…моей свадьбы!

Мама передала мне приглашения «для подруг», и я в кругу Аннет, Олви, Мардж и Беренис достала из большого плотного белого конверта прямоугольники светло-зелёного картона с изображениями белой и розовой лилий.

Девочки послушно взяли приглашения, прочитали текст – достаточно стандартный после всех мучений обеих матушек текст о скором бракосочетании Хортенс Флорис и Армаля Гийома, и все как одна уставились на меня.

- Хортенс, – тихонько сказала Олви. – Не сочти, что я лезу не в своё дело, но…

- Ты уверена? – продолжила Беренис. – Нет, Армаль чудесный молодой человек, но…

- Мы, конечно же, придём, – подхватила Мардж, – и мы верим, что ты знаешь, что делаешь и будешь очень счастлива, но…

- Ты же втрескалась во Флотариса по уши, это же видно, – завершила Аннет.

- И что? – я обернулась к ней. – Не узнаю тебя, подруга. Что с тобой? Ты втрескалась в своего банкира Виритана, можно подумать! Это брак по расчёту, идеальный брак, идеальный жених, ты же мне лет с десяти твердила, что так и надо! А сейчас ты… все вы знаете, что… мальёк Флотарис – скверный. И тем не менее…

Аннет отвела меня в сторонку чуть позже. Покусала нижнюю губу.

- Виритан неплохой, на самом деле.

- Он всю вашу помолвку меня глазами раздевал! – возмутилась я и тут же сникла. – Прости. Я не права…

- Нет, ты права. Виритан неплохой, но замуж за него я не пойду. Я уже сказала родителям.

- И… что? – несмотря ни на что, я похолодела. – Аннет, но ты же будешь…

- Не буду, – спокойно сказала Аннет. Помолчала и улыбнулась – печально и даже мудро, чего раньше за ней не водилось. – Официально всё произошло по совместной договорённости. Я… я немного проследила за ним, Хорти. Брак по расчёту не так уж плох, я по-прежнему так считаю, но мне не нужен муж, у которого беременная любовница во Флорбурге. В каком-то смысле ты оказала мне услугу тогда. Это с мальёком Флотарисом ты там целовалась? Что ж, в любом случае, Виритана на твоей свадьбе не будет. Но ты подумай. По поводу свадьбы, я имею в виду.

- Что тут думать, – кисло улыбнулась я, малость ошеломлённая её откровениями. – У Армаля, увы, пока что нет любовницы. Уверена, он и в первую брачную ночь будет рад поговорить с дядей о делах вместо всяких любовных дел. Но неужели это ты мне всё это говоришь? Ты?!

- Тогда, в понедельник, ты подошла к Флотарису и обняла его у всех на глазах. И это было… в общем, Хортенс, если ты решишь отменить к Кроту небесному эту свадьбу – я тебя поддержу. На самом деле, это очень мало и незначительно, но…

- Ну что ты, – сказала я ей, отчего-то чувствуя подступившие к глазам слёзы. – На самом деле это много, Анн. Это гораздо больше, чем можно себе представить.

***

- Знать бы, как они там, – подумала я вслух. Положила Эймери голову на колени.

- Узнаешь, может быть. Но если их не окажется в Фальбурге, это ещё ни о чём не будет говорить, – сидящий на кровати Эймери тихонько потеребил мои волосы, поцеловал в лоб.

- Да, но… я выясню. И про Делайн. У Трошича или Крайтона, я добьюсь аудиенции с начальником отдела контроля за скверными. Я же в сущности, очень настырная.

- Это точно, – хмыкнул Эймери, а потом посерьёзнел. – Главного начальника отдела по контролю я не знаю, но знаю его нынешнего заместителя. Его имя Лайкур Вастор. Когда-то он работал в отделе научной магицины, причём специализировался на благих. И вот... переспециализировался.

- И… что? – мне пришлось нарушить тишину, потому что Эймери замолчал и весь как-то напрягся, сжался. – Откуда ты его знаешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Он был любовником моей матери, – нехотя пробормотал он. – Как раз тогда, когда мой дар обнаружился, и мама забрала меня домой из школы. Мама и Лайкур плохо расстались. Он… он рассказал обо мне всем. В итоге за мной пришли эти вивисекторы, а соседи… В общем, мама умерла.

Эймери никогда ещё не говорил так сбивчиво, и я не знала, что сказать. Приподнялась и обняла его.

