В ответ Луйс лишь усмехнулся, будто эти слова ничего не значили.

***

Мне нравится этот парень. Честное слово, отец, если б я был смертным, таким бы хотел стать. Ему абсолютно безразличны авторитеты, сила, власть или деньги. Он готов отстаивать правду до конца. Он готов бороться за все, что считает правильным, до последней крови. Если б все твои создания были такими, как этот юноша, я бы смог полюбить этот мир. Я бы смотрел на все иначе. Я бы не жаждал так сильно его заката. Сколько в нем достоинства и благородства. Он не боится меня. Не заискивает. Понимает, что я сильнее, но не отступает. Я бы им восхищался. Знаешь, отец, если б я не знал, то посчитал бы, что ему уготована миссия спасения. Но ты не создал их идеальными. И у него есть слабости. Хотя на мой взгляд, они делают его человеком. Но идеальной ты создал лишь ее. Ненадолго.

Ишас завел ее в дом, он что-то говорил про чай и предлагал присесть, но Ида ощутила, как голос его становится глуше, а перед глазами расплывается темнота.

Вой. Далекий, утробный, первородный. Хор голосов, эхом вторящих друг другу. Тьма. Пустота. Пронзающий страх. Чувство падения. Кружения. Парения. Тьма сгущается. Сдавливает. Вытягивает воздух. Нечем дышать. Нечем дышать. Вой. Вдали. Ближе. Вой вырывается из собственной груди. Вспышка — два желтых глаза.

— Ида? — голос вырвал ее из этой тьмы или страх — она не знала. Только бешено стучащее сердце и взволнованный взгляд Ишаса, придерживающего ее двумя руками. — Присядь, ты… ты слышишь меня? Скажи что-нибудь?

Нет сил. Вой лишил голоса.

— Да, все, —прохрипела Ида, — все в порядке.

— У тебя опять были видения? — спросил Ишас осторожно, будто боялся спровоцировать новое.

— Да, сегодня опять началось. Я… Я не понимаю, Ишас, их столько времени не было.

— На тебе поэтому лица нет? Расскажешь, что видела и что тебя так напугало? Ты так влетела в кузницу…

— Меня не видение напугало, — Ида сделала паузу, собираясь с мыслями, решаясь, стоит ли рассказать все Ишасу. Поймет ли он? Поддержит ли? Поверит ли в нее или эта тайна окончательно отдалит их друг от друга. — Я нашла письма.

Ида рассказала ему все, начиная от далекого голоса и писем за печью до разговора с Сар-Микаэлом. Ишас слушал внимательно, не перебивал, лишь хмурился время от времени и сжимал руку в кулак. Он всегда так делает, чтобы скрыть страх или сдержать гнев. Когда Ида закончила, Ишас встал, отошел, повернувшись к ней спиной, сцепил руки за головой и пару раз качнулся на носках.

— Ты уверена? — Ишас вернулся на свое место и сел напротив Иды. — Это все звучит настолько немыслимо, настолько ужасно! Я ничего не знал о пророчестве. У нас никогда об этом не говорили, а после матери Йофас вообще не желает ничего слышать о храмах, Создателе и всем этом. Не знаю, может, он считал, что с ним несправедливо обошлись, забрав мать, но…

— Ишас, твой отец…

— Не надо, я в порядке, уже привык и не жду от него никаких проявлений любви. Знаешь, если б меня спросили, я бы сказал, что это у меня отец неродной, а не у тебя. Старый Пот любит тебя, по-своему, конечно, но любит. И теперь ты знаешь, на что он пошел и с каким страхом жил все эти годы. Ты представляешь?

— Да, я как-то не подумала, что он пережил. Мне пока тяжело во все поверить и вообще принять, понять, в голове какая-то каша.

— Все образуется, вот увидишь! Мы справимся! А насчет пророчества… его, наверное, лучше вообще забыть. Зачем притягивать беду, у нас и так вон какие-то постоянные напасти. Ущерб от воронов еще не полностью разгребли, — он заметил, как дрожь пробежала по ее телу.

— Вороны… Ишас, помнишь я про сон рассказывала, многое сходится и я начала думать, что вдруг пророчество…

— Ида, послушай меня, — он подался вперед и обхватил руками ее лицо, — посмотри на меня, это пророчество не может быть о тебе! То, что какая-то ведьма под воздействием своих трав и курительных смесей ляпнула первую попавшуюся чушь, не значит, что ты…

— Но, что это, — прервала его Ида и вырвалась из рук, не в силах сдерживаться, еще секунда и она бы забыла все, мир перестал бы иметь значение. — Как объяснить сны? Ты сам только что видел!

— Это могут быть просто совпадения! Ты всегда была впечатлительной! — он щелкнул ее по носу и улыбнулся, будто не ее жизнь разделилась на до и после, будто она не потеряла спокойную и счастливую жизнь в неведении. Но его уверенность и тепло давали ей надежду, что все еще может быть хорошо. — Кстати, чуть не забыл, я запаял цепочку, можешь снова носить. — Ишас вернул ей кулон.

