Боб продолжил ломать комедию:

— Я не понимаю, о чем вы говорите. Вы, наверное, меня с кем-то спутали. — А сам исподлобья внимательно изучал помещение, в которое перенёс его сказочный джинн.

Мрачная каморка три на три: то ли подвал, то ли чердак. Низкий потолок, обшарпанные стены, дырявые полы. Освещение — паяльная лампа, стоящая прямо на полу. Всё завалено каким-то барахлом. И всюду пыль, пыль, пыль. А так же птичий помёт и перья. Значит, всё-таки чердак. Тем паче из-под темной драпировки на стене (скорее всего — завешенное окно) пробивается золотой солнечный луч. Где вечером в Париже можно увидеть солнце? Уж точно не в подвале.

«Вознесли меня джабраилы, — хмыкнул про себя Боб. Заметил в углу знакомую коробку: ту самую, из банка. — И Дедову посылку не забыли прихватить. Не дают им, знать, покоя миллионы Буссенара, будь он трижды неладен».

Человек в чёрной маске подошел ближе. В одной руке сверкал нож, в другой — шипела лампа: увы, не Аладдина, паяльная.

— Шутишь? — угрожающе прорычал он. — Я тоже шутки лублу. Колкие, — незнакомец поводил перед носом Боба острым ятаганоподобным тесаком. — И горячие. — В стращающем дефиле приняла участие и лампа. Пахнуло горящим бензином. — С чего начнём?

— Некоторые любят погорячее, — отшутился названием древней киношки с Мэрилин Монро в главной роли Робер.

— Будет тебе погорячее, — рыкнул черный человек и поднял руку с лампой.

Лицо Боба обдало вонючим жаром.

19 часов 12 минут 08 секунд.

— Считаю до трёх, — прорычал чёрный человек, покачивая паяльной лампой перед лицом пленника.

«Прямо огнедышащий дракон перед броском», — всё ещё пытался шутить Робер, хотя поводов для шуток вроде бы не наблюдалось. Люди, способные растворить человека в кислоте, запросто могут сделать из него барбекю.

— Раз…

Боб, точно Великий Детектив в фильме Гая Ричи «Шерлок Холмс», просчитал возможные варианты развития событий.

— Два…

Все варианты сводились к одному: сперва следует освободить от скотча руки и ноги.

— Три…

Боб начал действовать.

Он изловчился и что было силы саданул связанными руками звездуна (или как там называются члены сообщества «Красная звезда»?) прямо в нос. Послышался хруст хряща и противное бульканье. Незнакомец в черном одеянии выронил паяльную лампу и нож, схватился за лицо, разразился цветастой бранной тирадой. Как ни странно не на тарабарском, а на чистейшем французском языке. Вот тебе и бедуины-джабраилы. Прав Дед: чем дальше, тем страньше!

Впрочем, рассуждать некогда. Вон второй ассасин (или все-таки ниндзя?) потянулся к стволу. Начнет палить — пиши-пропало: промахнуться с такого расстояния может только слепой.

Робер титаническим усилием, достойным барона Мюнхгаузена, вздел себя вместе со стулом и прыгнул вперед. Угодил головою в живот противнику. Тот крякнул, переломился пополам и повалился прямо на подельника. Последний выронил пистолет и рухнул навзничь. Так и лежат все трое на полу: сверху Боб, привязанный к стулу, под ним квохчущий бандит с разбитым лицом, и в самом низу — его напарник.

Боб выиграл пару секунд. Теперь следовало распорядиться ими по назначению. Для начала и для верности он ещё разок саданул с двух рук в лицо любителю французской брани. Тот взвыл, что жеводанский зверь, и мощно откинув от удара голову, угодил затылком по носу соратнику.

«Одним махом двоих побивахом», — улыбнулся Боб. Оглянулся, увидел лежащую в двух шагах от него паяльную лампу. Слава Богу, не погасла! А то бы все труды насмарку.

Боб крутанулся и вместе со стулом кубарем скатился с живой пирамиды. Не раздумывая, сунул стянутые липкой лентой руки под язык пламени. Скотч вспузырился, оплавился, лопнул. Руки свободны! Теперь ноги.

