Проходили недели, месяцы, и она замечала, что его телосложение меняется. Теперь за столом сидел уже не щуплый подросток, но взрослый молодой парень. Мышцы его крепли, тело закалялось, а кожа приобрела золотистый оттенок загара, присущий мечникам.

Шеал так же, как и все остальные, пыталась воззвать к королеве, которая часто зачитывалась в личной библиотеке и занималась чем-то в алхимическом кабинете.

По ночам из королевских покоев доносились нервные тяжелые шаги, и то и дело они перемещались, отворяя двери в разных частях замка.

Она взвалила тяжкие решения на спины своих придворных, советников, командиров армии, но однажды присоединилась к совету в разгар обсуждений, как ни в чем не бывало отворив двери зала переговоров. Все разом умолкли, провожая ее взглядом, пока она шествовала к своему тронному стулу во главе длинного дубового стола. Изумленная тишина сопровождала ее по нескольким причинам — ее внешний вид впервые после смерти короля не соответствовал королевской крови — платье было измято, испачкано, а на рукавах кое-где порвано. Прической давно никто не занимался, и ее некогда красивые золотистые волосы были похожи на воронье гнездо, а ее лицо… Покрасневшие от бессонных ночей и долгой работы глаза, искусанные от нервозности губы, пальцы в царапинах и кровавых заусенцах. От недоедания впали посеревшие щеки. Она походила на нищую беглянку, которую не обучили манерам. Вежливость всех присутствующих не позволила и косым взглядом пройтись по королеве. Все делали вид, что ничего не происходит.

Второй же причиной являлось то, что никто не ожидал ее личного присутствия на собрании.

Присев во главе стола, она бросила: «Продолжайте», но никто не смел шелохнуться.

— Ваша светлость… — покорно начал придворный маг, которого она сверлила взором. — Позвольте доложить, что запасы лекарств уже начали переставлять в убежище.

— Знаю, еще что?

— Наши маги упорно работают над укреплением северных, северно-восточных стен, и по моим расчетам, примерно через месяц или два Купол будет готов…

— Нет, это бессмысленно, к тому же, очень долго, — бросила она холодно. — Я разрабатываю новый план.

Десятки глаз неотрывно следили за ней, в надежде на чудотворное спасение. Молодые и старые, они были готовы услышать многое, но не…

— Мне нужна команда бойцов, лекарей, магов и алхимиков для вылазки на просторы Нордшельского леса. Я узнала секрет воскрешения эльфийских статуй из их состояния. Нам нужно будет посетить оазис Печали, и, если удастся, поискать другие скопления статуй на просторах леса и за ним.

Алхимик отпрянул от стола, и его борода всколыхнулась. Лекарь засопел, поправляя локон за ухо. Несколько командоров ахнули.

— Позвольте, Ваше величество, это неслыханная дикость! Это невозможно, и к тому же, запрещено!

— Почему же? — холодно пронзила она строго вскинутым на него взглядом, но он не отвел глаз.

— «Статуи» мертвы, а воскрешение из мертвых — это темная магия! Мы не станем пособниками темных сил. Не в таком контексте.

— К тому же, статуи питают наш мир магией… А если воскресить опустошенный сосуд, их магия, сила и молодость погибнет… Мы живем, благодаря их за помощь. Они питают деревья жизнью, они охраняют артефакты от злых сил. Они остаются гласом природы, который отделяет добро от зла. Их души не забыты, а увековечены. Потревожь мы их покой — и одной лишь Ленаре будет известно, как взбунтуется природа.

— «Вы не станете»? — хохотнула она, пропуская выговор мимо ушей. — Это приказ, дорогой Эйнор. И к тому же, это единственный способ выжить. Увеличить армию при помощи… возвращения наших дорогих близких. Вы разве не рады были бы возвращению дорогого дядюшки Исильфора?

Алхимик потупил взор, но поймал несколько недоуменных взглядов коллег. Похоже, королева сошла с ума, не выдержав свалившегося на нее груза ответственности.

— Позвольте принести вам воды.

— Никаких уловок, Эйнор. Никаких травок и снадобий. Либо вы со мной, либо вы против меня.

