«Я делаю это только для того, чтобы спуститься», – мысленно заверила она себя.

Но в том была лишь толика правды. В объятьях оборотня было уютно. И Хейта невольно подивилась этому. Она ждала, что от рук Брона ее будет бить нервная дрожь, что ее захлестнет волна омерзения. Но ничего такого не случилось.

Брон держал ее крепко и притом очень бережно, как будто она была хрупкой вазой из горного хрусталя. От твердых рук оборотня, от всего его тела по ее собственному распространялось дурманящее тепло. Окружающий мир вдруг подернулся дымкой, вспыхнул, точно лист пергамента в жарком костре, и сгорел.

Хейта больше не слышала криков внизу, рева рогачей и человеческих воплей. Она слышала лишь дыхание Брона, ровное, размеренное. Оно успокаивало и вселяло уверенность. Она вдруг почувствовала с болезненной ясностью, как сильно скучала по его рукам, по чувственным прикосновениям, по нему… Скучала, сама того не осознавая. Думала, что ненавидит, а сама не могла подолгу уснуть, крутилась с боку на бок, потому что ей не хватало его.

Впервые с того момента, когда Брон рассказал ей правду, она позволила себе не просто расслабиться рядом с ним телом, но и опустить защитные стены, которые сама возвела в тот день вокруг своего сердца.

Она ощутила чувства Брона как свои. Его смятение, неуверенность и затаенную боль, жгучее чувство вины, которое подтачивало его, сжирало изнури, словно неведомая бестелесная тварь. А еще его радость и волнение, желание прикасаться к ней и как можно дольше не выпускать из рук.

Хейте внезапно сделалось жарко. Она смутилась от того, что проникла туда, куда не следовало, в его сердце, без спросу. Обычно она делала это с врагами, порой невольно, с незнакомцами. Но вот так, намеренно, с тем, кто был ей как близок, так и безнадежно далек, это с ней случилось впервые.

Брон слегка повернул голову, и его горячее дыхание обожгло ее щеку. Хейта вдруг подумала, что, если она тоже повернет голову хотя бы чуть, их губы соприкоснутся. При мысли об этом ее пробрала незваная дрожь. Брон истолковал это по-своему.

– Тебе холодно? – встревоженно спросил он.

– Нет, – поспешила заверить его Хейта. – Мне хорошо, – ляпнула она, не подумав, и тут же мысленно отругала себя: нельзя давать ему понять, что творится с ней при его прикосновениях, дарить надежду и ему, и самой себе.

Брон невольно замер. Хейта почувствовала, что он снова улыбается, и досадливо закусила нижнюю губу.

– Я рад, – прошептал он ей на ухо.

Хейта с трудом подавила новую волну дрожи и поняла, что эту пытку нужно заканчивать. Она попыталась извернуться, чтобы поглядеть, далеко ли еще до земли, но тесные объятия Брона сделать это не позволяли. Но он снова без труда догадался, что означало ее нетерпение.

– Мы почти добрались, – сказал он, слегка отстранившись, и Хейта облегченно выдохнула. – Приготовься, последнее расстояние мы покроем прыжком.

– Это необходимо? – встревожилась девушка.

– Если не хочешь спуститься прямо в лапы кровожадных тварей – да.

Хейта ругнулась про себя, она и думать позабыла о том, что внизу их поджидает безумное полчище Мерек.

– Готова? – спросил Брон.

Она решительно выдохнула, но кивнуть не успела. Брон оттолкнулся от стены и прыгнул. Хейту захлестнуло ощущение полета. Дыхание перехватило, сердце испуганно затрепыхалось где-то в пятках. Мир снова обрел очертания, цвета и звуки. Он обрушился на девушку с безумством оголодавшего зверя.

Ноги вдруг ощутили под собой земную твердь. Брон разжал руки, и ее телу тотчас сделалось невыносимо холодно. Хейта пошатнулась, с трудом удерживая равновесие, и лихорадочно огляделась.

Она и опомниться не успела, как на нее кинулся злыдень. Но ему наперерез метнулся Брон, крупные клыки оборотня сомкнулись на шее уродливой твари. Мерзкий хруст, землю окропила темно-красная кровь.

Хейте никогда не доводилось защищать город против несметного войска, поэтому она просто оцепенела. Брон вскинул голову с глухим рычанием, нечеловечьи глаза его мерцали янтарем.

– Сзади! – рыкнул он.