— Так быстро? Я ж только вчера вечером отдала… Спасибо! — Ида надела лилию и усмехнулась собственным мыслям, на секунду поверив, что действительно кулон оберегал ее от видений, а стоило его снять и отдать на починку, так видения вернулись. Ида улыбнулась, но не успела поделиться догадкой с Ишасом, как снаружи раздались крики, она замолчала и посмотрела удивленно на Ишаса, он пожал плечами.

— Наверное, перебрал кто-то, вот и нарушает тишину вечера, — усмехнулся Ишас, пытаясь успокоить ее.

Но вдруг криков стало больше, послышался топот, словно кто-то бежал: «Отпускай псов! К хлеву! Быстрее! Позови отца!». Ишас нахмурился, игнорировать суету за окном уже было невозможно. И словно в подтверждение его мыслям вдалеке раздался выстрел. Ида подскочила, в ее глазах читался неподдельный страх. Но за долю секунду она выбежала из комнаты, намереваясь бежать в эпицентр происходящего. Ишас еле удержал ее, поймав уже на крыльце.

— С ума сошла? — в его глазах сверкали искры гнева вперемешку с отголоском страха. — Куда рванула? Мы не знаем, что там, а ты …

— Там отец, вдруг…

— И чем бы ты помогла, мало ли что это?!

Мимо калитки пробежали люди, Ишас отпустил Иду:

— Стой тут! Пойду узнаю, что происходит! Мосс, стой, что происходит?

— Ишас, хорошо, что ты дома! Хватай ружье, мужики побежали к полям и хлеву — волки спустились! У дома Месидас застрелили одного, пока решали, что делать и откуда он вообще взялся, раздался вой у подножия, а потом со стороны храма выбежал еще один и побежал к полям. Давай! Догоняй!

Волки. Ида онемела и лишь растерянность Ишаса и его понимающий взгляд, направленный на Иду, помог устоять на ногах. Он подошел к ней, взял за руку и как и всегда молча выразил все, что не выразить словами. Его поддержка удержала ее на плаву. Раздался еще один выстрел, вернувший их в реальность. Ишас пролетел мимо Иды, забежал в комнату, где на стене висело охотничье ружье. Из ящика достал коробок патронов, а через шею перевесил патронташ. Ида стояла онемев, не понимая, что происходит. Когда Ишас выбежал обратно на крыльцо, он увидел ее замешательство. Остановился, схватил за плечи и умоляюще глядя в глаза произнес:

— Домой идти опасно! Останься здесь, прошу! Зайди в дом и запрись! Я скоро! Мы потом все обсудим и все решим. Только дождись меня!

Она стояла молча и не шевелясь. Ишас надеялся, что она хоть раз в жизни сделает так, как ее попросили, но ждать не мог. Он нехотя отпустил и убежал в сторону, где слышались крики.

Ида оттряхнула оцепенение и окончательно осознала, что произошло. Реальность навалилась на нее невыносимым грузом. Придавило камнем. Волки. У них в деревне. Это не совпадение! Ишас это понял, но все равно помчался туда. Все смешалось в голове, страх и ненависть, тревога и гнев. И вместо того, чтобы спрятаться в доме, она сбежала по лестнице, схватила первое, что попалось под руку, и собралась последовать за Ишасом. Но вдруг ноги ее подкосились, а в глазах начало темнеть. Она провалилась во тьму.

***

Добрая, чистая, но глупая смертная. Куда ты побежала? Лопатой на гончую? Эти глупцы приняли их за волков. Знала бы ты, что это за волки. Мне было их жаль, они слишком сильные и величественные звери, чтобы растрачивать их мощь так напрасно. Они столько лет верно служили мне. Но ты должна поверить, что Создатель вами недоволен и посылает кару за грехи. Ты должна поверить в свои видения. Ты должна поверить в пророчество. Чтобы исполнить его, тебе нужно поверить и в попытке избежать, привести к его исполнению. Глупая, маленькая смертная. Сомнение — твой злейший враг и мой верный друг. Сомнение поможет мне и предаст тебя. Сколько бы света ни было в тебе — сомнение покроет его тьмой, потушит огонь твоего сердца. Ты боишься себе признаться, но когда я исполню свой долг, я расскажу — тебе или твоей душе. Душа. То, что от нее останется, станет моим, но об этом еще рано думать, я все еще не уверен, что именно сломает тебя. Но кажется, подозреваю, что этот упрямец имеет для тебя гораздо большее значение, чем ты себе готова признаться. Глупые смертные. Ведете себя так, будто в вашем распоряжении вечность. А ведь он может не вернуться уже сегодня? О чем будет твоя первая мысль, когда он не вернется? Слишком велик соблазн проверить, слишком велик.