Никто не поддержал ее идеи даже после угрозы, продолжая либо отводить взгляд, либо глядеть с явным непониманием и даже неодобрением, поэтому она продолжила:

— Кто, если не вы, не понаслышке знает о долголетии нашего народа? О том, что мы можем жить до семи сотен лет, не зная горя? Король Исильфор, как и остальные, ушел очень рано. Сейчас мы остро нуждаемся в его поддержке. В увеличении голов армии. Но если копнуть еще глубже в летописи, вы найдете записи о том, что богини даровали нам вечность. Они дали нам неограниченные лета жизни, позволяя ходить по земле столько, сколько нам вздумается…

Кашель одного из историков прервал ее речь. Его мягкое гусиное перо покачнулось, когда он отложил его в сторону. Строгие темные одежды глубокого синего оттенка подчеркивали его холодные голубые глаза, а мягкая усмешка, ничего не значащая, по большому счету, по привычке трогала его губы.

— Прошу прощения, моя дорогая леди.

— Королева, — ее замечание разрезало воздух, как нож масло.

— Бесспорно, прекрасная королева, — без заминки продолжил Верош, едва взглянув на нее. — Позвольте уточнить, что то, о чем вы говорите, на самом деле является лишь мифом. Детской сказочкой, которую читают перед сном. Нет никаких явных научных или магических доказательств того, что мы действительно существовали вечность или имели такую… возможность… наши далекие предки.

Лицо Нави исказила гримаса злобы и презрения.

— Неверующие! Так написано в «Повести о Ширанах». Вы пойдете против королевы! Вы пойдете и против Богинь?!

— Если нам суждено погибнуть, на то воля Богов, — флегматично протянул историк, и Нави метнула на него разъяренный взгляд.

На зал вуалью опустилась смута. Лица присутствующих словно посерели, а солнце скрылось за плотными тучами, пытаясь скрыться от напасти.

Никто не смел больше перечить или высказать мнения, опасаясь невменяемой реакции властительной особы.

Она же, напротив, все больше распалялась, требуя выделить лучших бойцов и специалистов для своего смертельного похода. Всем было очевидно, что это лишь трата времени и ресурсов, которые можно было бы бросить на более реалистичные задачи. Совет отмалчивался, выражая свою нервозность то постукиванием пальцев по столу, то шорохом одежд, то накручиванием усов на фалангу.

Ее мысли по поводу предательства богинь были лишь спекуляцией и игрой на чувствах. В реальности же богини были бы против вмешательства в течение жизни и смерти, желая душам упокоения.

Лекарь покачал головой, про себя думая, что в ней говорила еще и незажившая рана — тоска по отцу, страх ответственности, и огромный пугающий зов смерти, желающий поглотит ее саму и весь подчиненный народ. Она лишь отчаянно боялась стать последней королевой эльфийского рода.

Когда гнетущее всех собрание кончилось, он подозвал служанку, чтобы попросить добавлять ей чай цветок serlaat — небольшой безвредный способ успокоения души и тревоги.

Служанка поджала губы, но согласилась.

Они так и не пришли ни к какому соглашению, и королева не была намерена казнить, понимая, что любая жизнь ценна. Но она явно была разбита и сменила милость на гнев.

Все то время, пока королеву днем за днем отпаивали успокаивающими настоями, оплот политической власти пытался не попадаться ей на глаза, в надежде найти оптимальную стратегию защиты королевства. По вечерам они собирались в молельне, чтобы обсудить насущные проблемы и планы их решения без вмешательства Ее Величества.

Пыл Нави угасал, и она все чаще замечала в своем теле и разуме слабость и затуманенность. Чаще клонило в сон, она просыпалась к полудню, но была вялой и безжизненной.

Заметив это, королева перестала есть и пить, и несмотря на уговоры слуг, была непреклонной в своем решении. Казалось, ее голова прояснилась, но теперь она страдала от головокружений и слабости.

— Соберите совет, — потребовала она, но прислуга ответила, что советники и командоры крайне заняты на учениях. Якобы, прибыли новобранцы, и на них легла двойная нагрузка. Наглейшая ложь.