«Это все нервы, — вздохнула Марина, вынужденно опершись рукой о стену, чтобы не упасть. — День был суматошный».

Впрочем, несмотря на чудовищную усталость, чувствовала она себя как дома. Сонный корпус дышал спокойствием, никто ничего не требовал и некуда было спешить. Даже уроки и те Марина назначала сама и могла с полным спокойствием проспать хоть до самого обеда. Если б только не одно но…

— Куда намылились? — устало спросила она, заметив две темные фигуры, уже почти дошедшие до выхода.

— Дык, деньги возвращать, — голосом Амадеуса ответила правая фигура — крупная, с рельефной мускулатурой и длинным тонким хвостом.

— С тех ублюдков?! — громким шепотом ужаснулась Марина.

— Не-не! — Амадеус замахал когтистой рукой. — Мы в деревню пошли. Сыграем в кости, денежку зашибем. Ну так, по мелочи. Сильно шулерствовать не будем, честное слово!

— А ну-ка, быстро в постель! — возмутилась Марина. — Шулерствовать они не будут. Никаких азартных игр! И вообще, на чьи деньги ты собирался играть? Вы же свои все потратили, и Шессера тоже.

Она сурово глянула на двух уголовников. Шерману явно было стыдно, а вот Амадеусу — по барабану.

— Еще раз. Где. Вы. Взяли. Деньги? — раздельно повторила Марина, сурово глянув сначала на одного, потом на другого.

— Да мы все вернем уже к утру, — пообещал демон. — Я даже больше присыплю, если так надо. Типа, проценты.

— Где, я спрашиваю? — повторила Марина, глянув на Шермана, как на более честного человека.

— У Уильяма, — вздохнув, признался тот.

— А ну-ка, идите и верните немедленно, — вздохнув, потребовала Марина. — Все до последней монетки. Мало того, что обворовали, так еще и своего!

— Какой он нам свой? — обиделся Амадеус. — Человечишка!

— Ничего не знаю, — Марина сложила руки на груди. — Записан в свои, значит, свой. Я, между прочим, тоже человек.

— Ну, Вы — другое дело, — Амадеус сделал широкий жест, мол, обижаете, Марина Игоревна!

— Я сказала: иди и верни, — не дала увести себя в сторону от основной темы разговора девушка.

— Ну, хорошо, хорошо, — Амадеус смешно поднял руки — вроде как, сдаюсь. — Сейчас верну. Но и Вы тогда верните наш товар.

— Чтобы ты пошел девушек травить? — Марина широко раскрыла глаза от такой наглости.

— Да понял я, — сказал парень. — Не буду никого травить. Просто перекупу сдам. Хотя бы Шессеру деньги вернем.

— Никаких перекупов, — отрезала Марина. — Верни деньги Уиллу и спать. А товар ваш я еще вчера уничтожила.

— Чего? — вылупился на нее Амадеус. — Вы с ума сошли? Вы знаете, сколько он денег стоил? Чокнутая! Я еще понимаю — самой употребить…

— А я вот такого совсем не понимаю, — Марина сдвинула брови. — А ну, быстро спать!

— А если нет, то что? — Амадеус тоже сложил руки на груди и холодно уставился на нее. — Исключите? Валяйте. Все равно нас отсюда выгонят. Не на этой проверке, так на следующей.

Марина промолчала. Ей тоже закрадывалась в голову такая мысль.

— Мы в нормальном обществе никому не нужны, — даже не шепотом продолжил демон, и его голос отчетливо покатился по коридору. — «Ночные люди» хотя бы работу дают, невзирая на расу. Справился — молодец, не справился — сам виноват. И не важно, человек ты или демон. Или ты на полном серьезе собираешься тягаться с чиновниками герцога? Ты, никчемная…

— Амадеус! — жестко окликнул демона властный голос. Тот резко замолк. Марина оглянулась. В конце коридора стоял Ксавьер, видимо, разбуженный их спором, и сурово глядел на провинившихся.

— Извините, — без особого раскаянья буркнул демон, сунул руки в карманы и пошел. Но увы, не в свою комнату. По пути он хлопнул было Шермана по плечу, увлекая его за собой, но тот неожиданно вырвался.

— Я не пойду, — глухо сказал парень-сирена. — Мне эта затея изначально не нравилась.

— Кошель тогда отдай, — Амадеус потянулся к поясу Шермана, но тот вырвался и шмыгнул за спину Марины. Амадеус взрыкнул и бросился следом. Марина раскинула руки и зажмурилась, вжав голову в плечи, но приготовившись защищать того, кто желал ее защиты.

