– Кольц как раз работает в погребе соседнего корпуса! Я быстро!

Когда спутник убежал, Овроллия принялась изучать обстановку. Со стороны входа полотно двери рядом с замком украшала вмятина, заметная только если смотреть под углом. С обратной стороны девушка увидела на стене след от дверной ручки, а под декоративным вазоном, у стены, валялась древесная труха. Шпингалеты двери также имели нетипичные сколы, и всё говорило о том, что дверь выломали.

Пока Ови рассуждала сама с собой, ей показалось, будто она слышит чей-то плач. Тихий, почти приглушённый, где-то в глубинах корпуса, словно сама академия поминала погибших чародеев. Плач женщины волшебница бы не спутала ни с чьим другим, но если это не было помутнением рассудка или слуховой галлюцинацией, то плачущая женщина явно фальшивила, выдавливала из себя эмоции.

Скоро, когда обитатели академии стали заглушать горестные всхлипывания неизвестной, вернулся Илес с таким же низкорослым соплеменником. Стряхнув с головных уборов снег, они остановились у двери, и друг Илеса сказал:

– Да, точно, я же и поменял его ночью. Чего за паника такая?

– Тебя зовут Кольц, верно? – спросила Ови, на что получила кивок. – Ты не знаешь, кто выбил дверь?

– Конечно, знаю! – выпрямился рабочий. – Юстициары, когда в академии прозвонили в колокол! Не могли попасть дальше, в глубь корпуса, потому дверь и выломали! Говорят, стражники со второго этажа их позвали, ну... когда в окно высунулись.

– Это кратчайшая дорога к реликторию, – заметила волшебница, скрестив руки на груди. – Значит, дверь была заперта, хотя в обычное время их никогда не запирают. У кого может быть ключ, Кольц?

– У любого, здесь замки простые, не для хранилищ же каких-то, – он почесал покрытый щетиной подбородок. – Да замки этого типа и отмычкой можно вскрыть, но, кроме меня, думаю, таких ловкачей в академии не найти!

– Серьёзно? – она иронично взглянула на Илеса. Тот покрылся румянцем.

– Этот только с кожей умеет работать, знает, как выдубить, замочить да сшить. У меня другая специализация, особая! – Кольц поднял вверх указательный палец. – Но, госпожа чародейка, вы правы – нет нужды закрывать переходные двери. Даже главный вход обычно открыт. На ночь всегда запираются только хранилища и двор канцелярии.

Овроллия задумалась, поблагодарила мастерового и отпустила работать дальше. Илес осмотрелся, нашёл те же следы, что и спутница, и спросил:

– Думаешь, злодей пытался задержать тех, кто мог прийти на помощь?

– Закрыт был только этот коридор, – заметила Ови. – Возможно, он хотел направить стражу по другому пути. Не будем гадать, у нас нет никаких зацепок. Однако хочу спросить, чтобы убедиться, не повредился ли у меня рассудок: ты не слышишь поблизости чей-то... плач?

Полурослик демонстративно прислушался, осмотрелся. Подождав какое-то время, он пожал плечами и помотал головой.

Друзья отправились к башне канцлера тем же путём, что и вчера. Осторожно открыв дверь, ведущую во двор с башней, Овроллия осмотрелась и заметила, что на верхних этажах горит свет.

– Хорошо, сегодня метели нет, так, крупинки сыпятся и всё, – пробубнил спутник, высунувшись наружу из-за двери.

– Вот и вы! – прощебетало что-то мелодичным голоском. Ови и Илес попятились назад, готовясь закрыть за собой, как под навесом, рядом с ними, застыла в воздухе спектральная ласточка. – Хозяйка, долго же тебя приходится ждать!

– Иди сюда, дьяволица! – чародейка в мгновение прочитала чары и связала птицу спектральной сетью, притянув к себе. Илес закрыл дверь и в недоумении уставился на происходящее. – Где ты пропадала? Если бы не ты, то у нас бы было больше прав для проведения расследования!

– Осмотр! – пропела ласточка. – Ты приказала осмотреть южную стену! Я сделала это! Потом вернулась к башне, но вас тут не оказалось! Стала ждать снаружи! Я подслушала канцлера, он жаловался, что кто-то не смог найти какие-то записи, но кто – ему не удалось разглядеть в окно!

– Отпусти её, – призвал полурослик. – Она напугана.

– Это иллюзия, животное, – пояснила Овроллия. – Она не чувствует, просто не умеет чувствовать.

