— Три — три, ничья, — медленно произносит он. — Еще раз — решающий бой⁈

— Ты меня уже загонял, — устало говорю я и наигранно вздыхаю. — Давай остановимся на ничьей⁈ Или ты хочешь совершить седьмое виртуальное кровопускание во славу Разделенного Бога?

— Система, к бою! — приказывает Андрей, и я вновь захожу в пределы дуэльного круга.

У Трубецкого хорошая техника, недаром его считают лучшим бойцом среди наследников после Цесаревича. После победы в этом раунде обязательно поинтересуюсь именами его учителей. Сразу после того, как поделюсь подробностями восхитительной ночи с Алиной.

Андрей атакует стремительно и с азартом. В отличие от сестры, ему нравится сражаться. Он погружается в бой с головой, и чувство обиды делает его образцовым соперником.

Клинок Андрея мелькает у меня перед глазами, я и едва успеваю уклониться вправо, чтобы не проиграть в первые же секунды боя. Отскакиваю назад, уходя от сильного удара ногой и опершись рукой на пол, делаю подсечку. Трубецкой подпрыгивает и обрушивается на меня сверху с занесенным кинжалом.

Перекатываюсь вперед, оказываюсь у Андрея за спиной, вскакиваю на ноги и бью клинком в шею сбоку. Он пригибается, как будто чувствуя направление моего удара, падает на спину и бьет меня обеими ногами в живот. Врезаюсь в них правым боком, обхватываю левой рукой и по инерции падаю вперед.

Мы падаем на пол, и я вонзаю клинок в левое бедро Андрея. Место удара окрашивается синим, и костюм ограничивает подвижность соперника, имитируя последствия ранения. Трубецкой рычит, пробивает меня подошвой другой ноги в живот и освобождается от захвата.

Мы поднимаемся на ноги и смотрим друг на друга как злейшие враги. Без тренера в азарте боя можно убить соперника, и я в очередной раз радуюсь, что мы сражаемся в боевом модуле дополненной реальности, а не на настоящем ристалище.

Андрей прищуривает глаза, переносит тяжесть тела на правую ногу и меняет тактику. Он совершает серию быстрых обманных выпадов, которые должны рассеять мое внимание, чтобы я пропустил момент главного удара.

Синий клинок со свистом рассекает пространство и постепенно подчиняет меня асинхронному ритму. Я уклоняюсь, отбиваю удары и контратакую, входя в состояние, похожее на прострацию. Андрей похож на заклинателя змей, а я — на раздувшую капюшон кобру, выжидающую удобного момента, чтобы ринуться в атаку.

Я увлекаюсь и в какой-то момент забываю, что должен поддаться. Закрываюсь от удара кинжалом голой рукой, он вонзается в мою ладонь, а я бросаюсь вперед и наношу смертельный удар в сердце.

Звучит сирена, и система сообщает о моей победе. Андрей недовольно морщится и опускает кинжал. На левой стороне его груди расплывается ярко-синее пятно. Мне приходит в голову, что в боевых модулях Красных ранения окрашиваются в алый цвет, и тренировочные сражения, должно быть, очень похожи на реальные.

— Это было круто! — признается Андрей со все еще кислой миной на физиономии. — Я отыграюсь в следующий раз!

Оружие в наших руках исчезает, виртуальный режим отключается, и стеклянные двери разъезжаются в стороны. Андрей кивает мне, поворачивается спиной и выходит из модуля. У меня на языке вертится множество колкостей, но я молча следую за ним в раздевалку.

— Эй, ну не дуйся! — я кладу руку Андрею на плечо, разворачиваю его к себе и смотрю прямо в глаза. — Спасибо, что помог с логовом Темных — без тебя ничего не вышло бы! И за тренировку тоже благодарю — следующую предлагаю провести у меня!

— Ага, если понадобится срочный перепих — обращайся! — желчно отвечает Трубецкой, выныривает из-под моей руки, сбрасывает костюм и заходит в душевую кабину.

— Я же не за сексом туда шел! — кричу я вслед оправдываясь. — Да и секс был обычным -она даже Зов не включала! Просто дурная трата денег — ничего важного я так и не узнал!

Трубецкой не удостаивает меня ответом и в его капсуле начинает шуметь вода. Я пожимаю плечами и хочу посоветовать ему пару раз сдрочить, чтобы уменьшить граду агрессии, но снова сдерживаюсь. Зло шутить сейчас не время и не место.

