Она подчинилась. Считая, что лучшего момента не найти, начала спрашивать:

– Вы знаете мастера Царвеля? Он бывал в стенах академии пару раз, и однажды привёз сюда кое-что...

– Знаю ли я его? – улыбнулся Алериц, поправляя пластину перед новой попыткой. – Это мой бывший однокурсник. Да, Овроллия, представь себе, насколько велико наше государство, если два конструктора, разбросанные по разным префектурам, поддерживают контакт и сотрудничают в своём ремесле.

– Значит, вы пригласили его?.. – спросила она, взглянув на чудо-инструмент, что постепенно нагревался в масляной горелке.

– Когда-то. И он стал постоянным гостем академии, как и я – одним из гостей места его службы. Зачем он тебе?

– Он может знать важную информацию о ходе расследования. Сожалею, но я не могу рассказывать детали посторонним...

– Твоё право, – кивнул мастер. – Думаю, сейчас у Царвеля завал на работе. Его нельзя вызвать сюда. Однако можно побеседовать с ним на его заводе.

– Его заводе? – удивилась девушка.

– Он владеет мануфактурой по производству стальных големов. Основал её почти сразу после выпуска из академии, сначала десять лет долгов, займов и расставаний с преданными друзьями, затем долгие года накопления опыта и работы над ошибками. Теперь он скупает своих бывших друзей задёшево, предлагая им работу у себя. Милостивая Вари, как низко пал наш народ, если мы усмиряем гордость ради простых благ! Ох, кажется, твой прут накалился. Давай ещё раз.

По команде Алерица Овроллия прижгла пластину снова. Он поправлял её, советовал, как лучше держать и прикладывать силу, а также что нужно делать, чтобы железяка вновь не вылетела из руки. Со второй попытки заклёпка встала на место, деталь плавно уселась на шее конструкта. Однако мастер жестом призвал чародейку молчать, демонстративно прислушался и крикнул:

– В сторону!

С характерным звоном шейная пластина отлетела. Мастер упёрся руками о пояс, потопал ногой и погрозил кулаком в сторону едких смешков тренирующихся школяров.

– Попадитесь мне на последнем зачёте... – пробубнил он. – На пересдачу всех, кроме Нундара и Флорция! Ох... Как думаешь, Ласточка, почему у нас не получилось? Со второго раза ты сделала всё правильно.

Девушка подняла с пола отлетевшую пластину, присмотрелась к местам сварки и, к своему собственному удивлению, взглянула в пустые глаза голема, сделанные не как отдельные детали, а вычеканенные прямо в конструкции головы.

– Может, он сам не хочет, чтобы его чинили? И по нему вновь прилетали разряды магии?..

Преподаватель не ответил. Положил прутья в горелку, взял деталь из рук волшебницы и сказал:

– Сама говоришь, что они неживые. Что повлияло на изменение твоего мнения?

– Моя ласточка. Последнее время она всё чаще выражает своё несогласие, когда я развоплощаю её.

– Иллюзия – это чистой воды магия, Овроллия. Тогда как создание големов – союз магии и науки, чародейского импульса и инженерной мысли, мечтателя и гения... Подумай ещё раз, посмотри внимательно, в чём здесь дело.

Он покрутил пластину на весу, желая показать со всех сторон молодой чародейке. Кроме следов от воздействия чар и свежих и старых следов от прожига, она не нашла ничего. Однако, обратив внимание на остальные заклёпки, которые выглядели нетронутыми, Ови внимательно изучила голема, особенно места крепления брони к остальному телу, и сказала:

– Думаю, каждый раз от него отлетает разная часть тела или защищающая корпус деталь. На остальных элементах я вижу только свежие, будто только что откованные заклёпки. Скажите, мастер, вы намеренно пытались приварить пластину прохудившимися заклёпками?

Алериц улыбнулся, в два щелчка выбил старые заклёпки и, порывшись в кармане, вставил новые. Не сказав ни слова, он кивнул девушке, и вместе, по его сигналу, они приварили пластину с третьей попытки. Для наглядности скульптор големов поддел тонким зубилом нижний край пластины и попытался вырвать его, но гнутый лист стали не поддавался крепкой руке. Овроллия поняла, что мастер заложил в своё действие какой-то скрытый смысл, потому отмолчалась. Однако, поместив прутья в небольшой чан с водой на этой же вагонетке, он сказал:

– Царвель работает в городе Бласимэр, день пути к северо-востоку отсюда, если тракты не занесло, конечно. Но в любом случае, Ласточка, какой бы ни была твоя цель, тебя не выпустят. В академии введён комендантский час, помнишь?

