— Ну нет, так нет. — покладисто согласился Леднёв. С некоторых пор он избегал возражать Диме. Это было необычно для обычно ершистого и настырного астрофизика — если не вспоминать о том, что это именно из-за него Дима задержался на «Лагранже». Леднёв планировал исследования недавно отбуксированного к станции «Звёздного обруча», и для этого ему необходим был именно Ветров — в качестве водителя «краба» и испытанного, опытного напарника по работе в открытом космосе. Леднёв долго убеждал Диму задержаться до прибытия очередного корабля — и тот в итоге согласился, отложить на неделю встречу с Землёй и Ниной, уступив своё место на отправлявшемся к Земле «Резолюшне» Васе Гонтареву. Чем это закончилось — известно; Астрофизик же, чувствуя себя до некоторой степени виноватым перед Димой, стал вести себя с ним чуть ли не заискивающе. Это немного раздражало — в конце концов, Леднёвникоим образом не мог предвидеть подобную коллизию, — но Дима делал вид, что ничего не замечает. Если Валере становится от этого легче — пусть так и будет, ведь душевное спокойствие каждого из них сейчас ненамного менее важно для выживания, чем вода и кислород.

Дима допивал воду — крошечными глоточками, растягивая удовольствие, — когда под потолком кают-компании взвыл ревун и замигала тревожная красная лампа. Леднёв вскочил, Дима последовал его примеру,опрокинув с грохотом стул, но тут ревун затих, и вместо него из решётки внутреннего вещания раздалось:

— Начальник станции «Лагранж» — экипажу. — в голосе Леонова звучали плохо скрываемые нотки торжества. — На орбите Энцелада обнаружен неопознанный космический объект, предположительно, корабль, с Земли. Тип его установить не удалось, но кое-какие признаки указывают на то, что это орбитальный грузовик, вроде тех, что обслуживают наши лунные станции. Также не удалось засечь корабль на траектории сближения — вероятно, это случилось из-за неполадок нашей аппаратуры….

— Лунный грузовик? — Леднёв удивлённо приподнял бровь. — Мне случалось летать на таких — «Ломоносов», «Тихо Браге», «Лавуазье», «Франклин»… Но как он мог попасть сюда в систему Сатурна?

— Дима подал плечами. Вопрос был не праздный — корабли межорбитальных сообщений, такие как те, чьи названия только что перечислил Валера, не были приспособлены к дальним перелётам. Вот если бы здесь поблизости имелся функционирующий «батут» — тогда конечно…

— И как можно было не обнаружить корабль на курсе сближения? — продолжал удивляться астрофизик. — Я понимаю, обзорный радар барахлит, но в оптике-то могли разглядеть?

— Да помолчи ты! — Дима не глядя ткнул Леднёва локтем. — Сейчас всё объяснят, имей терпение!

— Связь с кораблём пока не установлена, попытки предпринимаются, и в скором времени мы сможем с ним поговорить… — продолжал Леонов, и Диме показалось, что голос его дрогнул. — Поздравляю вас, товарищи! Мы дождались!

— Без паники, парни! — гремело из динамиков внутри корабельного вещания. — Всем осмотреться в отсеках, доложить о повреждениях. Повторяю, без паники, научная группа уже работает. Надеюсь, скоро ситуация проясниться, а пока — сохранять спокойствие!

Голос кэпа Сернана звучал мужественно, но и в меру тревожно, на зависть любому фильму-катастрофе. Вот только что за обращение, «парни» подкачало — на борту ведь есть и женщины, а это уже чистой воды сексизм. Хотя — здесь до этого идиотизма дело пока не додумались…

Обращение капитана застало меня в коридоре — Юрка-Кащей буксировал мою малоподвижную тушку в медотсек. Как «омар» втянули обратно в шлюз, как выковыряли меня из прозрачной скорлупы — ничего этого в моей памяти не отложилось. Стоял только перед глазами титанический горб Сатурна над горизонтом, перечерченный пополам линией колец… Погодите, постучалась в мозг очередная мысль, раз кольца видны в таким вот виде — значит, корабль находится практически в их плоскости, над поверхностью одного из ледяных спутников газового гиганта?

