Толчком к вновь обретенному рвению Роберта и Карла восстановить справедливость мог послужить Уго дель Бальцо, граф Авеллино, сенешаль Иоанны в Провансе, который в данном случае, по поручению Папы, действовал как тайный агент. Боккаччо писал, что Уго "сговорился с этими принцами"[136], чтобы провести дознание и затем вынести приговор предполагаемым злоумышленникам. Разочарованный тем, что два кардинала, первоначально выбранные для этой миссии, были так долго задержаны другими делами, Климент обратился к графу Авеллино с тайным поручением выступить его неофициальным эмиссаром. В пользу этой теории говорит тот факт, что Уго, который большую часть предыдущего года находился в крестовом походе, вернулся в Авиньон, чтобы 8 января встретиться с Папой, а к 13 февраля уже был на пути в Неаполь.
Новая стратегия противников королевы имела дополнительную привлекательность: она была направлена именно на тех богатых и титулованных особ, которые в прошлом закрывали Карлу доступ к власти, а в настоящее время сопротивлялись вступлению Роберта на трон. Если бы удалось доказать, что это они организовали в заговор против Андрей, то не только политическая оппозиция Роберту и Карлу будет сметена одним махом, но и все значительное имущество виновных будет объявлено конфискованным и может достаться победителями в качестве трофея. План был настолько хорош, что Роберт и Карл, должно быть, удивлялись, почему они сами до него не додумались.
Затянувшееся расследование убийства Андрей действительно ослабило позиции королевы. Хотя Иоанна лишь уступила желанию Папы, признав церковное главенство в этом деле, и фактически вместе со всеми в королевстве ожидала прибытия двух кардиналов, которым было поручено дознание, непростительная медлительность папских легатов создавала впечатление, что королева намеренно препятствует правосудию. Было совершено ужасное преступление, и все считали, что возмездие должно быть быстрым и страшным. Когда же этого не произошло, атмосфера накалилась, и население сначала недоумевало, а затем стало проявлять беспокойство. Роберту и Карлу не составило труда поставить народное мнение на службу своему делу, особенно после прибытия гибеллинских наемников. Горожане из таких отдаленных мест, как Салерно, Нидо и Капуя, стекались в столицу, чтобы потребовать от королевы выдать своих фаворитов. Роберт, Карл и Уго дель Бальцо со своими сторонниками (к этому времени в деле приняли участие все братья Дураццо) распространяли среди населения слухи о том, что Иоанна помешала привлечь к суду убийц Андрея, потому что они были ее приближенные. Провокаторы накаляли обстановку, надеясь подстрекнуть толпу к бунту. Принцы даже прибегли к услугам известного головореза по имени Фра Мориале.
Все разрешилось 6 марта 1346 года. Чтобы снизить риск насилия со стороны населением, Раймунд ди Катанья, занимавший пост сенешаля двора, издал указ, запрещающий публичное ношение оружия. Когда Раймунд с небольшим отрядом рыцарей отважно вышел на улицы Неаполя, чтобы обеспечить исполнение этого указа, он попал в засаду, устроенную Фра Мориале и его людьми. Завязался жестокий бой, и когда все закончилось, Фра Мориале получил свою плату, а Раймунд ди Катанья был взят в плен.
Его сначала привели на главную площадь города, чтобы подвергнуть перед собравшимся народом пыткам и удовлетворить жажду толпой крови. Однако, поскольку при допросе важно было выявить имена именно тех заговорщиков, которые были нужны, Роберт и Карл подстраховались и велели отрезать Раймунду язык, а все задаваемые ему вопросы сопровождались барабанной дробью, чтобы никто из зрителей не мог ничего расслышать. После этого они доставили пленника в замок Роберта и вывели его на балкон, чтобы смерть Раймунда, если не его признание, была понятна толпе внизу. Таким образом они узнали имена необходимого (и ожидаемого) числа высокопоставленных заговорщиков: маршала королевства графа Терлицци, великого сенешаля Роберта ди Катанья, члена королевского двора Николо Мелиццано (который, похоже, действительно участвовал в убийстве), кормилицы Иоанны Филиппы ди Катанья, внучки Филиппы Санции, Карла д'Артуа и его сына Бертрана, брата и сестры Томмазо Мамбриччо и ряда других лиц, связанных с окружением Иоанны. Методы Роберта и Карла оказались настолько убедительными, что Раймунд ди Катанья сам признался в убийстве, хотя за несколько месяцев до этого было точно установлено, что сенешаль в момент убийства Андрея спал в своей комнате в королевской резиденции в Аверсе.
