Однако чудовище, и могу создать для себя еще одну иллюзию, в которой я создам копию жены.

Она будет помоложе и с голосом повыше, а походке и повадкам я ее смогу обучить. Заставлю.

— И утащит во лесок… Под ракитовый кусток…

Липкая дремота тянет меня на дно десятками рук.

Я и Лера развелись, и она имеет право не желать видеть меня и избегать со мной встречи, которая может окончится тем, что она окажется пленницей.

Имеет право

А я имею право создать ее копию, которая будет петь колыбельные Иве, пока я из последних сил борюсь со сонливостью, что переплетается с бредом.

— Папа заснул…

Но я открываю глаза.

Зоя с Ивой на руках замирает под моим взглядом, и я сжимаю подлокотники напряженными пальцам.

— Я могу остаться, Роман, — шепчет Зоя, — побыть с малышкой, а вам надо поспать…

Слабо улыбается.

И улыбка не та.

— Роман, и для вас важен сон и отдых, — тихо отзывается Зоя, а Ива на ее руках затихает.

Кто-то скажет, что жить в иллюзии — неправильно, но сейчас я согласен на ложь и притворство, потому что устал.

И, возможно, иллюзия спасет меня от вспышки безумия, в котором я могу перейти дозволенные границы с Лерой.

Если он добровольно отказывается быть со мной, то я могу заставить.

Могу, но опять будет много гнева, боли и ненависти.

Поэтому…

Медленно моргаю.

Заботливые руки накрывают меня пледом, и раздается шепот:

— Тише, поспите… — чудятся знакомые нотки и теплая ладонь на щеке, — отдохни, Рома.

— Лера…

— Все хорошо. Я рядом.

Я отпускаю себя лишь на секунду, и с судорожным выдохом открываю глаза. Комната утопает в полумраке, и я смотрю на наручные часы, одернув рукав свитера. Я отрубился на три часа?

Три часа?

Кидаю взгляд на кроватку. Пустая. Приглаживаю волосы и зажмуриваюсь, прогоняя сонливость.

— Папа, — в комнату заглядывает Алинка, — Вася привез нас из школы. Мы вернулись.

Туго соображаю и вновь смотрю в сторону кроватки, но Ива так и не появилась.

— Она с медсестрой, пап, — Алина заходит в комнату. — Зоя ее сейчас кормит в гостиной.

Киваю.

— Она сказала, что ты заснул и она решила тебя не будить, — продолжает Алина.

— Да, вырубился, — откидываю плед. — Не переживай…

Молчит, привалившись спиной к двери, и смотрит на меня. В ней опять проснулась ревность, когда она увидела в гостиной Зою с Ивой на руках, но боится высказать мне ее?

— Я сейчас спущусь и отпущу Зою, — встаю. — У Ивы температура опять поднялась и животик… Короче, нужна была помощь. Теперь я знаю, что есть специальная трубочка, чтобы пропукаться. С тобой у меня такого не было. Ты сама справлялась.

— Она чем-то похожа на маму, — Алина не спускает с меня взгляда. — Ты заметил?

Я скучаю.

Харитон передо мной пытается сыграть обольстительного джентльмена. Подливает с кривой улыбкой белого вина, а я думаю о его имени.

Я за всю свою жизнь не знала ни одного Харитона, но, как оказалось, Харитоны существуют.

Ничего особенного.

Не урод и не красавец.

Среднестатистический мужик сорока лет. По фигуре сразу понятно, что в спортзал он не захаживает. Не толстяк, но чувствуется, что Харитон какой-то несобранный и не в тонусе.

Обычный.

Мне ведь такой и нужен, верно?

Я, наверное, если сейчас встану из-за стола и выйду и ресторана, то не вспомню лица Харитона.

Полная противоположность Романа.

И дело даже не во внешности, а ауре. У Харитона она блеклая и скучная.

Но ведь мне такой мужчина и нужен?

Чтобы без сюрпризов.

Чтобы я была в нем уверена, а уверенной женщина может быть только в скучном мужчине.

— У вас, Валерия, колдовские глаза.

И комплименты скучные. Да каждой из нас мужики говорят, что у нас колдовские глаза, ведь каждая хочет думать, что она ведьма.

А первый комплимент Ромы был такой:

— У тебя ноздри красивые.

