Наконец, мы прибываем на вокзал Хаунслоу и выходим на улицу. Я достаю телефон и заношу в навигатор сообщенный Джудит адрес.

— Десять минут пешком.

Прежде чем Клемент успевает отозваться, сверху раздается рев реактивных двигателей. Я задираю голову и вижу отчетливый силуэт гигантского «Эйрбас-А380», практически зависшего в крапчатом сером небе. В Хаунслоу располагается самый загруженный лондонский аэропорт, «Хитроу». При всех коммерческих выгодах, это, пожалуй, самое шумное место в стране для проживания.

Я указываю кивком вправо и двигаюсь в заданном направлении. Клемент следует за мной, глядя то под ноги, то на махину в небе. Кажется, современнейший авиалайнер приводит его в такой же восторг, что и старый состав подземки на Уайте. Быть может, Клемент интересуется и поездами, и самолетами? Спрашивать, однако, я не рискую.

Навигатор ведет нас по однообразным улочкам, застроенным замызганными домами блокированной застройки и дешевыми закусочными на любой вкус. Сворачиваем за угол, и нашим глазам предстает вид трех высоток на противоположной стороне оживленной четырехрядной магистрали.

— Сейчас должен быть подземный переход, — указываю я на дорогу. — Похоже, нам к этим высоткам.

Клемент кивает, и через минуту мы спускаемся в тускло освещенный тоннель под магистралью. Въевшаяся вонь мочи и граффити на стенах наглядно напоминают, что меня занесло весьма далеко от собственного заповедного мирка. Без своего устрашающего вида товарища ни за что не сунулся бы в эту дыру.

Не без облегчения покидаем подземный переход, и далее наш путь пролегает по дорожке, с обеих сторон обнесенной низкими бетонными стенами. Трава за ними пробивается лишь местами.

— Может, хватит тебе размахивать этой штуковиной, — кивком указывает великан на мой смартфон.

Мудрый совет. Запоминаю остающиеся триста метров нашего маршрута и прячу телефон в карман.

— Пожалуй, подозрения Джудит не лишены оснований, — замечаю я, когда мы подходим к ближайшей высотке. — Для юридической фирмы место не самое подходящее.

— Тут, думаю, юристы с голоду померли бы.

— Да уж.

Проходим мимо сидящих на стене трех юнцов, все как один в толстовках с капюшоном и мешковатых джинсах. Они мрачно следят за нами, однако ответный угрюмый взгляд Клемента удерживает их тактику запугивания в рамках невнятного бурчания.

Тротуар выводит на узкую дорогу перед тремя высотками, первая из которых прямо перед нами.

— Квартира номер десять, корпус «Деруэнт».

Мы озираемся в поисках указателя с названием корпуса, однако, если такой здесь когда-либо и имелся, теперь от него не осталось и следа. Заглядываем в подъезд, поднимаемся по лестнице и осматриваем площадку. Ожидающая лифт девушка с коляской сообщает нам, что мы ошиблись адресом.

— Не, дядя, — говорит она, — «Деруэнт» следующий, а это «Оруэлл».

Меня так и подмывает спросить, не в честь ли писателя Джорджа Оруэлла названо здание, однако очень сомневаюсь, что юная леди интересуется подобными деталями.

— Спасибо за помощь.

— А сигаретки не найдется?

Клемент угощает ее сигаретой. Девица затягивается и спрашивает у меня:

— А вы, вообще, кто такие? Коллекторы, что ли?

— Нет. Просто поговорить кое с кем надо.

До меня тут же доходит, что мой небрежный ответ звучит гораздо угрожающе, нежели я подразумевал.

— Да мне плевать, даже если и коллекторы. Тут ни у кого ничего нет.

Вслед за данным замечанием обитательница жилища с громким названием поворачивается к лифту и раздраженно стучит по кнопке.

— Опять этот сраный лифт не работает!

— Позвольте нам помочь вам спуститься? — галантно предлагаю я.

Она мерит меня подозрительным взглядом и смотрит на часы.

— Ага, только чтоб без фокусов.

Уж не знаю, на какие фокусы, по ее мнению, мы способны, но Клемент берет коляску и несет вниз. На первом этаже девушка снова смотрит на часы и чертыхается.

