— В смысле? Выйти на балкон и повеситься на ленте? — нервно хихикнул Марк.

Пресвятые Просветители, терпения мне! Или яду…

— Во-о-от! Ты даже рыцарских романов не читал. Дюма, Вальтер Скотт, Проспер Мериме…

— Я прочитаю!

— Безусловно. Я в тебя верю. А пока давай договоримся: выпиши те качества, что тебе так во мне нравятся. И обращай внимание на девушек, у которых они есть. Сам удивишься, как быстро обретешь настоящее сокровище и будешь счастлив.

Здорово же я придумала?

Мать Марка беззвучно зааплодировала, отец показал два больших пальца вверх.

Цирк.

— Лет через десять мы к этому разговору вернемся, Маргарита Анатольевна, — Марк Адриан сделался задумчив, но линию свою продолжал гнуть.

Кирилл и Мефодий, дайте мне терпения, а Марку мозгов.

— Лет через десять буду рада прийти почетным гостем на твою свадьбу.

Пора, наверно, и честь знать, поэтому тут же без перехода продолжила:

— Спасибо за гостеприимство. Было вкусно, душевно и занимательно. Надеюсь, мы нашу внезапную стрессовую ситуацию урегулировали?

Взрослые представители принимающей стороны устало поблагодарили:

— Спасибо Вам, Маргарита Анатольевна, за помощь и адекватность. Нам эти месяцы было несколько, хм-м, непросто.

— Очень вас понимаю, — кивнула на Руса.

В ответ получила широкие улыбки матерых заговорщиков. Естественно, они в курсе нашей беды.

— И нам, увы, так, за чашкой чая, не собраться. Ну, разберемся, что уж. Желаю всем нам пережить грядущие экзамены и одиннадцатый класс.

— Последний год, он трудный самый, — затянул папенька Марка.

Похихикали. Разошлись.

Для круглого счета, в-пятых, прямо перед возвращением Влада из Новосибирска, на ужин к нам внезапно завалилась Нинка с детьми и Гохой.

Пока младшие Нинкины отпрыски радостно рубились в какую-то игрушку на Русиковом навороченном компьютере, мы с Ниной допили мой новогодний «Мартини», а Рус презентовал девушкам свой проект по истории.

Тренировался он перед защитой на Гаухар и Агате, Нинкиной старшей. Обе девицы оценили его работу в восхищенных эпитетах, обе были довольны, лайкнули и репостнули эту тему во всех соцсетях. Ну и, соответственно, как-то так, мимоходом, и задружились.

Дай-то бог, дай-то бог.

'Все мы, все мы в этом мире тленны,

Тихо льется с кленов листьев медь…

Будь же ты вовек благословенно,

Что пришло процвесть и умереть…'

Сергей Есенин «Не жалею, не зову, не плачу»

Переваливший за середину, май душераздирающе благоухал черемухой и сиренью.

Школьные проекты были защищены более чем успешно. Я бы сказала, фантастически. Потому как сплошные оценки «отлично» у всех участников нашего творческого объединения — для родной школы это нонсенс.

Ребята приносили мне после каждой защиты то корзинки с клубникой и шоколадом, то букеты с сырами и колбасками, то фруктовые наборы. Их родители, по старинке, передавали в пакетах приличный разнообразный заграничный высокопроцентный алкоголь.

Бар заполнялся с катастрофической скоростью. На ужин и завтрак у нас на столе всегда были какие-то деликатесы и излишества.

Что удивительно, все эти подарки я принимала с радостью и удовольствием. Никаких мыслей о том, что это, вообще-то, мой долг, или: «Я не заслужила, неловко, некрасиво и ай-яй-яй» даже не появлялись в голове.

Каждый раз, заметив такое, с удовольствием себя хвалила и терапевту писала.

А Влад ежедневно приносил мне цветы: нарциссы, тюльпаны, пионы, ландыши.

Или трюфели. В коробочках, пакетиках, ручной работы или фабричные. Разные. Много.

Им радовалась особенно. Потому что, как бы я ни была поглощена своей забурлившей счастливой личной жизнью, все равно обратила внимание, что у сына что-то произошло. После защиты проекта по истории он вернулся явно не в себе, хотя совершенно точно был трезв.