- Не ходи туда, Хортенс. Не к таким, как он. Даже симпатии сенаторов вряд ли тебе помогут.

- Но почему?! – возмутилась я. – В конце концов, этот отдел контроля – всего лишь подотчётное Сенату ведомство! Ладно, у Трошича нет реальной силы, но Крайтон – первый человек в государстве!

- Это так – с одной стороны. А с другой… у отдела контроля есть возможность диктовать свою волю. Ну, я так думаю. Слишком много козырных карт в рукаве. Они же все боятся нас, Хорти. И Крайтон, и Трошич – оба они двуличные трусы. Один изображает строгого и беспристрастного судию, другой – милого добряка, но в действительности они хотят только одного – чтобы скверны не было в их жизни. И кто ещё обеспечит им защиту от непонятных нас? Убивающих прикосновением… честное слово, в других обстоятельствах я бы гордился Делайн.

- Я выясню, что с ними, – пообещала я, то ли себе, то ли ему. А потом добавила. – Аннет расторгла помолвку с тем... кто нас видел. Открыла в нём и другие пороки.

Эймери ничего не ответил. Продолжал ерошить мои волосы. Наклонился и опять поцеловал в лоб. В нос. Прикрытые веки.

- И правильно, – моё дыхание сбилось, – что расторгла. Он так на меня смотрел тогда…

- Как? – неожиданно строго спросил Эймери. Его тёплое дыхание и контрастно холодные руки ломали логически стройный ряд моих мыслей.

- Грязно. Но знаешь, – я приподнялась и прошептала ему почти в губы, – я была бы не против…

- Что? – он подтянул меня на колени, а потом мягко перекатился, оказываясь сверху. И это было… восхитительно.

- Я была бы не против, чтобы ты на меня так смотрел, – я коснулась губами его подбородка. Шеи. И стала расстёгивать пуговицы на рубашке. Целый ряд, настоящую армию пуговиц на страже нашей невинности. Или, вероятно, только моей невинности.

- Не надо, Хорти... – он убирал мои руки, но не отстранялся, и я продолжала пытаться его раздеть. – Пожалуйста, я долго обо всём думал, и я давно уже всё решил. Никакой жалости, прощальных подарков, сожалений, ничего такого. Всё в порядке. Любой человек может отправиться на Небесный луг раньше срока. Мир полон нелепых случайностей и обидных несчастных случаев... Считай, что я просто поскользнулся и сломал шею. Так бывает.

- Придурок, –- сказала я. Положила руки ему на голую грудь, попыталась почувствовать биение сердца, провела в стороны, вниз, чувствуя, как горят ладони. – Какая ещё жалость? Я не жалею, я… не могу поверить. Просто не могу.

- Малявка Хортенс, – старое прозвище прозвучало насмешливо и печально.

И это глупое слово словно сорвало последние замки и запоры. Оно всегда обладало для меня какой-то неоспоримой магией.

- Хортенс, сегодня понедельник, а в пятницу ты выходишь замуж. И хотя я в глубине души уверен, что этого мальчишку стоит утопить в пруду, предварительно расчленив, он… нормальный парень. Будет о тебе заботиться, даст тебе имя, стабильность, статус, детей. Он... он одного с тобой круга.

- А как же я? Я его не люблю.

- Может, оно и к лучшему. Стерпится, слюбится. Чувства – это такая зависимость, такая каторга... – Эймери тихонько провёл пальцем по моей щеке, по моим губам – и отдёрнул руку. – Моя мать поддалась им – и ни к чему хорошему это не привело. Чувства делают нас слабыми, уязвимыми. Они кричат: "останься!", когда нужно уходить.

- Ты прав. Я уже слышала этот крик тогда, два года назад, у моста через Лурдовское ущелье. И предпочла сбежать. Я... струсила, Эймери. Смалодушничала тогда. Мне казалось, что последствия будут такими страшными – позор, родительский гнев и всё в таком роде. Сделала неверный выбор. То есть... он был верный для всего мира, но не для меня.

Я приподнялась на локтях и поцеловала его по-настоящему. А пальцы спустились ниже, легли на пояс брюк и продолжили бороться с неудобными тугими пуговичками, словно специально созданными для моего мучения.

- Хортенс, – он попытался отодвинуться. – Хортенс, не сходи с ума. Мне-то уже нечего терять, а тебе...