Армаль как-то смущенно неловко хмыкнул. Потёр затылок, тёмные, блестящие, но, к сожалению, короткие пряди. Я так и поймала себя на этом "к сожалению, короткие, не такие", и вдруг подумала, что наши разногласия могли бы стать неплохим поводом для мирного расхождения по взаимному согласию. Разорвать помолвку в одностороннем порядке, идя вразрез с мнением другой стороны – скандал, позорная страница в биографии любого добропорядочного мальёка или любой благовоспитанной малье. Но если решение обоюдно – скандал можно минимизировать! Всего лишь продемонстрировать претенциозному высокому обществу, что бывшие жених и невеста расстались друзьями и не имеют взаимных претензий... Воодушевившись этой мыслью, я постаралась вывернуть разговор в нужную сторону:

- Армаль, ты чудесный, замечательный человек, и мне невыносима мысль, что ты будешь страдать из-за того, что я не могу совладать с неприятными тебе устремлениями, данными мне природой...

- Хортенс, – он неожиданно взял мою руку в свои – кожа его рук была такая же мягкая, как и у меня, а ногти, пожалуй, ещё более ухоженными и чистыми. Поднёс к губам, мягко поцеловал. Словно дождавшись этого момента музыканты – скромный квартет, сидящий в глубине зала Мелдиса –сменили ненавязчиво-легкие переборы струн на что-то более лирическое, тягучее и глубокое. Мне даже захотелось вскочить, подбежать к музыкантам и поискать между водруженных на небольшие пюпитры папок с нотами сценарий своего свидания. Интересно, какой стала бы музыка, если бы мы с Армалем поцеловались? А если бы разругались?

- Хортенс, пойми, я вовсе не хочу делать тебя несчастной. Нет, моя цель – наша долгая совместная счастливая жизнь, в которой ты не пожалела бы ни об одном дне, за исключением того, когда я так вспылил... Хотя меня спровоцировали! Мерзкий препод, у него есть какая-то крыша, можешь себе представить?! Покровитель в Сенате или что-то в этом роде. Хотя, скорее, покровительница. Ох, прости, я не должен был...

Однозначно не должен. Может, изобразить оскорбленную юную деву и уйти?

- По поводу Сената... Хорти, я действительно не думаю, что это хорошая идея, я уверен, что и без какой-либо работы смогу обеспечить тебе достойную и нескучную жизнь, но дело не только в этом. Первая жена дяди – они поженились ещё до того, как он начал делать политическую карьеру – была очень активной женщиной. Активной и инициативной. Они прожили около пяти лет вместе.

Я понимающе кивнула. Да, определённо в отношении Армаля к женщине в Сенате было что-то личное.

- Это было ещё до того, как я родился, но я многое о ней слышал...

- Она была успешнее его, и поэтому они расстались?

- Она была посмешищем, – тихо сказал Армаль, и в этот момент его голос звучал куда искреннее, чем когда он говорил обо мне или о нас. – Не желала признавать каких-либо рамок, была уверена, что сама перевернёт мир и всё сойдёт ей с рук. Доказывала всем и каждому свою правоту, перебивала дядю на заседаниях, пыталась перещеголять его во всём... О ней до сих пор иногда вспоминают со смехом его оппоненты, а он, мне кажется, так и не прожил эту историю до конца, хотя женился вторично и счастлив в браке.

- Неужели мальёк Корб даже пошёл на развод?!

Возможность безнаказанного расторжения брака, основанная только лишь на желании одного из супругов, была ещё одним камнем преткновения между Крайтоном и Трошичем. Естественно, традиционалист Крайтон выступал противником подобной "блажи" и выступал за сохранение священного семейного союза. Тогда как сам...

- Нет, конечно. Тогда были неспокойные времена, вопреки просьбам и увещеваниям дяди его первая жена пошла на одну из публичных акций протеста монархистов, тогда их было очень и очень много, и они ещё на что-то рассчитывали. Произошла стихийная вооружённая стычка, и она погибла.

Мы помолчали. Музыканты заиграли нечто грустное, но торжественное.

- Армаль, – я тоже обхватила его руки своими, добиваясь того, чтобы он посмотрел на меня. – Я понимаю, что ты увидел некую... параллель, но я совсем не...