Хейта обернулась, и ее тут же сбило с ног. Тощий жилистый упырь придавил ее сверху. Лицо его было перепачкано кровью, в глазах горел голод. Издав жуткий утробный вой, он принялся рваться вперед, силясь достать до горла.

Девушка уперлась в упыря руками, но тот был сильнее. Она напрочь позабыла о волшебстве, и ее захлестнул леденящий всеобъемлющий ужас. Хейта закричала, задыхаясь от мерзкой вони, которую источал упырь.

Внезапно его оторвало от нее и подняло в воздух. Шея упыря согнулась с противным хрустом, грудь окрасилась красным, а следом в воздух взметнулось облако праха.

Над Хейтой склонился Брон. Лицо его было тревожным и озабоченным.

– Он тебя не достал?

Девушка помотала головой и вцепилась в предложенную руку, не вспомнив об обиде и предательстве.

Брон в два счета поставил ее на ноги и как следует встряхнул.

– Хейта!

Она ошалело моргнула.

– Я не могу всё время тебя защищать. Начинай бороться, иначе мы погибнем. Ты нужна нам!

Окинув испытующим взором ее бледное, непонимающе лицо, он вдруг взял его в ладони и заглянул ей в глаза, горячее дыхание обожгло ей губы.

– Ты нужна мне, Хейта. Даже если я не нужен тебе, ты нужна мне. И так будет всегда. И я не вынесу, если с тобой что-нибудь случится. Пожалуйста, используй свою силу. Нам нужно во что бы то ни стало подобраться к рогачам. Сражайся!

Хейта вздрогнула. Краем глаза заметила, как в их сторону метнулся лис-оборотень. «Ты нужна мне». Всё в ней обрадованно встрепенулось, но она тут же устыдилась этого и ужаснулась себе. «Потом», – мысленно заверила себя. В своих чувствах она разберется после.

Мир вдруг обрел поразительную ясность. И, отпрянув от Брона, она бросилась вперед.

Лис-оборотень отлетел в сторону, сбитый с ног потоком слепящего света. За ним последовал другой оборотень, третий, потом упырь. Брон бежал в сторону рогача, а Хейта неустанно следовала за ним. Сперва врагов на пути им попадалось немного – друзья, чуть опережающие их, расчищали путь, как ледокольные лодки – зимнюю реку. Но потом Брон и Хейта угодили в самую гущу.

Хейта закрутилась на месте, держа руки на изготовку. Прихвостни Мерек взяли ее в кольцо, как собаки – дикого зверя. И кольцо это стремительно сужалось. Нескольких особенно наглых Хейта разметала по земле. Но враги прибывали и прибывали. Задние наседали на передних. И в какой-то решающий миг разом вперед полезли все.

Девушку зажало между телами врагов. Грудь сдавило, воздух еле-еле продирался на вдохе. Чьи-то когти полоснули по телу, а острые зубы вонзились в плечо. Боль ужалила, точно гадюка. Хейта закричала. И свет взорвался.

Он ударил в разные стороны, даже не целясь: из рук, отметин, неистовых глаз – из всего ее существа. Врагов разбросало по сторонам. Хейта одичало огляделась. На месте упырей теперь виднелись лишь горсти праха. Оборотни лежали в неестественных позах, окровавленные, переломанные. Было ясно как день – они больше не поднимутся.

Ну вот и убийство, о котором ее упреждала Харпа, лихорадочно промелькнуло в голове у Хейты. И не одно. Ей должно было, наверно, стать плохо, тошнотворно, жутко. Но ужас и шок лишили этой возможности. Она смотрела на тех, кого убила, безо всякого выражения. Точно это сделал кто-то другой.

Неожиданно подле нее вырос Брон. Живо оценил, что стряслось. Вновь подступил к Хейте и легонько ее встряхнул.

– Очнись! – воскликнул он. – Мы почти у цели. Путь свободен!

Вздрогнув, девушка потерянно огляделась. При виде изувеченных тел сердце судорожно сжалось в ее груди.

– Хейта! – Брон снова ее встряхнул. – Помнишь, что говорила Харпа? Если у тебя дрогнет рука, у того, кто кинется на тебя, она не дрогнет. Ты защищалась. И сделала то, что должна. А они… – Он окинул тела мрачным взглядом. – Они знали, на что идут.

Хейта понятливо кивнула.

Брон крепко ухватил ее за руку.

– Идем! – И потянул за собой.