– Помогаю искать убийцу, – призналась Ласточка, – подробности, к сожалению, я не имею права рассказывать. Дала слово.

Кресци понимающе кивнула, огляделась и указала на стеклянные витрины, в которые раз за разом стреляли чарами однокурсницы.

– Они оттачивают способность преодоления магического зеркала, помнишь? – спросила акадарка. – Зачёт получили только ты и Винесцора.

– Такое не забывается, – скрестила руки на груди Ови, – один из сложнейших предметов, и всё на зеркалах тренируемся, а не на опытных чародеях с развитой защитой. Прости, я потеряла твою флягу... Всё из-за беготни и...

– Брось, из-за такой ерунды нечего оправдываться, – белокурая дева взяла подругу за руку. – Родители мне вообще три прислали, одну я в качестве подарка отдала своей наставнице, а третью буду использовать вместо пропажи.

– Благодарю, – улыбнулась Ласточка и в знак признательности поклонила голову. – Хотела у тебя спросить, Кресци... Ты знаешь что-нибудь о приезжих чародеях и инженерах? Ну из числа тех, которых вызывает академия для обмена опытом.

– Не могу знать, – помотала головой та. – Думаю, никто из девчонок не знает... Зато может знать Нундар или один из его друзей. Они в соседнем зале, тренируются над стальными големами под присмотром мастера Алерица. Сходить с тобой?

Овроллия кивнула.

«Зал застывших фигур» полностью оправдывал своё название. По принципу рыцарского ристалища он делился на несколько зон, напоминающих стрельбища. За оградой располагалась позиция чародея-стрелка, а на каком-то расстоянии от неё стояли неподвижные стальные фигуры, лишь отдалённо напоминающие людей. Держа руки по швам, големы, казалось, дремали вечным сном, терпя урон от колдовских чар и насмешки молодых школяров. Ови никогда не нравились эти существа, выкованные не кузнецами, но инженерами-скульпторами. В неподвижных глазах, напоминающих глаза каменных статуй, Ласточка не чувствовала присутствие магии или жизни и потому всегда считала, что големы – творение науки. Правда же, как ей объясняли на протяжении долгих лет обучения, находилась посередине.

– Ови! – откуда-то со стороны к девушке подошёл Нундар. – Мы тебя обыскались, с тобой всё в порядке?

– В порядке, – однокурсники в знак приветствия подняли ладони перед собой. – Кресци сказала, что ты или твои друзья способны помочь мне.

Юноша обернулся и осмотрел остальных школяров. Те продолжали упражняться с големами, осыпая их чарами то коррозирующей, то поддерживающей магии. Рядом с выпускниками стояли несколько преподавателей и лаборантов, каждый из которых, словно секундант, фиксировал в записную книжку результат.

– В последний раз, если правильно помню, пару месяцев назад у нас бывал магистр Кольцери, знаток редких артефактов, реликвий и, говорят, кузнец в прошлом. Кажется, ты первым побежал на его лекцию и практикум, – вспомнила Овроллия. Нундар кивнул. – Скажи, ты ведь часто посещаешь занятия приезжих специалистов, верно? А всех ли помнишь?

– У меня плохая память на имена и звания, подруга, – заявил он, щёлкнув пальцами и пустив струю чар в мишень между големами. – Знания, которые они дают, я усваиваю в той или иной степени, пусть у меня сейчас в голове и мешанина из всего и вся... Однако скажу, что...

– Мастер Царвель, тебе знакомо это имя?

Юноша задумчиво осмотрел потолок манежа. Скорчив недовольную гримасу, он сказал:

– Знакомое, но кто и чем знаменит – понятия не имею. Кажется, он приезжал с практическим занятием... Подождите, сейчас вернусь. Не я один ведь люблю факультативы.

Он развернулся и направился к однокурсникам. Школяры какое-то время что-то обсуждали, осторожно посматривая на Ови и Кресци. Кто-то смеялся, в ответ Нундар ругался и с угрозой жестикулировал. Подруга Ласточки, пользуясь случаем, спросила:

– Понимаю, что из-за тебя юстициары заполонили академию... Но скажи, неужели руководство академией доверило тебе поиск преступника, укравшего диадему?

– Слухи? – флегматично уточнила Ови, покачиваясь с носков на пятки.