- Я вижу, что ты не! И тем не менее... Всё это так... так неправильно и так глупо! Когда нежное, восхитительное по своей природе существо становится объектом насмешек, а не заслуженного восхищения и любования... – музыка снова изменилась, словно повинуясь невидимому жесту, всё ещё печальная, она стала динамичнее, и Армаль поднялся, подтягивая меня к себе. – Жена должна быть опорой мужу, а не поводом за неё краснеть! Если тебе нужно благо Айваны, а не просто покрасоваться, выгулять платья на очередном заседании – ты и так можешь приносить это благо! Я буду с тобой обсуждать всё, советоваться, спрашивать твоего мнения…

Мы стояли очень и очень близко – не то в объятиях, не то в статичной фигуре танца. Нужно ли мне благо Айваны? Айваны, в которой не будет Эймери, Айваны, которая убила его своим равнодушием, бездеятельностью, брезгливой подозрительностью к своим неудачным, "нетаким" детям?

- Проводишь меня до экипажа? – я смягчила слова улыбкой.

- Ты…

- Нет, всё в порядке, правда. Я благодарна тебе за честность. Не скажу, что это то, что я ожидала услышать, но я подумаю. Может быть, ты прав. Моё любопытство будет сполна удовлетворено парой визитов на заседания Сената. А сейчас я просто устала. Знаешь, что у нас в колледже грядёт очередная аттестация, и директриса хочет взять меня в рабство?

- Нужна помощь? Только скажи, и я сделаю так, что она от тебя отстанет.

- Пока не нужно, – а ведь он и в самом деле может надавить и на саму директрису, вот только я пока не знаю, хочу ли этого. И вдруг я спросила, неожиданно для себя же самой. – Ты знаешь, что Реджес на самом деле не сломал ногу, а умер?

Армаль чуть отвёл глаза. Ну, да, разумеется, он знает. Видимо, история получила резонанс – в высоких кругах. А вот о привлечённом к расследованию скверному, уверена, ему не сказали.

- Как твой диплом? – Армаль неожиданно сменил тему, и я едва не расхохоталась от нелепости нашей позы: мы по-прежнему стояли в центре зала элитного кафе, полуобнявшись, музыка звучала, свечи в изящных подсвечниках в виде цветочных букетов таинственно мерцали, но вряд ли существовала сила, способная сблизить нас, бесконечно друг от друга далёких.

- Отлично, – сказала я, едва ли помня его тему и количество написанных страниц. – Кстати, одной из причин визита в Сенат была встреча с одним учёным... мальёком Карэйном, хотелось посоветоваться с ним о кое-каких… научных вопросах. Жаль, он приглашал меня к себе только по четвергам.

- Я знаю Рабрая, – оживился вдруг Армаль. – Забавный старичок, немного чокнутый, но науку постиг, как никто… Не нужно тебе ждать каких-то четвергов, да и мотаться в Сенат – тоже. Хочешь, он сам к тебе в КИЛ приедет?!

- Хочу, – сказала я. У равнодушия Армаля, несомненно, была и положительная сторона: им было очень легко манипулировать. Поинтересуйся он темой моего диплома, понял бы, что никакой Рабрай Карэйн ничего мне по ней не скажет.

- Договорились! – с явным облегчением сказал дорогой жених. – Хортенс, поверь мне, всё у нас будет замечательно! Мне так жаль, что беднягу Реджеса убили. Ведь в каком-то смысле он нас с тобой и познакомил.

- Разве? – несколько рассеянно отозвалась я, осторожно выпутываясь из объятий Армаля. – Нас познакомила ваша эпичная драка с Лаженом.

- Да, конечно, но и Реджес поучаствовал: всё-таки он нас тогда разнял, помнишь?

- Это было до того, как ты поставил мне тот великолепный фингал или после? – против воли, я улыбнулась.

А потом замерла.

Улыбка ощущалась на губах приклеенной маской. Это был мой первый день в КИЛ, его я запомнила очень даже хорошо...

Армаль и Лажен дерутся, рыжий парнишка – Дикьен, точно, это же был Дикьен – выливает на них ведро воды. Водные маги используют принесённую воду для продолжения драки. Откуда-то появляется мальёк Реджес, встаёт рядом со мной, поднимает руку… Вокруг мальчишек-драчунов начинает сгущаться сизая туча, вода перестаёт слушаться малоопытных студентов...