Птица покрутила головой, и волшебница сама не поверила своим глазам. Казалось, чёрные пуговки её фамильяра изобразили нечто, что в иной ситуации стоило бы назвать проявлением интеллекта. Ласточка иронично сузила глазные щёлки, вполне нетипично для себя. Обычно она даже не моргала.

– Неужели в тебе после вчерашнего действительно поселилась часть моего сознания? – спросила хозяйка, прекратив поддерживать сеть и отпустив животное. – Неужели моё заклятье оказалось совершенным, просто требовалось эмоциональное потрясение, которое бы пробудило в тебе... разум?

Птица вновь сузила глазные щёлочки, будто выражая подозрение или несогласие. Илес сказал:

– Она помогает тебе, это самое главное. А эти мелочи оставь на потом, любезная подруга.

– Ты прав, – кивнула девушка. – Расследование на первом месте. Что тебе удалось узнать?

Птица в несколько взмахов крылышек долетела до ближайшего ящика и уставилась на каменную стену. Ови не могла поверить, что оскорбила призванное существо. Илес локтем ткнул её в бедро, слова сами покинули уста чародейки:

– Прости, любимая. Я до сих пор вне себя от произошедшего.

Ласточка повернулась, едва заметно кивнула, расправила крылышки и несколько раз взмахнула, после чего начала щебетать:

– Канцлер запирал башню на ночь, но мне удалось составить его расписание. Он трапезничает в башне, в отдельном помещении. Еду ему приносит один из полуросликов с кухни, кажется, трижды в день, хотя я видела только вечернее посещение.

– Илес, у тебя ведь есть друзья с кухни? – спросила Ови.

– Нет, – помотал головой он, скрестив руки на груди, – у сословия рабочих с кухарями взаимная неприязнь, мы слишком много еды требуем, хотя работаем на морозе, получая мозоли от тяжёлой работы. Кухари же, ты видела, все плотненькие, щёки так и свисают, как у...

– Академия только начала просыпаться, – прервала его волшебница. – У меня есть идея. Можешь раздобыть фартук?

***

– Сегодня по расписанию должна была явиться Агнеа! – выпалил канцлер, озирая незнакомца. Овроллия продолжала наблюдать за происходящим из-за колонны под навесом. – И обычно она приходит чуть позже!

– У неё полно дел, мессир, – виновато пробубнил Илес, потаптываясь перед порогом. – Прошу, не наказывайте новичка на кухне.

– Новичка? – уточнил тот, смахнув ладонью с верхней планки очков полоску снега. – Я видел тебя в подмастерьях где-то у складов! Выгнали за плохую работу?

– Вы видели моего брата, мессир... А я буду работать ещё лучше Агнеа, клянусь Великой Норой!

Канцлер пригладил длинную бороду, увенчанную на груди узелком. Как правило, подобные изречения из уст полуросликов оказывали на людей куда большее влияние, чем простые обещания.

– Да впусти его уже, идиот, – выпалила Ови вполголоса, а птица на её плече едва заметно кивнула.

– Главное, чтобы твой друг, хозяйка, – прощебетала она, – не забыл, что нужно сказать ему, чтобы тот показал на нужную книгу. И что крошками сыра нужно обозначить хотя бы этаж, где книга находится.

– Илес не дуралей, будь уверена.

– А ты знаешь правила сервировки стола? – прервал молчание канцлер, вновь стряхнув пальцем крупинки снега уже с дужек очков. Полурослик кивнул и сказал:

– Я знаю многое! И многое мне ещё предстоит постичь в своей жизни! Надеюсь, вы извините меня за любопытство, если я буду задавать вам вопросы о вашей работе, мастер?

Чародейка увидела, как покраснел канцлер. Пригласив Илеса внутрь с сумкой, в которой лежал сухой паёк девушки, он закрыл дверь. Овроллия пустила ласточку в воздух, а сама подбежала ко входу в башню и стала выжидать. Спустя время птица вернулась и доложила, что канцлер довёл полурослика до верхнего этажа. Девушка осторожно открыла дверь, смахнула с капюшона горсть снега и закрылась изнутри.

Наверху раздавалась оживлённая беседа, однако произносимые слова казались непонятными, чужеродными и не заслуживающими особого внимания. Ови вновь пустила птицу вперёд и стала обходить этаж за этажом, ища оставленную другом заметку. Иногда ей удавалось разобрать, о чём беседовал канцлер с её спутником, однако она понимала, что много времени Илес не выиграет и нужно искать крошки быстрее.