– Какого дьявола?..

– Подруга, что ты дела... – послышалось сзади. – Великие предки, что здесь происходит?!

Она обернулась и увидела профессора на четвереньках и своего друга с лопаткой в руках. Перевела взгляд на незнакомца и распознала свежие перевязки.

– Рибес, идиот проклятый! – воскликнул полурослик. – А я думал, что за шум мы слышали?.. Великие предки, давай утащим его в лазарет! Прошу, Ови!

– Давайте я помогу, – раздался голос откуда-то со стороны двери. На этот раз удивил своим появлением обожжённый профессор с кафедры общей алхимии. Он подошёл поближе, перевернул брата Илеса и быстро осмотрел. – Я ведь говорил, что буду следить за вами. Так... Он еле дышит, растение лишило его воздуха. Не волнуйтесь, такие штуки не переваривают за десять минут.

Жерацир, посматривая на подчинённого себе профессора, оскалился, попятился назад на четвереньках и прорычал на манер собаки. Тот, стараясь не смотреть на одичалого, взял Рибеса в руки и направился к выходу.

– Мы пойдём с вами, профессор Хадецик! – отозвалась девушка.

– Не стоит, кажется, к вам у юстициаров и так много вопросов. Уже вся академия слышала, благо мы живём на небольшом пятачке. Я придумаю легенду, будто полурослик помогал мне с компонентами для зелий и от запаха одного из них потерял сознание. Лекари знают меня и не будут проверять. Его зовут Рибес, верно?

– Да, – сказал Илес, идя следом за обожжённым человеком, – но он работает в подмастерьях стеклодува, никакого отношения к алхимии не имеет!

– Будем считать, его помощь мне была неофициальной, – сказал тот, скрывшись в дверях. Друзья переглянулись друг с другом, Ови удержала друга от преследования профессора словами:

– Он прав, навестим его вечером. Нам не нужны лишние расспросы, Илес.

Утерев испарины на лице, полурослик не сразу кивнул и направился в сторону останков плотоядного растения.

Жерацир воодушевлённо танцевал вокруг цветка, разбрызгивая жижу по сторонам. Волшебница, не обращая на него внимания, подошла к растению, пнула нижний сегмент, из которого вывалилась заветная деталь. Вытерев её об оставшуюся без хозяина меховую накидку, Овроллия взяла соратника под руку и направилась прочь под непонимающие возгласы помешанного. Заперев на ключ дверь, друзья договорились встретиться у склада через четверть часа, когда девушка вернёт ключ в преподавательскую и переоденется.

***

К подземной галерее Илес и Ови шли в полном молчании, обдумывая произошедшее. Ласточка в сердцах ругала саму себя, ведь без её тяги к пресловутой диадеме ничего из произошедшего бы так и не случилось. Полурослик, кажется, замечал тревогу на её лице, но за всю дорогу он ни разу так и не прервал её мысли, будто считал, что девушка должна разобраться сама.

Однако на полпути она остановилась и сказала Илесу:

– Прости, это из-за меня. Вся ересь вокруг происходит из-за меня... Жаль, что в Акадар Фрадуре нет инквизиции, как в павшей три с половиной века назад Нортирской конфедерации. Наверное, меня стоило сжечь на костре, ибо я ведьма, навлекающая беды на окружающих...

– Глупо разубеждать тебя в чём-то, любезная подруга, если ты сама загнала себя в угол. Скажу лишь то, что мы все тут в чём-то виноваты. Я не уследил за воспитанием младшего брата, выросшего беспризорником. Ты же действительно желала ту странную реликвию, не поборов в себе жадность... Архимагу же, видимо, стоило не уничтожать своего друга, который к тому же толковый профессор... Пойдём, мне не за что прощать тебя.

Они продолжали путь по мозаичной галерее, которая и освещала почти все коридоры впереди разноцветными млекопитающими, рыбами, ящерицами, насекомыми и птицами. Скоро показалась пустая стена, где в древние времена красовались боги. По правую руку, как и в прошлый раз, друзей провожали разные птицы, от соколов до воробьёв и голубей. Наконец Ови запустила из ладони серебристый шарик, повисший рядом с пустой выемкой в стене.

