— Мой свет не должна погубить тьма. Я не хочу, чтобы ты погибла, Лэн.

Лэн… Она подняла на него взор темно-зеленых глаз, полных слез. Норд потянулся к ней, аккуратно придерживая ее волосы и затылок, но вспомнив о своем внешнем виде, отпрянул.

— Я обещаю светить ля тебя так ярко, как только возможно… — прошептала она в ответ.

Эльфийка прижалась к нему в объятиях, но тут же горячо зашептала на ухо, будто боялась, что он ее перебьет.

— Но я ведь тоже не хочу стоять в стороне и смотреть, как тебя убивают. Нам будет лучше вместе, чем порознь. Мы сможем защитить друг друга. Я иду на это, потому что люблю свой народ. Я иду на это с тобой, потому что люблю тебя.

Норд вздрогнул, пораженный ее откровением, и замер, ощущая, как сильно и тревожно сердце заколотило по ребрам. Неужели его смутное и скомканное признание обрело взаимность?

— Ты уверена, что все обдумала?

Ее решительный взгляд красноречиво ответил вместо слов, но в подтверждение она кивнула.

— Видимо, я не смогу отговорить тебя. Это печалит и почему-то радует одновременно.

Лес замер, боясь спугнуть дракона и эльфийку, затаившихся под его ветвями. Мир неуклонно менялся вместе с текущим временем, и изо ртов уже начал вырываться пар.

Мужчина укрыл ее замерзающие уши капюшоном, и они медленно двинулись дальше, вдыхая ароматы поздних цветов.

— Я хочу подобрать броню под твой размер. Если ты уверена в своей идее стать всадницей, придется улучшить ее.

Они случайно остановились около кустов Акамелии, цветущей ярко-синими бутонами. Ее частокол нежнейших лепестков ласкал взор нечасто — она отцветала стремительно, и пряталась среди ветвей высоких деревьев вьющейся лозой.

Норд протянул руку и сорвал один из цветков вместе с кусочком твердой лозы. Уверенным движением он заплел цветок в ее волосы.

— Тебе очень подходит, — довольно кивнул Норд. — Ты знала, что Акамелия цветет только в самое надежное время? Это значит, что она чувствует опасность и засуху, очень привередлива к окружающей среде и поглощает много магических потоков. Жадная и требовательная, но в тоже время очень нежная и прекрасная. Холодная королева. Судя по ее внешнему виду, она уверена, что в будущем все будет хорошо.

И кстати, — он чуть махнул головой, отчего в его волосах блеснула вплетенная Тиара. — теперь мы с тобой оба коронованы.

Девушка закусила губу, вновь вспоминая о Нави.

— Я не хотела бы занимать пост сестры. По правде говоря, я даже не думала об этом. И, к сожалению, я потеряла с ней связь. Нери больше не прилетал.

В тяжелом молчании они возвратились к поляне.

Там их уже ждали наметки на будущую броню, обещанную Нордом, оставалось подкорректировать размеры и собрать ее воедино, но чего-то будто бы не хватало.

— Она слишком гладкая, — заметила Лэниэль, проводя ладонью по практически зеркальной поверхности.

— Я шлифовал ее для тебя от коррозии, пока ты не выдала мне свои опасные намерения.

Он насупился, но продолжил.

— Но для того, чтобы удержаться и не соскальзывать с чешуи, придется задвинуть ее на второй план. Отдам эти заготовки для Марона. Для всадника металл не подходит. Придется придумать что-то другое. Кожу? И усовершенствовать. Ценой… моих отпадающих пластинок. Но нам нужны будут свежие — так сцепление между броней и моей кожей будет надежным.

— Мне что… ощипывать тебя? Как…петуха?

Норд хмыкнул, поглядывая в сторону окон башни. Там сердито маячил силуэт Марона, изнывающего от скуки.

— Можешь предоставить это ему. Все равно он меня не жалует, а так хоть выпадет шанс поиздеваться.

*** *** ***

Несколько недель ушло на их совместные тренировки, подготовку оружия и защиты. С каждым новым полетом он становился все смелее, лучше чувствовал порывы ветра, учился маневрировать и даже осмеливался исполнять пируэты, пока Лэниэль наблюдала за ним с земли. Она не сразу осмелилась взобраться на дракона вновь — ее бросало в дрожь от мысли, что она может упасть. Поэтому зачастую, до тех пор, пока броня еще была в разработке, она сидела на траве, закинув голову, или располагалась у окна башни.

