— А почему вообще жизнь должна подчиняться законам времени? — философски ответил вопросом на вопрос профессор и подмигнул девушке.

— Алхимические игрища проводят, когда дороги окончательно просыхают, чтобы гости могли приехать, — пояснил вместо профессора Ксавьер. — Что касается второго вопроса: у учебного года в школах Галаарда нет начала и конца. Есть только набор и выпуск. У каждого класса эта дата своя.

— В точку, молодой человек! — улыбнулся мужчине дядя Мадя. — А я вижу, у вас, Марина Игоревна, наконец-то действительно сформировался класс.

Профессор кивнул на радующихся магиков: те все еще дружески пихали в бок довольного Леама. Да и Уилла никто не гнал: даже расступились, чтобы он мог вернуться на свое место позади всех. Поздравлять, правда, тоже не торопились. Но покамест было и не с чем.

Стоило Марине об этом подумать, как один из судей поднялся и откашлялся. Зрители один за другим смолкли, давая ему высказаться. Установилась полная тишина.

— Мы обсудили ситуацию, — сказал мужчина. — Имеет место ничья. Мы решили засчитать Уильяму Цеперти и Финеусу Мэйгрину баллы за первую часть состязания и не засчитывать — за вторую. Так как из-за устроенного ими бедлама никто ничего и не видел.

— Что? — возмутился, подскочив со своего места, старший Мэйгрин. — Но это слишком мало! Несправедливо! Теперь ни один из них не сможет выиграть турнир!

— Почему же? — возразил судья, поднимая листы и проглядывая их. — В финал Ваш сын прошел, как и его соперник. А что баллов мало набрал, так они оба на теоретической части показали себя так хорошо, что это скомпенсирует. Итак…

Он снова откашлялся, еще немного повысил громкость голоса и торжественно объявил итоги:

— Завтра в финальном соревновании примут участие. Финеус Мэйгрин — тридцать два балла! Уильям Цеперти — тридцать один балл! И Леамистрель Тулглторн — тридцать шесть баллов. Остальные не прошли отметку в тридцать баллов и выбывают из соревнования.

По группе вылетевших участников пролетел разочарованный стон.

— Почему это у магика тридцать шесть баллов? — возмутился господин Мэйгрин. — Вам ведь передали, что он пользовался накопителем магии! Он должен был получить штраф, а то и быть дисквалифицированным!

— Да, передали, — спокойно кивнул судья. — Но это не запрещено правилами, и мы не стали его штрафовать.

Господин Мэйгрин захлебнулся собственным возмущением.

— Что, съел? — не сдержался Крис и почти показал аристократу неприличный жест, но Марина успела перехватить его руку.

— Господа, не надо ссориться! — наконец, вмешался в происходящее ректор, все это время как будто безучастно наблюдавший за действом со своего празднично украшенного кресла возле судей.

Он вышел на игровое поле, чтоб его было лучше видно, и развел руки в стороны, призывая взволнованную публику к тишине. Люди снова замолкли: микрофонов и усилителей в этом мире не было, так что публика была приучена слушать, не перебивая выступающих болтовней и звонками мобильников.

— Завтра у нас финал, — сказал ректор. — Традиционное создание эликсира здоровья — символа Академии. Сложнейшего по рецептуре и исполнению зелья, требующего и теоретических знаний, и отточенных навыков, и умению добывать и концентрировать магическую энергию.

— Вот именно — добывать энергию! — снова подал голос «из зала» старший Мэйгрин. — А у вас тут незаконное использование накопителей! Я тогда тоже обеспечу своего сына!

— Это ваше право, — кивнул ректор, вызвав тем самым легкую волну удивления зрителей. — Как сказали судьи: правилами это не запрещено. Вы можете покупать своему сыну любые алхимические реагенты, на которые только хватит средств. А пока давайте еще раз поздравим и отпустим наших чемпионов. Их еще ждет домашнее задание: подготовить и насытить магией основу для эликсира здоровья!

Актеллий Денеб отступил в сторону и сделал знак троим финалистам выйти на поклон.

— Поаплодируем победителям сегодняшнего тура! — громко сказал он.