Тут над ее головой раздался то ли хлопок, то ли шлепок, и разъяренный демон с грохотом полетел назад, на пол.

— Иди проспись, — мрачно посоветовал ему Ксавьер. Причем голос мужчины раздался у Марины прямо над ухом. Она шарахнулась — до того неожиданно возник рядом с нею Ксавьер.

Амадеус что-то невнятно рыкнул, поднялся, смачно харкнул на пол и пошел на выход.

— Вы все еще хотите вести этот класс? — спокойно спросил ее мужчина, когда демон скрылся из виду, бахнув входной дверью.

Марина промолчала, покосившись на Шермана. Тот отвел глаза.

Она проснулась разбитой. Болело просто все — голова, суставы, кожа. Шея не сгибалась, скрипя, как несмазанный шарнир робота, и трудно было разогнуть спину. В глаза будто песка кто-то насыпал, горло страшно пересохло и десна припухли.

«Кажись, к обеду я разболеюсь, — оценила свое печальное состояние Марина. — Надеюсь, это просто ОРВИ, а не какая-нибудь страшная местная болезнь».

«Ну-ну, надейся, — хмыкнул внутренний голос. — А тебе не приходило в голову, что это просто старость? Тридцать лет, так-то, не хухры мухры. А ты не сказать, чтоб хорошо следила за собой все эти годы».

«Эй, я вела здоровый образ жизни! — возмутилась Марина. — Ну, за исключением пары молодежных пьянок, но это не считается. И спортом занимаюсь. Почти регулярно».

«Ну да, раз в неделю спохватываешься, что надо бы на пробежку выйти, — поддел ее невидимый собеседник. — Старость это, старость. Артрит, пародонтоз и просто общее одряхление организма».

«А почему так резко тогда? — возразила девушка, подходя к зеркалу, чтобы оценить свой вид — довольно удручающий, надо признать. — Еще вчера была молодой и здоровой, а сегодня — бац! — артрит с пародонтозом. Ты что-то путаешь».

«Молодая и здоровая? — хмыкнул внутренний голос. — Да ты последние три-четыре года ходишь, как под гнетом бетонной плиты. Ничем не интересуешься, про бодрость духа напрочь забыла. Просто у тебя сильных нервных переживаний все это время не было, только вялотекущий стресс. А последние пару дней как тряхнуло, так и сдался твой организм. Все, распишитесь в пенсионной карточке».

«Я просто заболеваю», — нахмурилась Марина, рассматривая себя в зеркало.

Вообще-то, выглядела она и правда не такой, какой себя помнила: вон, и мешки под глазами, и кожа какая-то тусклая и вялая. Но тут как раз внутренний голос был прав. Она в последние годы к своему отражению особо не присматривалась. Даже на макияж забила — кому он в школе нужен? Только время на него терять по утрам. Кончики ресниц тушью подмахнула, губы гигиеничкой намазала и пошла.

«Горло покажи», — потребовал внутренний голос.

Марина, как могла, широко зевнула перед зеркалом, пытаясь рассмотреть состояние миндалин.

«М-да, красноватые, — вынужденно признал ее собеседник. — Но это по-любому от недосыпа. А остальное — старость!»

«Отвали!» — возмутилась Марина и резко закрыла старинный трельяж, чтобы не видеть свою унылую рожу в нем. Потом отыскала в горе еще не разобранных вещей свитер и влезла в него: хотя на дворе стояло лето, ее сегодня ощутимо морозило.

«Надо перенести урок на утро, — подумала она. — Отработаю, а потом завалюсь поспать. Глядишь, не разболеюсь».

С такими мыслями она вышла в коридор. Двери большинства комнат были открыты настежь либо полуоткрыты. Из некоторых еще доносилось сопение и даже похрапывание, а в воздухе перемешались потоки затхлой спальни, в которой отдыхали двадцать гастарбайтеров, и свежие порывы ветра из настежь открытой двери.

Неспящих магиков внутри не было — все они вышли на улицу. Только Крис что-то напевал в кухне, перемежая свое пение какими-то боевыми действиями. Судя по виду — дурачился. Марина выглянула во двор.

Ребята были тут, и некоторые, похоже, давно. Амадеус в окружении Шессера, Ежа и Горы занимался тяжелой атлетикой — ну, или по крайней мере, Марина так расценила их игру с тяжеленными колодами. Сестры-валькирии фехтовали на палках, гоняя друг друга по крышам, деревьям и просто по двору. Флокси выплетала из паклеобразных волос Кассандры нечто, отдаленно напоминающее косички с цветами, а Поморник в отдалении подъедал лес.