– Какое уж там, – отмахнулась белокурая. – Тебя вчера видели у дверей в зал собраний, не говоря об особом отношении к тебе со стороны самого ректора.

– Слухи, – констатировала Ласточка. – Не верь тому, чего не видела сама, Кресци. Не повторяй моих ошибок.

Нундар вернулся и, усмехнувшись в сторону друзей, доложил:

– Ольгар вспомнил этого твоего Царвеля. Говорит, что после занятия Царвель долго беседовал с мастером Алерицем. Кажется, они принадлежат к одному ремеслу.

– Вот как... – сказала Ови и взглянула на самого мастера, ухаживающего за одним из големов в середине зала. – Я побеседую с ним. Соседние от него участки свободны? В меня не прилетит чья-то шоковая волна?

– Я прослежу за ними, – кивнул Нундар в сторону посмеивающихся друзей, кивающих в сторону девушек.

Оставив Нундара и Кресци с остальными участниками тренировки, Овроллия направилась вдоль разграничительной черты в виде меловой крошки в сторону скульптора големов. Под стеной находилась небольшая платформа, похожая на вагонетку из гномских шахт, которая также передвигалась на рельсах, но служила небольшой подвижной кузней. Между Ови и рельсами вдоль стены стояла целая линия из застывших конструктов, и только рядом с одним из них возилась одинокая живая душа. По левую и правую руку от Ови то и дело вспыхивали блики магических разрядов, провожающие её в чужой для неё мир. Она боялась неживых существ, хотя и сама создала одно из таких. Вопрос заключался в том, что делает её ласточку такой поразительно живой, напоминающей не птицу, но человека своим поведением.

– Ласточка, рад видеть тебя, – слегка улыбнулся скульптор, возясь с заклёпками под шлемом голема. – Слышал, будто юстициары чуть не арестовали тебя.

– Слухи, – Ови поклонилась. – Рада встрече, мастер, я пришла к вам по делу. Мои однокурсники сообщили, что вы можете помочь. Скажите, вам говорит что-нибудь...

– Подожди, – прервал он её, достав из раскалённой жаровни на передвижной тележке остроконечный инструмент, напоминающий длинное шило. – Ты не можешь просто так явиться ко мне и оторвать меня от работы. Мы ведь не на прогулке, как вчера, правильно?

Девушка притворно улыбнулась. Алериц продолжил:

– Поэтому, если хочешь, чтобы я помог тебе, то и сама окажи услугу... Возьми вон ту железяку, поднеси с другой стороны к шее голема. Если не приварить пластину одновременно с двух сторон, она может встать криво. Значит, образуется зазор. А любой пучок магии, попав внутрь, раздует металл, и пластина вновь отсоединится от корпуса, но произойдёт это гораздо быстрее, чем при случае, когда сварка прошла правильно.

– Мессир, прошу простить, я не люблю возиться с ними... Они... пугают меня.

– Интересно, почему? – любопытствовал он, надев на глаз увеличительное стекло, до того бывшее на голове.

– В них нет жизни. Они не чувствуют, не знают ни боли, ни жалости, ни любви. А дружбы и вовсе не существует для всякого механизма, как и для элементаля, как и для ожившего мертвеца.

– Как и у иллюзии, – иронично взглянув на неё, сказал мастер. – Мы можем провести время с пользой, если наши руки будут чем-то заняты. В ином случае – дождись окончания моего рабочего дня. Я никогда не прочь побеседовать с толковыми студентами, но всякий из вас должен соблюдать банальные правила.

Овроллия вновь улыбнулась, но уже от бессилия. Взяв и надев перчатки с толкающей кузню-вагонетку ручки, она схватила вторую раскалённую железяку, обошла голема и занесла сварочный инструмент над пластиной и шеей. По команде мастера девушка вонзила остроконечный прут в место старой заклёпки на пластине и с усилием нажала на него. Стальной голем слегка покачнулся, но Алериц надавил со своей стороны, заставив механизм стоять ровно. Внезапно, не рассчитывая силу, волшебница выронила железяку и едва успела отставить ногу. На каменной плите пола остался подгорелый след.

– С первого раза не у всех получается, – прокомментировал скульптор, отогнув деталь. – Раскали прут ещё раз, физика сделает остальное.