Я помню, как на минуту выпала из реальности, потому что он после странного комплимента пробежался пальцем по правому крылу носа и вновь посмотрел в мои шокированные и недоуменные глаза:

— Мне определенно нравится твой нос.

И он был тогда честен.

А вот эти колдовские глаза — скучная ерунда, которую мужики повторяют и повторяют друг за другом.

— Мама у меня та еще старая ведьма, — хмыкаю я и подхватываю бокал с вином, — может быть, и я тоже немного ведьма.

Харитон не улавливает сарказма в моем голосе и заявляет:

— Определенно

Накрывает мою ладонь своей.

Сердцебиение не учащается, и ни одна бабочка не дергается в животе. Может, бабочки сдохли?

А, может, они дергаются только на бандитов под маской заботливого мужа?

— Выпьем за встречу, — Харитон улыбается, и мы чокаемся. Звон тонкого стекла под гул разговоров и ненавязчивую музыку.

Во мне нет желания ни сбежать, ни остаться.

Если Харитон сейчас волшебным образом испарится, то мне будет все равно и я продолжу ужинать с белым вином, будто ничего не произошло.

— Валерия… — тянет мое имя, — загадочная красавица, которая много молчит, а я бы хотел о вас узнать побольше.

— У меня две дочери ,и я в разводе с бандитом, — делаю глоток вина.

А потом залпом выпиваю остатки. Ставлю бокал на стол и жду, когда Харитоша челюсть поднимет и вернется к роли услужливого джентльмена.

— Бандитом? — Харитон изгибает бровь, смеется, но я слышу в его голосе тревогу, — вы еще и шутница.

— Нет. Мой бывший муж — бандит, — пожимаю плечами, — самый настоящий бандит. Я бы хотела, чтобы это было шуткой, но нет.

Молчание, и Харитон издает нервный смешок в последней попытке перевести все в плохую шутку:

— Значит, мне стоит бояться за свою жизнь?

Криво улыбается в ожидании того, что я сейчас начну его разубеждать и извиняться за свое плохое чувство юмора, но я молчу.

Я что-то не подумала о рисках для моего потенциального мужчины.

Позволит ли Роман мне быть с кем-то?

Или я опять хочу повысить себе цену в глазах бывшего мужа, а на самом деле ему все равно, найду ли я себе кого-нибудь или нет?

— Это не шутка?

— Нет, — качаю головой и тихо продолжаю.

Харитон несколько раз и быстро моргает.

В томном вечере стало слишком много напряжения и даже страха. И я Харитона понимаю.

Какой обычный мужик, который работает в офисе на небольшом окладе, захочет рисковать жопой и бубенцами?

— А какие у вас с бывшим мужем… отношения?

Теперь короткий и нервный смешок издаю я.

— Сложные.

Я больна Романом.

Сейчас я это четко осознаю и чтобы о нем забыть я должна буду завести интрижку, наверное, с самим дьяволом, и то, вероятно, буду разочарована.

Потому что вот у моего Ромочки не было никаких рогов, хвостов и копыт!

— Налей вина, — медленно проговариваю я, глядя на бледного Харитона.

Подчиняется.

И этот Харитон не будет в силах довести меня до оргазма.

Поднимаю бокал:

— Что тебе еще рассказать о себе? — с угрозой щурюсь. — Я ни дня не работала. Я, — делаю глоток и улыбаюсь, — привыкла быть принцессой. Понимаешь? Всегда все решает мужчина, и никакие проблемы меня не касаются, — хмыкаю. — И решает мужчина проблемы молча, без нытья, а я… я ничего не знаю и знать не хочу, — новый глоток, который расцветает на языке фруктовой кислинкой, — а в постели я…

Тут я замолкаю на несколько секунд, потому что до этого момента я не позволяла себе думать о близости с Романом, который сказал, что я для него в сексе умирающая старуха.

Обидно же.

Хмыкаю, а Харитон сидит передо мной белый-белый.

— Думаю, что секс со мной для мужчин не то, о чем они мечтают, — пожимаю плечами. — Мне не нравятся многие позы. Вопрос не в том, что я их стесняюсь. Нет. Мне они не нравятся. И у меня то ногу судорогой схватит, то рука затечет, то поясницу тянет, то слишком глубоко… И об этом я скажу вслух, потому что с мужем у нас была договоренность, что я сразу говорю о своем дискомфорте. Ведь я не должна терпеть.