Когда позже личности обвиняемых были объявлены толпе нотариусом (Раймунд ди Катанья, не имея возможности говорить, был вынужден своими мучителями кивать головой после оглашения каждого имени в качестве подтверждения), это произвело сенсацию. Под предводительством Роберта, Карла и Уго дель Бальцо толпа была доведена до исступления, щедро вооружена тесаками и копьями, а затем направлена в сторону Кастель-Нуово. Согласно другой хронике того времени, разъяренные горожане, когда сходились к замку, несли гвельфские знамена, и называя себя воинами Церкви, кричали: "Смерть предателям!"[137], "Смерть шлюхе королеве!" и "Выдать предателей!".
Эта демонстрация силы, хотя и была, несомненно, драматичной, не отличалась особой эффективностью. Кинжалы, тесаки и копья не очень-то могли помочь против крепких каменных стен. Наемники-гибеллины, нанятые для защиты Иоанны и ее двора, просто заперли ворота замка и обрушили на собравшиеся внизу толпы арбалетные болты, камни, мостовую плитку, поленья предназначенные для печей, горшки с кипятком и сковородки — все, что попадалось под руку.
На самом деле, во время нападения, Иоанны даже не было в Кастель-Нуово. Не зная о том, что затевают ее противники, королева удалилась в Кастель-дель-Ово, самую надежную крепость Неаполя и традиционное убежище ее семьи, чтобы побыть с ребенком, о чем свидетельствует более позднее письмо от 28 августа 1347 года. "Все произошло в мое отсутствие, когда я была вдали от этого места [Кастель-Нуово]"[138], — писала Иоанна.
Толпа отступила от стен, но не разошлась, спешно разрабатывая новый план действий. Было решено окружить замок, устроить осаду и ждать, пока внутри закончатся съестные припасы. Этот новый план оказался гораздо более успешным, тем более что наемники-гибеллины, похоже, были заинтересованы в грабеже своих нанимателей не меньше, чем в их защите. Через три дня гарнизон замка был вынужден заключить с осаждающими соглашение и выдать обвиняемых.
Но даже тогда, те из Кастель-Нуово, кто вел переговоры в от имени королевы и от имени перепуганных придворных, сделали все возможное, чтобы защитить своих подопечных от самосуда толпы. При посредничестве Уго дель Бальцо была заключена сделка, по которой Уго, Роберт и Карл обязались, что пленников без охраны переведут в Кастель-дель-Ово, пока верховный судья королевства не проведет расследование, чтобы выяснить, насколько обоснованны обвинения против каждого подозреваемого. Только после этого по законам страны, в случае необходимости, будет вынесен смертный приговор. Чтобы обеспечить дополнительную защиту от взбудораженной толпы, Уго предложил перевезти пленников из Кастель-Нуово в Кастель-дель-Ово, расположенный в полумиле от побережья, по морю, на одной из собственных галер. Это предложение было принято обвиняемыми, среди которых были граф Терлицци, Роберт, Санция и Филиппа ди Катанья, Николо Мелиццано и другие. К огорчению победителей, Карл и Бертран д'Артуа, сумели незамеченными ускользнуть из Кастель-Нуово и впоследствии оказались под защитой константинопольской императрицы в одном из ее загородных замков.
Благоразумное решение Артуа, избежать плена и попытать счастья у Екатерины Валуа, вскоре себя оправдало. Галера с пленниками так и не добралась до Кастель-дель-Ово, потому что Уго дель Бальцо, нагло пренебрегая только что заключенным соглашением, остановил свою галеру в море, примерно на полпути между пунктом отправления и предполагаемым местом назначения, и, к удовольствию толпы собравшейся на берегу, принялся мучить своих беспомощных пассажиров. "На глазах у всего города в открытом море он [Уго, граф Авеллино] безжалостно пытал бедных Филиппу, Санцию и Роберта [ди Катанья] на чудовищной дыбе", — сообщает хроника того времени De Casibus[139]. "Тот, кто был другом Авеллино… немедленно подверг пыткам Санцию, графиню Марконе"[140], — соглашается Chronicon Siculum.
