– Вот дуралеи-то! А спросить, как мальчик в землю Неизвестных попал, мы позабыли!

– Ты бы меньше языком чесал, – отозвалась Харпа. – Не позабыли бы.

Брон насторожился и потянул носом. Опять тот же престранный запах. Вроде пастырями леса, но в то же время не совсем. Оборотень невольно нашел ладонь Хейты, сжал ее пальцы своими. Девушка вскинулась.

– Что такое?

– Пока не пойму, – качнул головой тот.

– Да и откуда светильник с огоньком у Алара взялся? – не унимался упырь. – Тоже неясно!

– Я дала.

Властный, холодный голос заставил всех обернуться. На дороге, словно черный лоскут, оброненный ночью, выткался чей-то высокий мрачный силуэт.

Брон немедля напрягся, без труда признав давешнюю незнакомку. Хейта подозрительно сощурилась, кажется, тоже смекнув, что к чему.

Незваная гостья шагнула вперед, небрежно откинула капюшон чешуйчатой рукой. Каждый палец ее оканчивался острым исчерна-желтым когтем. Два долгих рога, крепких, как бивни древних зверей, вырастали из смоляных волос. Янтарные змеиные глаза были беспощадны, словно сама смерть.

Представления незнакомке не требовалось. Брон в ужасе выдохнул:

– Ты!

– Да, зверь, – в ледяном тоне явно сквозило омерзение, – тогда в лесу ты повстречал меня.

– О чем это она, Брон? – спросил Гэдор, не повернув головы.

Губы химеры скривились в презрительной усмешке.

– Ты что же, про нашу встречу рассказать позабыл? – Она нарочито небрежно махнула рукой. – Ну да, тебе это не впервой.

Оборотень невольно напрягся. Вместе с ним насторожился и Гэдор. Жуткая догадка озарила обоих подобно молнии. Она знает. Неведомо, как и от кого, но знает. Знает обо всем.

– Брон сказал мне, – поспешно проговорила Хейта. – Поведал, что повстречал кого-то в лесу, но не понял кого. Я решила, это кто-то из пастырей. А потом всё закрутилось. – Она виновато взглянула на своих спутников. – И мы забыли вам об этом рассказать.

– Немудрено, что он не понял. – Упырь потянул носом. – Она не пахнет как… как химера. Не то чтобы я знал, как пахнут химеры, – поспешно добавил он. – Но от нее веет пастырями. Или кем-то вроде того.

– Верно подметил, кровосос, – оскалилась та.

– Пахни она иначе, – проронил оборотень, – ее бы давно заметили в лесу.

– А ты не так глуп, как кажешься! – едкий смешок прозвучал как плевок в лицо.

– Мерек! – скрежетнула зубами Харпа.

– Уймите свою дикую кошку, – поморщилась та. – Я пришла не драться, а поговорить.

– Нам с тобой говорить не о чем, – сухо отрезал Гэдор.

– Вот и прекрасно! – осклабилась химера. – Потому как я пришла говорить не с вами, а с Чарой.

Гэдор было снова открыл рот, но Хейта его опередила:

– Пусть говорит!

Лицо Мерек озарилось неприкрытым ликованием.

– Сперва ответь, почему никто не смог тебя учуять? – сдвинула брови девушка.

– На мне особый плащ, – пояснила та. – Подарок пастырей Сумрачного леса. В нем никто не может меня ни выследить, ни распознать. Есть у него и другие приятные свойства. – Она коварно улыбнулась. – Например, в нем можно пройти через волшебную завесу.

Лицо Хейты осталось бесстрастным.

– Ты провела Алара в землю Неизвестных и дала ему волшебный светильник. Для чего?

– Хотела помочь, только и всего, – был ответ. – О земле Неизвестных я прознала недавно. И даже мой изощренный ум сразу понял, какую она представляла опасность. – Химера вздохнула. – Сама я поделать ничего не могла. Тут требовалось волшебство. И посильней, чем у пастырей. Нужна была сила Фэй-Чар. – Мерек пытливо воззрилась на Хейту. – Неожиданно к лесу пришел мальчик. Любопытный и очень отважный. И я решила, что лучше случая уже не представится.

– Какого случая? – озадаченно выпалил Мар. – О чем вообще речь?

– Она заманила нас сюда, – отозвалась Хейта, – прямо к себе в лапы.

– Тебя, – немедля отозвалась Мерек. – Заманила тебя. До остальных мне дела нет.

Глаза девушки потемнели от трудно сдерживаемой ярости.

