— Но это же бред! — все-таки снова взорвался Уилл. — Кто тратит имперские накопители на простейшие зелья и эликсиры? Это просто архинерационально!

— А где вы видите накопитель, молодой человек? — хитро глянул на него бывший преподаватель. — Здесь ничего такого нет. Вот, подойдите, удостоверьтесь.

Он щедрым жестом окинул набор Леама. Эльф нахмурился, но спорить не стал и отступил, позволяя однокласснику проверить его утварь.

— Это все какое-то надувательство, — недоверчиво пробормотал Уильям, подходя к вещам Леама и принимаясь брезгливо перекладывать предметы с места на место, отыскивая скрытый источник магии.

Прошла минута, другая, а Уилл все продолжал звенеть склянками и деталями приборов.

— Ну что, нашли? — издевательски-участливо поинтересовался дядя Мадя.

— Да он наверняка у него в рукавах, — не сдавался Уилл, обшаривший весь набор, но не пожелавший признать поражение.

— Леам, мальчик мой, продемонстрируйте коллеге ваши руки.

Эльф послушно раскрыл ладони и протянул их Уиллу. Тот брезгливо поморщился, но все же поворошил самодельные девчоночьи браслеты, хотя даже Марине было ясно: ничего он на руках Леама не найдет.

— Ну? — еще раз спросил его дядя Мадя.

— Я не знаю, в чем тут дело, — сквозь сжатые зубы принялся бормотать Уилл, — но он точно что-то пронес. Магический фон вокруг Академии истощен: здесь им слишком часто пользуются. А значит, он использовал автономный источник. И очень мощный.

— Хвалю за упорство, но готов отвесить подзатыльник за твердолобость, — нахмурился профессор Мадиер. — Если считаете себя умнее других, так сложите уже два и два.

Но Уилл, похоже, следовать его советам не собирался:

— Что вы оба скрываете? — зло прищурился он.

— Мы ничего не скрываем, в том-то и дело, — сухо ответил профессор. — Просто Вы думать не желаете. А мните себя лучшим учеником. Хотите у меня учиться — либо смирите гордыню, либо докажите, что Вы действительно гений.

— Больно надо учиться у какого-то сторожа, — буркнул Уилл и как будто приготовился сплюнуть мужчине под ноги. Но в последний момент сдержался, развернулся и утопал в корпус, сердито что-то бухча себе под нос.

— Не слишком ли жестко Вы с ним, дядя Мадя? — спросила Марина, когда парень скрылся из виду.

— А к чему его жалеть? — вопросом на вопрос ответил профессор. — Это Академия. Тут ты либо учишься, либо вылетаешь. Один раз Уильяма уже исключили, но он, похоже, не сделал из этого выводов. Пришлось прямым текстом объяснить, что он делает не так. Теперь пусть думает, что ему ценнее: любимое дело или упрямство.

Марина лишь покачала головой. Может быть, старый профессор и был прав. Но у нее и так не хватало в классе одного парня. Станет стократ сложнее проходить следующую проверку, если будет не хватать двоих.

Леам и профессор Мадиер проторчали во дворе до самой ночи, даже после того, как смешали микстуру от обжорства. Было очевидно, что за один вечер эльф не освоит все то, что Уилл изучал и оттачивал три года. Но Марина смотрела на этих двоих, и на душе у нее было тепло: парень нашел своего наставника. Теперь, даже если их класс расформируют, профессор Мадиер уж как-нибудь добьется перевода Леама в класс алхимии.

А вот с остальными все было не так радужно. Сегодняшний день продемонстрировал Марине, насколько ее класс отличается от обычных людей. Все-таки, она была неправа, надеясь упрятать рога под цилиндрами, хвосты под брюками, когти под перчатками, а острые зубы — под серьезным выражением лица.

Магиков выдавало все. Грация — животно-ловкая или напротив, нечеловечески угловатая. Строение тел — начиная с нереально прелестных детских форм Флокси и заканчивая многометровым змеиным хвостом Шессера. Чужеродный акцент в речи, местами — иной оттенок кожи, да и просто рост. Все это невозможно было ни изменить, ни спрятать под сценическим гримом и костюмами.

