Белой акации гроздья душистые

Ночь напролет нас сводили с ума…'

М. Матусовский «Белой акации гроздья душистые»

В кабинете терапевта, осознавая масштаб ловушки, куда угодила сама и загнала бывшего супруга, я думала, что сильнее обалдеть невозможно.

Ошибалась.

По дороге со встречи домой меня застал входящий вызов. На экране телефона абонент «Анатолий Степанович». Отец.

Приехали.

Вдох-выдох.

— Слушаю.

Отрывистое и недовольное в трубке:

— Серафима! Безответственная неблагодарная девчонка, почему ты не звонишь матери?

Глухо. Тихо. Пусто в груди.

Серафимы здесь нет. Вообще, Серафимы нет. И никогда не было.

Только Маргарита.

Спасибо, бабушка, небеса тебе периной, спи спокойно!

— Вы не туда попали, — прозвучало равнодушное. Из глубины меня.

Просто человек номером ошибся.

Бывает.

И как-то сразу мне анис мерещиться вокруг перестал.

После испытания прошлым дела пошли веселее.

Я с огромным воодушевлением вышла замуж. Такой радости и умиротворения, как в объятьях молодого мужа наутро после свадьбы, я в своей жизни не припомню. Абсолютное, яркое, чистое ничем не замутненное счастье.

Нам не будет просто вместе, но точно всегда будет интересно.

И это здорово.

А в середине июня, как обычно, я отправилась поработать в Китай, но в какой компании⁈

С любимыми мужем и сыном.

Пресвятые Просветители, спасибо. Это ведь даже не мечта была, а так — робкие намеки на нее.

Вновь обнявшись с Джу в аэропорту, я осознала удивительное: да, мне совершенно точно нужны были предшествующие десять лет в Китае.

Все мои командировки, в которых я просто спала, ела и отдыхала от домашних — они были счастливыми, давали силы, но ощущались как будто сквозь вату.

Этот же зимний приезд вместе с Владом подарил столько разнополюсных эмоций, переживаний, впечатлений и опыта, что по ощущениям был важнее, чем все предыдущие мои межличностные отношения вообще.

А сейчас, приехав сюда снова, но уже с теми, кто на самом деле дорог и близок, я, как будто открывала для себя Цзилинь впервые.

Вроде бы я делила с ними свой восторг, но он множился. Отражался в широко распахнутых от изумления глазах Руслана, умножался каждой улыбкой Влада. А наш дружный смех этот восторг и сопутствующее ему счастье просто генерировал непрерывным потоком.

Пока мы с Владом работали, Рус в сопровождении детей Джу и профессора Сан путешествовал по всей провинции. А потом, в наши выходные, водил и возил уже нас в самые значимые, на его взгляд, места.

— Сегодня едем в здешнюю священную рощу, умоетесь там в роднике. Сто лет здоровья вам будут кстати, — так начиналось утро, когда я предпочла бы поспать, зарывшись носом в мужнино плечо.

Но ребенок пылал энтузиазмом, тащил нам кофе и даже жарил блинчики. Приходилось вставать.

— У вас завтра после обеда пусто? Отлично, мы с ребятами сегодня такую красоту видели. Непременно надо съездить. Буду ждать вас у входа в три, — обычный вечерний подкат.

И да, визит к мандаринкиным родственникам придется отложить — ребенок же старался.

— Мам, короче так, вы с тетей Джу пока на массаж. А нам тут с папой надо по делам метнуться будет, — естественно, после такого захода, Владимира Львовича Рус может вести куда угодно, тот счастлив до полного отрыва от реальности.

И такое бурление вокруг и внутри каждый день.

Влад ведь тоже не отстает.

И водит, носит, возит меня.

На прогулки, в парки и рестораны, по лавочкам и магазинчикам, в оранжереи, на выставки и световые шоу.

Ну что же, командировки в Китай за последний год принесли мне столько неожиданностей и разных эмоций, что, можно было бы уже ко всему привыкнуть, но нет.

В этот раз сюрприз был очень странный.

Когда посреди лекции у меня зазвенел телефон, и я с изумлением прочитала на экране «Марк Адриан», стало понятно, что дело пахнет керосином.