– Из-за тебя Алар едва не погиб! Мы все едва не погибли!

– Ну ведь не погибли же? – усмехнулась химера, обнажив длинные острые клыки. – Земли Неизвестных больше нет – мир может спать спокойно. А мы с тобой можем потолковать.

Девушка молчала. Ее лицо было еще бледным от гнева.

– Тебе известно, что я последняя из химер, – вкрадчиво произнесла Мерек. – А ты единственная Чара. Мы обе слишком хорошо знаем, что такое одиночество.

Голос ее звучал размеренно и спокойно, словно родник, струящийся по камням. Он баюкал разум, прогонял чересчур беспокойные мысли, подчинял своей воле.

– У нас так много общего. Больше, чем ты можешь себе представить. Я понимаю, каково это – быть непохожим ни на кого на свете. Быть другим. И стремлюсь разделить это бремя с тем, кто тоже поймет.

Хмурые лица путников посветлели. Даже Харпа и та невольно подалась вперед, помочь желала, не иначе. Только Мар недоверчиво хмыкнул и грозно скрестил на груди жилистые руки. Волю упырей сломить было не так-то просто. Хейта же хранила напряженное молчание. Наконец она проронила с мрачной решимостью:

– Может, я и единственная Чара. Но я не одинока.

Звук ее голоса словно ото сна пробудил остальных. В глазах Харпы вновь зажглись воинственные огоньки. Лицо Брона сделалось мрачнее обычного. Гэдор же стиснул зубы так, что желваки заиграли на щеках.

– Ты правда думаешь, эти несчастные могут тебя понять? – колко рассмеялась Мерек. Если ее и удивила стойкость Хейты перед ее чарами, виду она не подала. – Кучка свирепых убийц. Да они сами себя понять не в состоянии! Втерлись к тебе в доверие. И всё ради чего? Думаешь, дружбы? – Химера сверкнула глазами. – Неверно! Они с тобой корысти ради. Ты Чара! Без тебя они лишь жалкие неудачники. А с тобой к их ногам падет весь мир!

– Занятно рассуждаешь, – усмехнулась Хейта. – Боюсь только, напутала в конце. За их желания выдала свои. И еще, – холодно добавила она, – мне плевать, почему они приняли меня в свой круг. И да, благодаря этому я обрела друзей.

– Друзей? – вскинула брови Мерек. – Ну если только друзья – это те, кто утаивает правду. Важную правду. Жуткую правду. Правду, которая…

Крепкая стрела со свистом вонзилась в грудь химеры, оборвав ее на полуслове. Гэдор опустил лук и воздел перед собой волшебный камень.

– Домой! – не дрогнув, приказал он.

Глаза Мерек ядовито вспыхнули. Она выдернула стрелу, отшвырнула ее в сторону и свирепо прошипела:

– Ты за это заплатишь, жалкий охотнишка!

Оторопевшие путники не успели вымолвить ни слова. А небесный свет уже разгорался, застилая окрестный мир. Лицо химеры исчезало, словно пожираемое огнем.

– Ты не спросила главного, Чара, – долетело до их слуха. – Подумай, от кого я прознала о тебе?

Мир окончательно померк, чтоб возродиться вновь в обличье скалистой пещеры.

Харпа тихо присвистнула:

– Лихо ты ее! Жаль, не прибил…

– Убить химеру далеко не так просто, – качнул головой Гэдор.

– Какова бреховка, а?! – не выдержал Мар. – Правду мы утаиваем! На себя бы поглядела. Ведь Фэйр-то, бедолага, всё-таки у нее!

Все разом поглядели на упыря. Потом на Хейту. Девушка молчала, невидяще глядя перед собой. Брон осторожно коснулся ее руки. Она проговорила словно бы через силу:

– Как я могла быть так слепа? Всё это время отгадка была у меня перед носом. – Она поглядела на Харпу. – Ты была права. Рукс соврала. Она похитила Фэйра, чтобы подобраться ко мне.

– Значит, нужно его выручать! – горячо заявил Мар.

– Да, только как? – горько отозвалась девушка. – Мы не знаем, где искать обитель химеры.

Харпа мотнула головой.

– Узнаем. Непременно узнаем и найдем. Чего загодя отчаиваться?

Хейта кивнула.

– И выручим Фэйра.

– Верно! – воздел палец Мар.

– Но сперва нам надо отдохнуть и как следует всё обдумать, – заметил Гэдор.

– И не мешало бы подкрепиться, – вставил упырь. – Последний раз я ел целую вечность назад!