— Почему же тогда мальчик не вернет себе нормальный вид и не явится на занятия? — похоже, поверил в легенду господин Гарден.

— Потому что он сжался до размеров «малого тела» не естественным путем, а посредством заклинания, — продолжил вдохновенно врать ректор. — Это болезненное состояние и, боюсь, нам придется ждать естественного исцеления.

— Да, мы пока не можем сказать, сколько времени это займет, — поддержала ректора Марина.

— Простите, не припомню, чтобы мы принимали новых учеников последние пару дней, — жгуче прищурился на нее проректор.

— Господин ректор, а что, разве новенький еще не оформлен? — с деланным удивлением обратилась Марина к Актеллию Денебу.

— О, оформление беженцев — это очень сложный процесс, — поддержал ее игру ректор. — Его освенские документы вызвали у меня сомнения, и я послал запрос на подтверждение личности во все наши заведения, в которых он мог отметиться. Вот, со дня на день ожидаю подтверждения. Нельзя ведь вписывать в документы неподтвержденные данные, верно?

Ректор повернулся Мэйгрину, озаряя его ну ооочень искренним взглядом. Тот неприятно прищурился.

— Да и вообще, если мы закроем этот класс, то потеряем государственную дотацию на него, — напомнил ректор, поворачиваясь к господину Гардену.

— Но и проблемы, связанные с этим классом, уйдут тоже, — сдержанно, но с неприязнью подключился к разговору господин Тельпе, окончательно убеждая Марину в своем негативном отношении к ее классу.

— А я считаю, что государственные дотации — это очень хорошо, — возразил ректор. — Да, нас попросили набрать очень сложный класс. Но, возможно, это скрытая проверка от Императора. И если мы справимся с поставленной задачей, то завоюем доверие правительства и сможем стать одной из Имперских школ. А это совсем иной уровень!

— Но Вы же сами говорили, что дотация пришла хоть и по государственным каналам, но от частного лица, — напомнил господин Тельпе, и Марина впервые увидела, как ректор и проректор неприязненно сверкнули друг на друга глазами. Похоже, она наблюдала зарождение настоящего конфликта, основанного на предательстве.

— Да, говорил, — согласился ректор. — Но считаю, что это влиятельное лицо, явно стоящее на стороне нашей школы, просто создало прецедент. И в следующем году мы сможем претендовать на Имперское финансирование, сославшись, что в прошлом году такое уже имело место быть!

— Да, — задумался господин Гарден, снова погладив бороду в задумчивости. — В этом есть смысл. Но, конечно, люди в городе крайне недовольны, что какие-то… кхм… сироты специфического происхождения учатся за счет государства.

— Люди всегда чем-то недовольны, — напомнил ректор. — Но не нам спорить с решениями государственной канцелярии. Нам выделили средства, и мы либо осваиваем их, либо теряем эту возможность. Так как, господин Гарден, я вношу еще одного ученика в список? Или мы увольняем учителя и возвращаем в казну выделенные средства? Кстати, если будем возвращать, тогда придется закрыть часть школьного бюджета за счет средств герцогских дотаций.

Марина мысленно восхитилась. С такой точки зрения проблема действительно стала выглядеть ерундовой. Будь она на месте господина Гардена, сама бы предложила дописать в список фиктивного ученика — хоть бы одного из прочих студентов. А в каком классе он по факту учится и магик или нет — это уже не имеет значения.

«Можно, кстати, так и сделать», — предложил внутренний голос.

«Нет, нельзя, — возразила Марина. — Тельпе узнает».

«Ох уж этот Тельпе, — злобно сжал воображаемые кулаки ее невидимый собеседник. — Надо его как-нибудь уделать».

«Уже уделали», — напомнила Марина.

«Это не то, — возразил внутренний голос. — Триумфа не чувствую, только облегчение. Надо уделать красиво и чтоб все знали. Победить в чем-нибудь».

Марина пожала плечами. Желание желанием, но где она — и где проректор.

— Да, вы правы, Актеллий, — кивнул господин Гарден. — Закрывать целый класс только из-за того, что один из учащихся присоединился на день позже — это глупо. Давайте как-нибудь… ну, вы понимаете…

Чиновник покосился на перформанс в виде вытянувшихся по струнке магиков, явно не желая говорить при них фразу «задним числом».

