Она осмотрелась. Насчитала примерно дюжину опытных боевых магов, скрученных одним безобидным на вид стариком.
– Я не судья, поскольку не знаю всей правды, – ответила она. – Вдруг их обманули? Вдруг даже сильные воины-чародеи способны польститься лживым словам сослуживцев?
Паристо переглянулся с Лёдериц. Она также была в недоумении.
– И всё же? – вновь обернулся архимаг.
– Отпустить их, отобрать оружие и больше не впускать сюда, – не сразу сказала Ови. – Здесь и так достаточно стражи, и остальным будет понятно, чем чревато нарушение нашего... порядка.
– Ты слышала её, мерзавка? – неожиданно разгорячился старый маг. Голос его своим звоном резко ударил по ушам окружающих. – Проводи их с вещами на выход, всех до единого, наши люди проследят. Если я прознаю про хотя бы ещё одно нарушение порядка с вашей стороны, то возмездие... будет неотвратимо... Разойтись в стороны!
Когда академики подчинились ему, он дважды стукнул тростью и магические силки одновременно погасли. Тела попадали с большой высоты, и стоны от боли и затёкших конечностей на какое-то время стали единственным свидетельством жизни в этой части корпуса. Лёдериц подозвала двух своих протеже, бывших до того в стороне, приказала им собрать отпущенных и вывести прочь. Сама пообещала немедленно устроить собрание с офицерами, где намеревалась «подкорректировать планы».
– Защитив нашу стражу, ты отстояла доброе имя академии, – слегка улыбнулся Паристо, искоса взглянув на Ови.
– И я часть академии, – проговорила она. – Но без помощи скоро я стану никем... Госпожа Лёдериц!
Та, ведя под руку раненого сослуживца в конце отряда, застыла на месте. Только красующийся на затылке пучок светлых волос слегка колыхнулся в сторону. Овроллия сказала:
– Отпустите моего друга, пусть отвечает за проступок перед академией, а не городскими властями.
Старшина юстициаров приобняла раненого сослуживца за талию и молча отправилась дальше.
– Нессир, вы поможете мне? – спросила девушка у ректора.
– Боюсь, мы раскалили горн слишком горячо, – заявил он. – Ещё один подобный конфликт, и дело дойдёт до резни в академии. Я не имею права так рисковать, но... имею право запросить поддержку в префектуре. Остальные члены верховного совета более лояльны академии, чем Квольцетару.
– О милостивая богиня магии, – Овроллия схватилась лицо и тяжко вздохнула, – сюда прибудет ещё один отряд стражи, но уже для усмирения местных? А потом, господин архимаг, прибудет комиссия от самого Консерптона, совета чародеев всего Акадар Фрадура, да под защитой спектральных духов и великанов?
– Не шути, Ласточка, – он даже не посмотрел на неё, а взглядом приказал окружающим расходиться, – ты и так нарушила слишком много правил. Продолжай расследование и обращайся за помощью только в особо тяжёлых случаях. К юстициарам не вздумай больше лезть.
В её голову закралась опасная мысль. Она подумала о том, чтобы рассказать ректору о предложении одного самовольного юстициара. Но боясь дальнейшего разжигания конфликта, отмолчалась, поклонилась и отправилась прочь.
За окном уже появились звёзды. Когда Ови прогуливалась, обдумывая произошедшее, по северной части главного корпуса, над темнеющим горизонтом к северу от города и академии воцарилось полярное сияние. Девушка сдержалась от того, чтобы распахнуть ставни одного из окон и вдохнуть полной грудью холодный горный воздух. Однако люминесцирующая всеми тонами голубого и зелёного полоска на небе влекла её к себе, призывала в свои зачарованные чертоги.
Чародейка не слышала осторожных шагов поблизости. Академия готовилась ко сну, а в этой части корпуса находились хозяйственные помещения, и школяров, преподавателей или стражников здесь почти никогда не было. Некто приближался к ней, она узнала по характерному шлёпающему звуку своего друга Илеса, а потому едва сдерживала порывы счастья.
– Говорят, будто лучшие представители вашего народа отправляются туда, – голос принадлежал не её другу, но точно полурослику. Ови отвернулась от окна и увидела рядом с собой того самого профессора, преподающего животноведение и знающего всё об аниморфизме. – Ты видела когда-нибудь ангелов, Овроллия Киртан?