На все вопросы радостно скалился, улыбался, закатывал глаза. Бормотал, что всё хорошо, все прекрасно, отлично, удивительно и он никогда раньше не был так счастлив.

Мне, естественно, стало очень страшно. Чай с трюфелями слегка подбодрил и успокоил, но полностью тревога не прошла.

Поскольку со мной на контакт по этому вопросу сын, можно сказать, не шел, на следующий вечер я напустила на него Влада.

Ну а что? Хотел ребёнка?

Пожалуйста — воспитывай!

Ребёнок это ведь не только гордость, когда он ужин приготовил, полы помыл или семейную тележку полную катит в супермаркете. Еще бывает умиление и восторг, когда ты глядишь на него, спящего. Но также это исчезающая с невероятной скоростью еда, бессонные ночи, истерики, битая посуда, разбросанные по дому учебники и носки, утерянные шапки и варежки, грязные чашки, прячущиеся на полу за занавесками, или вот такие вот загадочные и непонятные состояния.

По итогу произошедшей в ночи мужской беседы, Влад, широко улыбаясь, велел мне не волноваться.

Пока.

Я старалась отвлечься: работала, занималась хозяйством, выполняла очередное задание психотерапевта.

Поэтому двадцать четвертого мая сидела я на кухне в обнимку с кружкой какао. Созерцала уныло висящую на стене и оконном карнизе перегоревшую гирлянду. Понимала — надо бы её давно уже снять.

После переезда я каждый раз так думала, глядя на неё. Но почему-то руки не доходили.

Все ведь уже отболело — отгорело.

Наша с Сашей история завершилась. Гирлянде этой перегоревшей место на помойке, там же где и нашему браку.

Подумала вдруг, что терапия приносит мне много интересных открытий. Удивительных. Но не все я уже готова принять и не все могу сейчас переварить.

С удивлением отметила, что бутылки «Мартини», подаренные мне, кажется, в районе 8 Марта, так и стоят в баре целые.

Что-то уходит, а что-то приходит. Но жизнь моя потихоньку меняется.

Завтра у маленького ослика последний звонок в десятом классе. А ведь буквально только недавно я, помнится, вела это сокровище в первый.

Встрепанная и паникующая больше самого Руслана, взрослая женщина, получившая внезапно целого живого человека семи лет для воспитания и заботы.

Шла в школу с цветами в одной руке и ребенком в другой. А также с Сашей на телефоне.

Ох и время было. Но мы выжили, выстояли, справились, так что и сейчас должны. Тем более что условия изменились, мозгов подвезли как внутрь, так и наружу.

Было удивительно слышать, как сегодня взрослый сын сказал:

— Не парьтесь! Спокойно дрючьте своих студиков. Сам на линейку схожу. Не беспокойтесь.

Кто после таких заявлений будет спокоен, а?

Мне, естественно, было тревожно.

И в целом, и в частности.

Потому что там ему непременно встретится Лада, а Рус последнее время очень нервный. У него постоянно скачет настроение из эйфории в глубочайшую депрессию. Хотя Влад утверждает, что все под контролем и ни на какие препараты, изменяющие сознание, ребёнок не присел.

Я верю, но валидол в сумку докладываю регулярно.

Наутро, примчав в гудящий улей под кодовым названием «Универ» и погрузившись в предсессионный адский котел, нет-нет да вынужденно выныривала в реальность. Ибо чудесная Русова компания наперебой слала мне фото и видео с их последнего звонка этого года. Особенно все гордились грамотами за качественно выполненные индивидуальные проекты.

Иван осторожно поинтересовался, могут ли они и в дальнейшем консультироваться у меня в рабочих чатах. Игнат, как обычно, просто поставил перед фактом, что я вынуждена буду участвовать в процессе их подготовки к вступительным экзаменам в ВУЗы.

Марк Адриан во всех своих видео обязательно вворачивал цитаты из различных моих любимых книг, фильмов, или ссылался на те полотна известных художников, к которым я питаю слабость.

Это было ужасно мило, но также же настораживающе и тревожно.

Ну, мы же обо всём поговорили. Все выяснили и даже планы дальнейшие раздельные наметили. Зачем опять-то начинать?