Мысль постучалась, и ушла, никого не застав — адресату сейчас явно было не до астрономических изысканий. Тем более, что коридор снова огласился героическим баритоном кэпа Сернана. На этот раз он читал список тех, кому надлежало, не медля ни секунды, явиться в ходовую рубку. Моё имя значилось в нём на пятом месте, и я ухватился за торчащий из стены поручень, останавливая движение Кащея.

— Пошли в рубку, слышал, меня вызывают!

— А как же медотсек?

— Наплевать. тем более, Зинаида Фёдоровна тоже там будет.

Зинаида Фёдоровна Огаркова — корабельный врач «Тихо Браге», милая, но очень строгая дама лет сорока, не дающая спуску всякому, кто предпримет попытку скрыть свои болячки или травмы от всевидящего взора космической медицины. И что-то подсказывало мне, что даже чрезвычайная ситуация, в которой мы все оказались, не смягчит её твердокаменность…

— Нет, погоди, давай сначала заглянем к нам в каюту… — поправился я. Надо выяснить, как там Мира?

— Да в порядке она. — отозвался Кащей. — Я, пока тебя из «омара» вынимали, связался с ней по интеркому, расспросил. Она ничего не поняла, только испугалась очень. Ну и Даська, говорит, словно угадал, что случится что-то неладное: за полминуты до прыжка начал орать, шипеть, шерсть дыбом, мечется по своей переноске…

— Коты — они такие, неприятности заранее чуют.– сказал я. — ладно, пошли тогда в рубку, капитан ждёт.

— Так меня же не вызывали! — удивился Юрка.

— Подождёшь снаружи.

В ходовую рубку, и без того тесную, набилось столько народу, что некоторым пришлось устроиться под потолком — благо, невесомость позволяла подобные вольности. Мне, как пострадавшему (добравшись до места, я обнаружил, что голова у меня перевязана) уступили место в углу, справа от пилотского ложемента второго пилота, в которое уселась корабельный врач Зинаида Федоровна. Законный же владелец ложемента Сансар (он же Жугдэрдэмиди́йн Гуррагча) висел у неё над головой, и «космоврачиха» то и дело косилась на подошвы монгола, парящие в опасной близости от её причёски. Юрка же в компании ещё троих неприглашённых маялся снаружи, жадно ловя обрывки доносившихся из приоткрытого люка фразы.

— Итак, мы, похоже, легко отделались. — начал Сернан. — Конечно, пока у нас данные только первичного осмотра — но ужен ясно, что корпус корабля повреждения не имеет, герметичность не нарушена. Кое-какая электроника, правда, вышла из строя, однако это поправимо. Главное — реактор исправен и работает штатно. А сейчас… — он поискал глазами Гарнье. — … а сейчас прошу на сцену руководителя научной группы. Вам слово, профессор!

— Первые результаты таковы. — заговорил Гарнье, занимавший центральный из трёх ложементов. — Не подлежит сомнению, что «Тихо Браге» вышел из прыжка вблизи планеты Сатурн — собственно, каждый может убедиться в этом, посмотрев в иллюминатор. В данный момент корабль находится на орбите Энцелада — это, как всем, надеюсь, известно, шестой спутник Сатурна, открытый в 1789-м году астрономом Уильямом Гершелем. Период обращения составляет…

— Детали оставьте на потом, проф! — перебил кэп Сернан. — Скажите лучше: это тот самый Энцелад, возле которого должен болтаться «Лагранж»?

Француз покосился на капитана с неудовольствием.

— Тот самый. Более того: мы и саму станцию обнаружили. Пока, правда, только в оптическом диапазоне, поскольку радиолокационное оборудование разлажено электромагнитным импульсом, возникшим при прыжке. Но это, вне всяких сомнений «Лагранж», в телескоп мы отчётливо его разглядели, как и пристыкованный к ней корабль-энергостанцию «Тихо Браге» и антенну дальней связи. На первый взгляд станция в порядке, зафиксировано даже вращение жилого отсека.

— Если бублик крутится — значит экипаж жив… во всяком случае, что-то из экипажа. — сделал оптимистический вывод Сернан. — Лиллье, что у нас со связью?

Камилл Лиллье, инженер-электронщик, развёл руками.

— Чиним. Возни ещё часа на полтора, многие схемы сгорели, ищем, чем заменить.