Я занимаю соседнюю и с наслаждением встаю под обжигающие струи. Горячая вода смывает пот и запах черноокой красавицы, который, кажется, въелся в каждую пору кожи. Прошлой ночью я впервые занимался сексом, не приправленным эмоциями. Животная похоть и страсть в чистом виде и с ее, и с моей стороны.

Мы с Алиной обменялись номерами телефонов, но не прислали друг другу ни одного сообщения. Про Кристалл девчонка ничего мне не расскажет, это я понял в первые же минуты общения, со мной она просто экспериментировала и получала удовольствие. Равноценный обмен оргазмами, и не более того.

От приятных во всех отношениях мыслей меня отрывает стук в стекло. Трубецкой призывно машет рукой и показывает на выход. Киваю, с сожалением выключаю воду и отдаюсь во власть потоков теплого воздуха. Определенно, некоторые функции капсульных душевых кабин — не хуже, чем секс.

В апартаменты Андрея мы поднимаемся молча. В хитросплетениях коридоров высотки Трубецких я ориентируюсь прекрасно, она является точной копией нашей. Отличается лишь внутреннее убранство. Оно более современное, и потому нравится больше.

Перед охранниками, стерегущими подходы к апартаментам Андрея, я появляюсь в синем халате с атласными инициалами «АТ» на полах. На лицах парней не дергается ни один мускул, хотя они с удовольствием закопали бы меня в мрамор прямо здесь, перед дверью.

— Бить в этот раз не будешь⁈ — спрашиваю я у Андрея, намеренно останавливаясь в дверях.

— Два часа этим занимался, пора и честь знать! — парирует он.

Я захожу внутрь и оглядываю гостиную. Идеально ровные плоскости, грани и прямые углы. Встроенные в потолок светильники, однотонная покраска стен, мебель, будто собранная из параллелепипедов, и минимум аксессуаров.

Я вспоминаю вопрос, заданный Натальей Романовой у меня в гостях. Комната Андрея абсолютно стерильна, как и моя. Нет ни следа индивидуальности. Если мы с Трубецким поменяемся апартаментами, ничего не изменится ни для нас, ни для наших гостей.

— Ты ищешь что-то, иллюстрирующее мой характер или мои увлечения? — с иронией вопрошает Трубецкой. — Не трать время понапрасну, считай, что я здесь не живу!

Я оборачиваюсь и вопросительно вскидываю брови.

— Пойдем! — говорит он и жестом зовет меня за собой.

Мы направляемся в кабинет, он расположен в той же комнате, что и мой. Когда стеклянная матово-белая дверь открывается, у меня отвисает челюсть. Я вижу комнату-мечту тринадцатилетнего мальчишки. Свою овеществленную мечту.

Стены оклеены плакатами с изображением супер-аристо и рок-звезд, в углу стоит игровой комплекс последней модели, а вдоль длинной стены — огромные акустические колонки. Я с разбега запрыгиваю в компьютерное кресло, и оно послушно принимает форму моего тела.

— Здорово! — только и могу вымолвить я.

Именно о таком я мечтал в детстве, но строгие правила Приюта это категорически запрещали. Портрет же аристо из игровой вселенной мог стоить мне пары недель карцера.

— Одного не понимаю! — с усмешкой говорю я, еще раз оглядывая комнату. — Где фото порно-звезд⁈

— Здесь! — отвечает Андрей и стучит указательным пальцем по виску. — А у тебя в сиротском доме они висели на всеобщем обозрении⁈

Насмешливо спрашивает Андрей и сразу поправляется, сглаживая противопоставление. Завороженный обстановкой, я вскакиваю с кресла и подхожу к стеллажу с виниловыми пластинками.

— Расскажи мне о своем детстве в сиротском доме! — смущенно просит Трубецкой, и я застываю перед рядами виниловым изобилием.

Я знал, что рано или поздно услышу этот вопрос, но аристократическое воспитание моих новых друзей сдерживало их любопытство. Все они не хотели подчеркивать разницу в происхождении и делали вид, что я такой же, как и они. Все за исключением Олега Апраксина.

Набор фальшивых воспоминаний я заготовил давно и мог бы поделиться ими с фальшивой же искренностью, достойной актеров лучших имперских театров, но не хочу так поступать с Андреем.