— Куда-то опаздываете? — интересуюсь я.

— Да продуктовый банк через пятнадцать минут закрывается.

— Ох.

Снаружи великан осторожно ставит коляску на асфальт узкой дороги. Девушка кивает ему и застегивает куртку, затем молча двигается прочь.

— Подождите! — окликаю я ее.

Она останавливается и оборачивается.

— Чего еще?

Подхожу к ней и достаю из бумажника двадцатку.

— Возьмите, — протягиваю я ей банкноту. — На случай, если не успеете.

Девица быстро оглядывается по сторонам и смотрит на купюру, однако брать не берет.

— Ты ведь не из этих престарелых извращенцев, а? Я таким дерьмом не занимаюсь, дядя. Мне, вон, о парне своем заботиться нужно.

— Нет, я не из этих.

— Так чего ж тогда бабки суешь?

— Мы вас задержали, и это лишь компенсация за ваши хлопоты.

— Я в благотворительности не нуждаюсь.

— Разумеется, не нуждаетесь. Если вам станет легче, можете считать это ссудой. Вернете, когда ваш парень закончит университет.

Впервые с момента нашей встречи на лице девушки появляется подобие улыбки.

— Думаете, он сможет поступить в университет?

— Еще как. Ведь он начинает жизнь с чистого листа.

Она берет банкноту и прячет в карман куртки.

— Спасибо.

Какое-то время я смотрю ей вслед. Статистика, насколько мне известно, ее младенцу отнюдь не благоволит. Вероятность, что он получит высшее образование, от силы десять процентов. И все же она существует.

— Вот уж не думал, что когда-либо увижу подобное, — хрипит Клемент сзади.

— Что увидишь? — оборачиваюсь я.

— Как политик кому-то помогает. Первым будешь.

— Не все из нас нарциссисты, транжирящие государственные средства, — огрызаюсь я. — Некоторые действительно думают о людях.

— Хорошо-хорошо, Билл, только успокойся. Если бы я не считал тебя порядочным, меня бы здесь не было.

Увы, Клемент отнюдь не одинок во мнении, будто мы, политики, совершенно не в курсе проблем обычных людей. Вот только пока пытаешься помочь массам, упускаешь кого-то вроде этой девушки, и от этой проблемы при управлении страной никуда не деться. Но не должны родители пользоваться продуктовыми банками! И меня охватывает стыд, что на деле обстоит совершенно по-другому.

— В чем дело? — спрашивает великан.

— Да ерунда. Просто подумал, что кое-кому из моих коллег не помешало бы сюда наведаться. Тогда, может, и поймут, что не все наслаждаются экономическим процветанием, о котором мы без конца твердим.

— Аминь, — хмыкает Клемент. — Но, кажется, прямо сейчас перед нами стоит другая задача?

Однако мне собственные беды вдруг кажутся не такими уж и существенными. Тем не менее, если я не разберусь с Габби, помочь никому не смогу.

— Тогда идем.

Корпус «Деруэнт» — точная копия «Оруэлла», десятая квартира располагается на втором этаже. На лестничной площадке восемь дверей различной степени запущенности. Из квартиры в дальнем конце грохочет нечто, представляющееся ее жильцам музыкой. Хоть сколько-то различимая мелодия отсутствует напрочь, лишь ритмично лупят басы.

Мы встаем бок о бок перед дверью под цифрой десять. Клочок неокрашенного дерева на косяке свидетельствует, что некогда здесь был звонок. Клемент тянется к дверному молотку, однако я вскидываю руку, призывая его не спешить.

— Ну что еще?

— А что мы скажем-то? — полушепотом спрашиваю я.

— Зависит от того, кто откроет.

— А если это окажется мисс Дуглас? Квартира, как-никак, ее.

— Та девчонка подала хорошую идею. Скажем, мол, коллекторы мы, ищем Габби Дэвис.

— Точно, только ее зовут не Габби.

— Как это не Габби?

— Ее имя — Габриэлла, а Габби — это сокращенное.

— Ой, да какая разница!

И с этим он решительно стучит молотком, и мы отступаем от двери на шаг. Проходит несколько секунд, однако внутри квартиры никакого движения. Клемент снова колотит, уже гораздо громче.

— Ее там больше нет! — доносится вдруг чей-то голос.