Боб схватил паяльную лампу, точно световым мечом джедая резанул по стягивающему правую ногу скотчу. Есть — нога свободна! Теперь… Теперь надо срочно что-то придумать: один из краснозвёздых всё-таки дотянулся до пистолета. А что тут придумаешь? Самое простое решение — зачастую самое верное. А куда уж проще: взять да садануть. Боб и саданул. С левой ноги, хоть сам и правша, не левша. Зато именно к этой ноге был скотчем примотан стул. Или наоборот, нога была примотана к стулу? Впрочем, не важно. Главное — удар получился отменный: сильный и зрелищный. Стул разлетелся на мелкие щепки, словно был сделан из бальсы. Именно бальсовое дерево используют на съёмках вестернов, когда перебравшие виски ковбои в мелкую труху крушат меблировку салуна. Бальса лёгкая, не травмоопасная. Чего не сказать о породе дерева, из коего был изготовлен стул. Удар сбил преступника с ног и, по всей видимости, отправил его в нокдаун. А значит, Боб выиграл ещё пару секунд. Очень хотелось потратить эти секунды на то, чтобы сделать из двух незнакомцев кровавые отбивные — за Деда. Но сдюжит ли он, справится ли сразу с двумя амбалами? Каждый из них на полголовы выше его. Да и эффект внезапности не используешь дважды. Вон тот, с расквашенным носом, уже поднимается, тянется к ножу. И по всему, готов теперь к любой неожиданности. Да и второй отнюдь не в отключке — лишь немного оглушён. И пистолет по-прежнему при нем. Сейчас очухается, начнет палить.

Отложенный бой — ещё не проигранный бой.

Боб прыгнул к Дедовой коробке. «Шиш вам, а не сокровище Буссенара! Дед завещал его Франции!» Схватил, — коробка тяжёлая: значит, книга внутри, — прижал в груди, метнулся к занавешенному окну. Сорвал занавеску, ослеп от брызнувшего в глаза расплавленного злата (майский закат в Париже — это что-то!). Ни на секунду не задумываясь и, не раскрывая зажмуренных глаз, выставил Дедову коробку перед собой, словно щит, и прыгнул в окно…

19 часов 13 минут 22 секунды.

Конечно, безумие. Но…

Каждый каскадёр немного безумец. Станет ли нормальный человек разгоняться в автомобиле и на полной скорости нарочно врезаться в другой автомобиль? Или гореть (пусть и в специальном костюме)? Или бегать по крышам вагонов мчащегося на полном ходу поезда? Или нырять во встречную волну с несущегося на всех парах скоростного катера? Или прыгать с парашютом с Эйфелевой башни, наконец? А? То-то же.

Нет, естественно, трюкачи используют разные там тросики, маты, щитки, подушки безопасности и прочие хитрые страховочные приспособления. Но… всего этого столь необходимого при съемке трюкового фильма безобразия у Боба сейчас под рукой не имелось. Имелась лишь пара крепких рук да вера в себя и свою счастливую звезду.

И Фортуна опять-таки улыбнулась отважному стантмену.

Во-первых, на окне не было решётки. Очень важное подспорье в деле пробивания окон собственным телом. Это вам каждый каскадёр расскажет.

Во-вторых, рама была старая, ветхая. Да к тому же одинарная, не двойная. Ведь двойную можно и не вынести, застрять как в капкане. Бывало, знаете ли. Попался Роберу однажды режиссёр — любитель гиперреализма. Запретил подпиливать раму, и к тому же велел поставить двойную: «сообразно описываемой в фильме эпохе». Так мало того что Боб сквозь окно с первого дубля не пролетел (застрял, что травинка меж зубов), так ещё и сотрясение мозга заработал.

В-третьих, Боб даже не поцарапался. Вот оно — каскадёрское счастье! Ведь на съёмочной площадке Роберу обычно приходилось иметь дело с сахарным и калёным стеклом — оно не режет. А здесь — простое, самое обыкновенное. Располосует, мало не покажется. Слава Богу, обошлось.

В-четвертых, вылетел Боб не в глубокий колодец меж домами, а на черепичную крышу. Черепица, конечно, не самый мягкий и удобный для приземления на неё материал, но, согласитесь, и не острые штыри.

В общем, хранимый небом и высшими силами вывалился Боб через окно на покатую крышу, и как есть — на животе, с коробкой в руках, поехал вниз. Скольжение длилось не долго. Вскоре Боб уперся в оцинкованный жёлоб водостока. Выдохнул, разлепил глаза, осмотрелся.

Справа — крыша, слева — крыша, впереди — обрыв. Глубоко внизу — узкая извилистая, точно горное ущелье, улочка. Через дорогу — дом близнец. Вдали, в лучах заходящего солнца, маячит шпиль Первой Дамы Парижа. Далековато от центра затащил его краснозвёздый джинн. И вознёс высоковато: этажей шесть-семь. Прыгнешь — костей не соберёшь. И уроки мастера Белля не помогут. Трейсеры всё-таки люди, не птицы. Хотя…