Полурослик достал из наплечной сумки осколок, занимавший почти всё пространство, и передал в руки волшебницы. Она подошла к панно, примерилась и вставила треугольный фрагмент в самый низ. По подземелью пробежала лёгкая дрожь, моментом вставленный кусок мозаики засветился всеми своими белыми и чёрными стёклышками. Показалось, будто в самой стене, на которой выложили мозаику, что-то щёлкнуло.

Овроллия отошла к Илесу и осмотрела изображение ещё раз. Кажется, не доставало двух фрагментов, которые были больше треугольника.

– Четырёхугольник и пятиугольник... Злодей играет со мной, – заявила Ласточка. – Что ж, теперь правила мне известны. Илес, ты со мной? Я пойму, если откажешься.

– Не спрашивай, – нетипично серьёзно для себя ответил он. – Давай только навестим моего брата, а потом подумаем, что делать завтра.

– И я призову птицу. Надеюсь, заклятье восстановилось.

– Я пришла к вам за советом, профессор, – прервала недолгое молчание Овроллия. Кенциль сидел вполоборота напротив неё, одной рукой держа чашку чая, другой – постукивая пальцами по столу. Чародейка продолжала: – В моей голове мешанина из событий и причинно-следственных связей...

– Ты уже поведала о том, что произошло вчера, – сказал он. – Главное, что брат твоего друга остался цел, пусть отныне его телу и принадлежат шрамы. Почему раньше не поведала о мозаике, о своеволии своей птицы?

– Не знаю, – соврала она, – возможно, не хотела, чтобы кто-то осуждал меня.

– Додумываешь за других, Ласточка. К слову, фамильяра ты проверила?

– Ещё нет, позабыла. Думаю, позже, когда мы с Илесом отправимся к магистрессе Альцире, я воссоздам свою птицу.

Профессор допил чай и поставил чашку. Желая притронуться к стоящему посреди стола чайнику, он остановился и поднялся с места. Прохаживаясь вдоль стола взад-вперёд, наставник будто спорил сам с собой, пытался убедить себя в чём-то.

– Значит, – Кенциль застыл напротив воспитанницы, сцепив ладони вместе, – ты считаешь, будто тот, кто совершил преступление, играется с тобой? Он специально узнал информацию обо всех, кто привозил холодное оружие в стены академии, и подбросил каждому из них деталь от мозаики, связанной с тобой и твоей ласточкой? При этом ему хватило силы перебить стражу и скрытно сбежать с артефактом?

– Он из числа обитателей академии, уверена в этом, – заявила девушка, поправив косу и положив руки на стол. – Мастер Алериц считает, что злодей пришлый, того же мнения и Кресци, и Нундар, и даже магистресса Альцира, хотя архимаг говорил обратное.

– Архимагу я бы верил меньше всех с учётом того, что говорят твои уста, – сложив руки за спиной, сказал профессор. – Он не причиняет вреда только тем, кто верен ему. Профессор Жерацир, видимо, попал в немилость по какой-то уважительной для Паристо причины. Ради всей мировой магии, девочка, я вижу по твоим глазам и предупреждаю: не вздумай лезть к ректору с этим вопросом. Иначе юстициары покажутся тебе меньшим из всех возможных зол академии.

Овроллия в раздумьях начала стучать ногтями по столу. Наставник тяжело выдохнул, следующие его слова наполняло смирение, смешанное с отцовской строгостью:

– Ты уже взрослая, не хуже меня понимаешь, чем чревато излишнее своеволие. Нарушение внутренних порядков – это одно, но вопрос лояльности стоит на другом уровне наших взаимоотношений. Не теряй их доверие, вспомни про авторитет, который ты зарабатывала с девичьих лет и благодаря которому даже мрачная госпожа Лёдериц отпустила твоего друга.

– Думаете, имеет место уважение? – она сложила руки вместе, как послушная ученица.

– Скорее то, что старшина юстициаров когда-то прошла твой путь, и в её системе мировосприятия или личном кодексе есть какое-то негласное правило, продиктованное не законом, но справедливостью. Ты вступилась за неё, она ответила тебе тем же. Однако не рассчитывай, будто её доверие окажется на твоей стороне. С хранителями закона невозможно, с твоего позволения, дружить.