В срочном порядке включив студентам презентацию, вылетела из лекционной аудитории, ответив на бегу:

— Слушаю?

— Маргарита Анатольевна, вы только не волнуйтесь.

Вот что за идиотская фраза? Ну, естественно, я сразу начала волноваться и очень сильно.

— Марк, не пугай меня, в чем дело?

И тут рвануло:

— Лада Юрьевна сегодня вышла замуж за Бенедикта.

Пипец.

В этом месте и времени закончилась свобода у всей нашей семьи. У нас случились шок и горе.

К моей огромной радости, произошедшее, в итоге, нас сплотило, слепило и слило воедино так, как раньше казалось невозможным в принципе.

До сих пор, как вспомню, так вздрогну. Месяц мы с Владом неустанно, днём и ночью, караулили Русика.

Спали по очереди, не оставляли его одного совсем. Ну, разве что в туалет сходить. А если он задерживался в душевой, начинали стучать в дверь и нудеть. Как наш бедный ребёнок это вынес и не спятил, не представляю.

Нужно сказать, мучения эти в целом оказались не напрасны.

Во-первых, в какой-то момент озарения или, может быть, наивысшей стадии страдания, когда рецепторы просто отказались обрабатывать и доносить до организма информацию, и Рус выпал в реальность из своего океана боли, ребёнок увидел меня и ужаснулся:

— Мама, что с тобой?

— Ну как бы, милый, два-три часа сна в сутки, они в моем возрасте женщин уже не красят, к сожалению.

— Ты что это придумала, мам? А ну, немедленно отдыхать! Какая же ты «счастливая новобрачная» с таким лицом?

— Зато у меня сын живой.

— Я, по-твоему, совсем идиот?

— Нет, милый, тебе просто очень больно. А я переживаю и страдаю вместе с тобой, прости меня.

— Прекращай немедленно такие глупости. Мы вчера с Владом все нормально обсудили. Так что завязывайте уже с этим подвижничеством. Ничего я с собой не сделаю. Не дождутся.

Во-вторых, как ни забавно, но в один из моментов ночного бодрствования, Влад, сидя у Русикового изголовья в кресле, настолько задумался, что в голову его пришла очередная революционная мысль. И таким необычным волшебным образом у него, на грани сна и яви, появилась тема докторской диссертации.

В-третьих, за это лето мои мальчики продемонстрировали не только ум и сообразительность, но и недюжинный талант в прикладывании рук к ремонту помещений.

Руслан вместе с Владом, по возвращении первого в себя и нас всех из Китая, принялись за ремонт. Сначала в моем, так сказать, свадебном подарке.

А потом, перевезя нас на новое место жительства, они приступили к модернизации имущества ослика.

Так смешно было, но я вспомнила, как зимой завела разговор о том, что мы съезжаем «и будем претендовать на две трети, но так и быть, согласимся на половину квартиры» лишь бы развестись с Мироновым. А Русик бурчал и требовал жилье по полной программе. Так и вышло — в итоге это оказалась его квартира.

Мои драгоценные и талантливые за это лето так навострились класть плитку, ковролин и паркет, клеить обои да растягивать на стену венецианскую штукатурку, что к осени у нас была настоящая высококвалифицированная бригада отделочников.

В общем, я ими очень гордилась.

По вечерам, когда они приползали домой еле живые, но довольные, у нас обычно происходили развесёлые семейные ужины. Мальчики наперебой хвастались своими успехами, потом интересовались, как прошёл мой день, хвалили бесконечно и разнообразно всю ту еду, которую я им приготовила. Потом мы пили какао, иногда во что-нибудь играли. Когда в лото, когда в башню, когда в карты.

Это были такие вечера, о которых я, наверное, всегда мечтала. Но не могла даже просто сформулировать свои желания, потому что, в принципе, не представляла, как это должно быть на самом деле.

Потому что до сих пор ни разу не имела опыта нормальных семейных вечеров.

И в первый раз в жизни была так счастлива.

'Не жалею, не зову, не плачу,

Все пройдет, как с белых яблонь дым.