— Я понял, — с улыбкой освободил его от необходимости проговаривать все вслух ректор. — А теперь пойдемте, не будем мешать Марине Игоревне вести урок.

— Да-да, — седой чиновник заторопился на выход, увлекая за собой свиту с недовольным Мэйгрином.

— Марина Игоревна, осторожнее в фантазиях, — шепнул девушке ректор, когда комиссия сгрудилась у двери. — К вашему сведению, мыши при просветке артефактами идентификации наличия личности не показывают. Вспомни хоть кто-нибудь о том, что такой артефакт можно найти у первого попавшегося ювелира или таможенника, и у нас были бы серьезные проблемы.

Он многозначительно глянул на нее из-под бровей, поправил шапочку и вышел из кабинета. Однако у самых дверей задержался и показал какой-то знак, который явно означал одобрение.

— Фух! — облегченно выдохнула девушка и обернулась к своему классу, все еще стоящему по стойке «Смирно».

— Рисковая вы женщина, Марина Игоревна, — сдержанно прокомментировал произошедшее Ксавьер, а класс переглянулся с ухмылками на лицах.

— Это не риск, это вера в людей, — пояснила Марина. — Вы ведь мне поможете найти еще одного магика мужского пола в нашу команду? А то придется Пузыря расплодить.

— Фу! — звуки веселья и деланного отвращения разлетелись по классу.

Однако среди веселых лиц Марина заметила одно непривычно серьезное. И у кого! У Криса.

— А чё это было? — сурово поинтересовался он, когда смех отзвучал.

— Обычная комиссия, — пожала плечами Марина, не понимая, что его удивило.

— Не, я про того дядьку, который нас принимал, когда мы только приехали, — пояснил Крис.

— Кого? — не поняла Марина.

— Он имеет в виду господина Тельпе, — пояснил Ксавьер, а Крис закивал.

— Ну, полагаю, он нас просто недолюбливает, — Марина совершенно случайно сказала «мы», хотя имела в виду магиков, но никто этого, похоже, не заметил.

— Именно, — кивнул непривычно серьезный Крис. — Даже против ректора пошел.

— Вот из-за таких, как он, нас в обществе и не принимают, — тоже серьезно отозвалась Кассандра, оправив завитый локон своих мочалкообразных волос.

— Он нас просто боится, — фыркнул Денеба.

— Ой, давай, льсти себе, — отозвался Уильям, единственный из всех позволивший себе сесть обратно за парту, не дожидаясь команды «вольно». — Магикам не сравниться в искусстве магии с нормальными людьми. Вы ограничены природными способностями. А у нас, людей, никаких границ нет: что холодом можем владеть, что пламенем.

Он демонстративно вызвал на ладони вспышку света, которая, впрочем, быстро развеялась.

— Да что ты о нас знаешь, мудила? — возмутился Крис.

— Эй, без оскорблений, — предупредила Марина.

— Хах! — отозвался Уильям. — Да вас церковные служки поганой метлой из страны погнали, о чем речь?

Демон сжал кулаки, ощерился и дернулся было к наглому магу, но Марина вовремя окликнула его:

— Крис! Постарайся решать проблемы цивилизованным путем, — попросила она. — Считаешь себя лучше кого-то — просто докажи это. Мордобой — признак интеллектуальной слабости.

— Чем он докажет? — фыркнул Уильям, окончательно обнаглевший от того, что учитель не дает магикам на него сорваться. — Что у него, кроме клыков, рогов да когтей? Ничего. Одно название — магики. А магии в вас — ни на грош.

— Студенты других классов тоже в большинстве своем не блещут магическими талантами, — недовольно, но вежливо заметил Леам. — Однако их все равно обучают. Травничество, алхимия, целительство — основные предметы нашей Академии практически не требуют магического таланта, только знаний. Магическая подпитка берется такими студентами от стихий.

— А ты попробуй хоть один магический конструкт составить, — поддел его Уильям. — Давай, свари зельице, ушастый. Потом и поговорим.