«Купол» скрывал все от неугодных глаз даже в воздухе, поэтому они старались не высовываться за его пределы, держась в пределах доступного круга. Это было неудобно, но выбора не было — в Милтоне могли забить тревогу, заметив дракона в Нордшельском лесу, и Лэниэль не сомневалась, что за этим последует закономерная атака — к драконам после гибели Ширан относились как к мифическим злобным существам, давно порабощенным Гемонуидом.

Неудивительно — они обладали большой разрушительной силой, что было на руку Гемонуиду. Тем не менее, едва ли кто-то из живущих сейчас мог бы вспомнить последнее появление дракона на их земле. Они были редкостью до такой степени, что их образы начали стираться из памяти, приобретая более мифический окрас, чем реальный образ.

Лэниэль не знала, за что держаться в полете и при этом не терять мобильности в битве, поэтому пришлось соорудить узду, похожую на лошадиную, которую она наматывала на левую руку в полете, а правой тренировалась доставать и метать тонкие, средней длины, копья. За ее спиной висел увесистый колчан, а на бедре был закреплен кинжал Исильфора. Мечи было не сподручно брать — они бились на ветру в ножнах, ничем не закрепленные, или мешали уверенно и свободно двигаться — когда она сидела, они то и дело цеплялись за спину рептилии.

Оставшись практически безоружной, она чувствовала себя голой и незащищенной, но хотела принести пользу, поэтому метала усовершенствованные легкие копья из дерева с удвоенной силой — как в полете, так и на земле.

Марон привык к происходящей кутерьме и в сводное время бился с Нордом на мечах, пытаясь отражать его опытные атаки. Отшельник наступал поначалу не сильно, проверяя ловкость и реакцию мальчишки, но со временем их тренировки становились ожесточеннее и быстрее.

В очередной раз, когда Марон не успел закрыться от атаки, Норд опрокинул его наземь, и подвел острие меча к его подбородку. Марон тяжело дышал, пот струился по его лбу и щекам, а волосы, спутанные и грязные, липли к овалу лица. Его грудь учащенно вздымалась, пока он пытался прийти в чувство и отыскать в траве отлетевшее оружие.

— В реальной битве ты уже труп, — спокойно подвел резюмирующую черту Норд, протирая меч от влаги и травы.

— И без тебя понял.

Вокруг все кипело и шипело по вечерам, когда Марон, вымотавшийся после интенсивной тренировки, готовился подбирать и выдергивать свежие и сильные чешуйки для ее брони. Дракон, казалось, не обращал на это никакого внимания, наблюдая за пылающим в кострище огнем. В такие моменты Лэниэль казалось, что он думает о чем-то очень печальном. О чем-то темном, что преследовало его, и с течением времени неизменно приближалось.

Ее сердце само с болезненным усилием сжималось, когда она думала о приближающейся битве и вспоминала о сестре. Ей казалось, что она еще жива, просто ждет победного рассвета, чтобы ее освободили.

Казалось, лишь Марон не вспоминал о своей семье, полностью отдавшийся пылу битвы и бесконечных подготовок. А может, он просто тщательно скрывал свои эмоции, похоронив их в самой глубине души. Он с остервенением и каким-то мстительным удовольствием приподнимал широкие, более старые пластины, выбирая под ними молодые. В своем зародыше они выглядели как большие темные кошачьи коготки, только более прочные. Дерг! И очередной «коготь» падал на дно деревянной миски, пополняя ряды собратьев.

В вечер, когда миска наполнилась, Норд принялся мастерить ей драконий костюм.

— Перед тобой откроется великое таинство Ширан, хочешь ты этого или нет.

Он протянул к ней руку с раскрытой ладонью, а затем быстро и резко оставил на ней свежий порез острым лезвием.

— Кровная магия, связывающая тебя с драконом. Она позволит создать прочный доспех, защищающий тебя от всего. Он станет твоей второй кожей, позволит тебе летать со мной так же уверенно и безопасно, как делаю это я один.