Троица ребят под торжественную музыку вышла вперед. Судьи поднялись из-за своего стола и вручили им дипломы. Что на них было написано, Марина не разобрала, так как все еще не научилась читать на местном языке. Но вряд ли эта филькина грамота что-то значила. Вручение дипломов было просто поводом для Академии лишний раз показать своих победителей, а победителям — получить кусочек славы.

Аплодировали ребятам долго. Судьи пожимали им руки и что-то говорили. А потом еще к импровизированной сцене выбежала толпа каких-то девиц с букетами, и все они полезли к Финеусу, треща на все лады свои поздравления.

Впрочем, этому никто не удивился. Удивились совсем другому моменту: когда Леам уже собрался уходить, оттесненный толпой девиц, к нему подошла всего лишь одна девушка и протянула один единственный цветок. Но что-то, видно, было в этой девушке, что люди разошлись от них в разные стороны и принялись переговариваться. Девушка тоже обменялась с Леамом парой слов. Оба улыбнулись, и она ушла.

Леам проводил ее ошарашенным взглядом, а люди вокруг него зашушукались еще более интенсивно, из чего Марина сделала вывод, что девица с цветком — из числа высокопоставленных господ, и ее жест был неожиданным для окружающих.

— Есть! — за спиной Марины Флокси и Кассандра дали друг другу «пять».

— Та-а-ак! — со всей сердитостью развернулась к ним девушка, поняв, что тут что-то нечисто. — Пояснить ничего не хотите?

— Да мы так, чуть-чуть совсем, — покраснела Флокси.

— Почти не соврали, — подтвердила Касси.

— Отставить болтовню! — скомандовала Марина. — Четко и по существу: что натворили?

Девочки переглянулись, вздохнули и признались:

— Мы вчера слух пустили, что Леам — эльфийский принц из забытого рода.

— Зачем? — Марина хлопнула себя ладонью по лбу.

— Да никто не поверил, честное слово! — заверила ее Флокси. — Ну, серьезные люди, по крайней мере. Только дуры всякие.

— Ага, — закивала Касси. — И нас эта дама поймала на сплетничестве.

— Очень устыдила, — призналась Флокси, краснея еще гуще и принимаясь ковырять носком туфли землю.

— Угу, — вздохнула Касси.

— Ну, а мы ей в ответ и сказали: мол, про нас всякие гадости рассказывают — так это можно, а хорошее что сочинить — так сразу нельзя! — продолжила Флокси, сжав кулачки.

— А она оказалась хорошая и все поняла, — добавила Кассандра, смущенно теребя свои завитые патлы.

— Ага, — закивала феечка. — Простила нас. Порасспрашивала про нашу жизнь, про Леама…

— … ну, мы ей рассказали как есть: что он умный, добрый, справедливый, талантливый, красивый…

— … но его никто не любит, потому что он эльф. И на работу не берут, везде издеваются…

— … и что он первый раз решил поучаствовать, а над ним все смеются, потому что он самоучка…

— … и она сказала…

— Хватит! — прервала этот поток Марина. — Вы мне одно скажите: вы во всем признались и больше ни о чем не приврали?

— Да! — хором ответили девочки.

— Извинились?

— Да!

— Ну и ладно, — ответила Марина, отпуская их с миром. — А то я уж успела всякого надумать: что Леам влюбился в благородную, что приведет ее к нам, и мне с ней общаться надо будет.

Девочки обменялись очень многозначительными взглядами.

— Что? — не выдержала Марина.

— Мы ее в гости позвали, — хором, будто близнецы, признались эти хулиганки.

Марине оставалось только хлопнуть себя ладонью по лбу. Вот только аристократов она еще в своем раздолбанном «поместье» — с удобствами во дворе, разномастной мебелью и алхимической посудой вместо столовых наборов — и не принимала.

— Амадеус, унесите куда-нибудь эти страшные доски! Крис, быстро за метлой и приведи в порядок тропинку. Еж, спрячь футбольные «ворота» с глаз долой. Флокси, поставьте свой букет в это окно, чтобы видно было. Кристел, Бристел, подоприте крыльцо, пожалуйста, оно покосилось. И кто-нибудь, уберите уже эти чертовы панталоны с веревки!