по лбу. – Конечно, известно! Ты ведь тоже там побывал, когда жил в Дэлоре.

– Побывать-то побывал, – тихо ответил тот. – Да вот только пещеры те неглубокие. А упырей, судя по всему, у границы собралось немало…

Упырь только отмахнулся.

– Ты в пещеры с юга заходил, там да, ходов, считай, нет. А вот с северной стороны спуск в настоящее подземелье. Целая армия уместится.