– Один раз, – она вновь устремила взор к сияющему на ночном небе полотну, – когда я в семилетнем возрасте стояла перед лицом верховного герцога. Вспоминаю тот миг, будто он произошёл в прошлой жизни. Прощения, не помню, как вас зовут.
– Профессор Флёдерик, знаток аниморфизма и теории эволюции волшебных видов, – поклонился он. Она кивнула. – Скажи, девочка, как он выглядел, тот ангел?
– Огромный седовласый старец, чем-то напоминающий здешних людей, акадари. Но черты лица принадлежат скорее варвару, чем благородному дворянину в прошлом. Если я правильно помню, господин Амарелиду при жизни был одним из верховных герцогов Нортирара. И на протяжении долгих веков он защищает своих потомков. Он архангел, а не ангел.
– Есть разница? – преподаватель подошёл к её окну и положил на подоконник локти и подбородок.
– Первые гораздо сильнее и мудрее вторых. К чему этот вопрос, мессир?
– Я всю жизнь изучаю разных существ, Овроллия, и никогда не видел ангелов, только читал о них. Жаль, что ты не училась по моему предмету и не избрала меня своим наставником. С момента сотворения тобою волшебной птицы я, скажу прямо, питал к тебе и твоему таланту особый научный интерес.
– Говорят, всякий преподаватель ведёт собственный рейтинг. Как с оценками, но в этих таблицах стоят имена и прозвища, если повезёт, – она одарила холодным взглядом полурослика. – Наверняка, если это правда, то и в вашей таблице стояло моё имя, ныне – зачёркнутое.
– Не строй теории вероятностей, – усмехнулся он. – На словах мы действительно хвастаемся друг перед другом тем, какие роскошные цветки вырастают в наших оранжереях. Но ты принадлежишь не профессору Кенцилю или архимагу. Ты принадлежишь тёплому по нашим меркам герцогству Нортирар, что лежит на северо-западе королевства Вайндуол, в двух-трёх неделях пути отсюда.
Девушка задумалась. Разговор, который завёл с ней незнакомый академик, отозвался неприятной, хотя и короткой болью в сердце.
– Ты, наверное, спрашиваешь себя, зачем я проследил за тобой? – словно прочитал её мысли Флёдерик. – За тобой следят многие, обсуждают за спиной, делают выводы и... даже ставки.
– Спрошу прямо, раз у нас такая откровенная беседа, профессор: вы считаете меня виновной в совершённом злодеянии?
– Считаю, – в его светло-карих глазах она увидела простую, свойственную народу полуросликов откровенность. – И без доказательств не буду считать обратного. Но, строго говоря, у меня несколько подозреваемых, и ни один из них не будет тебе по душе, поэтому я лучше объясню, зачем искал встречи.
Любопытство взяло своё. Девушка пожелала спросить, о ком он думает, но вспомнила слова своих наставников, что расследование обязана проводить только она, а основываться процесс должен только на точных фактах, но не догадках. Но вовремя осёкшись, повернулась обратно к царствующему над горизонтом мареву и решила предоставить собеседнику право говорить:
– Я слышал твой разговор с ректором и главой ополчения. Ты очень привязана к своему другу из мастеровых. Он ведь... помогает тебе в расследовании? Не криви лицом, многие преподаватели догадываются, что ты ищешь улики и стараешься при этом не попадаться на глаза юстициарам. Нет, не думай, тот юноша для меня никто, даже имени его не знаю. Но я почувствовал в твоём голосе тоску и тревогу, когда ты говорила о нём. Это так необычно, когда человек испытывает дружескую симпатию к полурослику.
– Вам приятно, что кто-то из людей беспокоится о представителях вашего народа? – смекнула она.
– Как и людям приятно, когда ваши боги отвечают на ваши молитвы и посылают сигналы, – весьма красноречиво ответил профессор Флёдерик. – У меня личный интерес, Овроллия Киртан, поэтому буду краток: спаси своего друга из лап стражи и защищай его. Поверь, если остальные полурослики, работающие в академии, узнают об этом, ты станешь для всех нас настоящей подругой. И когда-нибудь наша помощь пригодится тебе. По одиночке все мы, включая меня, не стоим ничего. Но вместе наш народ способен на многое, и потому люди не дают нам возможности объединения и провозглашения своего собственного государства.