– Я найду способ и...

– Не вздумай, – Алериц подступил чуть ближе, и Ови заметила искру, мелькнувшую в его глазах. – Они только и ждут ошибки с твоей стороны. Не провоцируй их. Пусть возвращаются в городскую ратушу ни с чем, а ты закончишь академию и будешь распоряжаться своей жизнью так, как велит рассудок.

– Не могу, мастер, – она всмотрелась в глаза голема, что по цвету не отличались от остального корпуса. – Речь идёт о принципе. Кто бы ни совершил это злодеяние, он намеревался подставить меня. Даже моя соперница Винесцора не славится зависимостью от магических безделушек, никто из вашего народа не славится...

– Посмотри на неё, – преподаватель взял Ови за руку и указал в сторону её однокурсников. – Взгляни на Кресци, она похожа на тебя, будто это твоя старшая сестра со светлыми волосами. Ты одна из нас.

– У неё акадарское изящество и в талии, и в чертах лица. Она словно фарфоровая куколка, сошедшая из-под инструмента мастера. Они все. Я другая.

– Ты заблуждаешься... – опечалился он, помотав головой и вернувшись к конструкту. – Ты одна из нас, а это чудовище не из народа акадари, – проговорил скульптор, толкнув голема назад и выпрямив его. – Никакая Винесцора не способна на такое. Это почерк твоих родичей, вайнов. Или, в чём я уверен больше, каких-то воришек с Таресиора. Не смотри на удалённость этого острова-материка от нас, живущих в глубине другого материка. Таресиорцы имеют свои разбойничьи сети по всему миру...

Овроллия вспомнила, что Алериц спрашивал у неё вчера после собрания. Он поинтересовался, не могла ли она сама совершить злодеяние, и так не объяснил причину своего подозрения.

– Архимаг и наставник верят в меня, мастер. Кажется, верите и вы.

– Тебе не кажется, – улыбнулся он. Ови ответила кроткой улыбкой и продолжила:

– Однако без доказательств я не могу бросаться голыми утверждениями или слушать чьи-то предположения. При всём уважении, мессир.

– Здравая позиция, Ласточка. Но запрещать мне иметь своё мнение ты не способна. Зато можешь пропустить его мимо ушей или послушать окружающих и сформировать некую взвешенную точку зрения. Решай сама.

Она поклонилась, поблагодарила мастера и обменялась с ним улыбками, после чего в раздумьях вернулась к однокурсникам. Обернувшись, увидела, как Алериц подкатил тележку к следующему голему, у которого была вывернута рука. Свистнув, скульптор подозвал к себе двух лаборантов, и вопрос сам собой вырвался из уст девушки:

– Нундар, а почему он один голема чинил? Почему помощников только сейчас позвал?

– Кажется, он отправлял их за запасными деталями, вон там лежат, – сокурсник указал в сторону. На каменном столе действительно поблёскивала груда стальных пластин.

– Что будешь делать, Ови? – спросила Кресци.

– Помнишь моё слово? – ответила вопросом на вопрос та.

– Не отказывайся от помощи, мы не боимся юстициаров! – среди однокурсников показал голос Флорций, один из лучших выпускников, как и Овроллия. – За тебя, Ласточка, и за Белопергаментную мы наведём порядок в родных стенах и восстановим доброе имя архимага!

На этот раз обошлось без усмешек. Юноши и редкие девушки, оказавшиеся рядом, понимающе кивали. Но Ови была непреклонна:

– Прощения, друзья. Этот путь я преодолею не с вами.

Избегая лишних вопросов, она направилась прочь из тренировочного манежа. Взяв у слуги шерстяную накидку, отороченную мехом, волшебница вышла наружу и попыталась высмотреть Илеса. Кроме орудующих лопатами и инструментами слуг, не обнаружила никого.

– Кого-то потеряли, атессира? – спросил один из служек, орудуя лопатой с особым рвением.