Все-таки, менять нужно было не самих магиков, а отношение общества к ним. Но в этом, увы, Марина была не сильна. И от этого ей с каждым часом становилось все грустнее и грустнее. Дошло даже до того, что она мысленно сравнила себя с Янушем Корчаком. Но внутренний голос ей тут же «навалял» за подобные ассоциации и не дал навоображать, какими способами ее могли бы казнить вместе с воспитанниками.

Чтобы отвлечься от накативших на нее темных мыслей и не дать депрессивной апатии снова завладеть телом, Марина устроила магикам внеочередной банный день, обосновав его тем, что после забега по лесу парни так толком и не отмылись.

…

Начала она со стрижки, втайне лелея надежду облагородить свой класс хотя бы единым стилем в прическах. Но увы, народ по большей части от стрижки отказался: девочки берегли свои косы, а Амадеус и Персиваль заявили, что короткие волосы, отрастая, потом в глаза лезут, и что с длинными удобнее — их хоть шнурком перевязать можно. На стрижку согласился только Крис. Ксавьеру эту процедуру Марина даже предлагать не стала: почему-то было неловко. Тем более, что парикмахер из нее был тот еще.

— Что? Еще раз мыться? — ужаснулся подстриженный под лохматого бобра Крис, когда закончив с процедурой, она вручила ему шампунь и попыталась было отправить греть воду на всех. — Блин, опять ведра таскать!

— Честно говоря, я и сама удивлена, что у вас тут при всех достижениях магической науки нет водопровода и горячего душа, — заметила Марина.

— Ну, почему же, — возразил вернувшийся с урока алхимии Леам. — В Освении все это было. Да и в Галаарде есть, просто не для всех.

— Ага, — кивнул Крис, подтверждая его слова. — Прикиньте: тут официально блага цивилизации разрешены только аристократам. Так что горячая ванна и магические светильники нам теперь могут только сниться.

— Хм, — нахмурилась Марина, которая не могла похвастать богатой родословной. — И что, никак нельзя обойти этот указ?

Перспектива так до конца жизни больше и не принять по-человечески душ не радовала.

— Вообще-то, — задумчиво протянул Леам. — Среди нас есть аристократы. Так что если вдруг организуем себе что-то посерьезнее помывочной, можно будет при проверке соврать, что это для них.

— Да? — удивилась Марина: ей и в голову не пришло, что среди ее учеников могут быть благородные. — А для них — это для кого?

Сказала и сразу подумала о Ксавьере: при его манере держать себя он вполне мог быть виконтом или даже графом. Но ответ Леама ее удивил:

— Ну, Амадеус, например, — сказал тот.

— Амадеус?! — не поверила своим ушам Марина.

— Да, — кивнул эльф. — И Шессер, кажется, тоже.

— Эмм... — не смогла ничего сказать Марина.

С точки зрения преступных повадок эти двое были очень даже криминальными элементами. Более бандитскими замашками обладал только Еж, но тот был скорее дурачок, пошедший по кривой дорожке.

«А по-моему, вполне логично, — заметил внутренний голос. — Парни лишились былого уважения и денег. Им хотелось вернуть все это, но в Освении их сравняли с чернью. А преступный мир — единственная сфера, в которой возможно восстановить и статус, и обеспеченность, причем в кратчайшие сроки. Как там Амадеус говорил? Авторитетам не важно, кто ты — главное, чтобы дело было сделано».

«Логично, — признала Марина. — Но как-то все с ног на голову. Непривычно. Амадеус — и вдруг аристократ».

«А ты взгляни с другой стороны, — предложил внутренний собеседник. — Модька не терпит, когда принижают его достоинство. Он всеми силами пытается восстановить то, что у него было. А что речь бандитская — пфф! Вспомни, как ты сама научилась говорить лютым матом, стоило только разок остаться на лето в деревне. А Амадеус в колонии, поди, не один год провел».

Марина вынужденно согласилась. Среда обитания здорово воздействует на молодых людей, и даже самые воспитанные, попадая в компанию уличной гопоты, становятся им подобными.

— А Ксавьер? — уточнила она, морально настроившись на то, что сейчас самого серьезного и культурного человека в ее классе обзовут плебеем, раз уж сегодня день переворачивания мира с ног на голову. Но нет, тут ей открывать в удивлении рот не пришлось: