Мы останавливаемся на границе дуэльного круга, тяжело дыша. Во время подобных спаррингов мне кажется, что под черной маской созданного с помощью Силы морока прячется живой человек. Такой же живой, как я, которому не чужды эмоции, слабости и ошибки.
Я чувствую усталость, но упрямо продолжаю бесполезный бой, потому что не хочу выходить из боевого модуля. Не хочу возвращаться в реальность, где меня ждет одиночество и бесконечные мысли о собственной судьбе. Не хочу закапываться в груду пыльных книг, чтобы отыскать жемчуг среди плевел.
Я атакую с максимальной скоростью, на которую только способен. Выдаю максимум ударов в секунду, уклоняюсь от ответных выпадов, как заведенная механическая игрушка, но чувствую, что проигрываю. Мне мешают сражаться уже ставшие привычными навязчивые мысли.
Великий Князь снова укатил в Кремль решать проблемы мирового значения, а оба отпрыска Трубецких не выходят на связь. Мне отчаянно хочется поделиться своими проблемами хотя бы с кем-то, но в моем распоряжении лишь безмолвная темная фигура манекена.
Мы снова застыли друг перед другом. Я смотрю в черный овал «лица», а манекен выбирает новую тактику боя. Его задача не просто победить человека, нанеся пару смертельных ударов, а найти мои слабые места и отработать системные ошибки в технике боя.
Черная фигура бросается на меня и наносит серию молниеносных ударов на предельной для человеческого восприятия скорости. Клинок мелькает перед моими глазами, жалит мою грудь, словно жвала гигантского насекомого, оставляет в воздухе темные инверсионные следы, и мне становится скучно.
Мне надоедает бесполезно размахивать кинжалом, я опускаю руки и сразу получаю два «смертельных ранения» — оба в шею. Виртуальный противник останавливается на краю круга, а механический голос сообщает, что я снова проиграл. На этот раз проиграл не по очкам, а фатально. Я не особо расстраиваюсь: мой противник сражается на предтоповом — девятом уровне, который мне пока недоступен.
Черная фигура тает в воздухе, как и кинжал в моей руке, я включаю экранирование магического воздействия и уже в который раз пытаюсь совершить Акт Творения. Пытаюсь увидеть в пространстве цветные росчерки Силы и создать маленький фиолетовый шарик, но ничего не получается. Я чувствую присутствие Силы, но не могу к ней обратиться, не могу управлять ей, не говоря уже о слиянии, которое ощущал, когда делился ею с Цесаревичем.
Это катастрофа. Крест на моей аристократической карьере. Теперь я официально инициированный одаренный, и любой такой же имеет право вызвать меня на дуэль с применением магии, которая убьет за долю секунды. Я не боюсь смерти, но сдохнуть по глупости не хочу. И пребывание в привилегированной среде аристократов теряет всякий смысл — уж лучше быть бездарем, чем обладать имитировать обладание Даром.
А Шувалов… Шувалов пообещал бесконечные тренировки, и укатил в Кремль, в офис Тайной Канцелярии.
Опускаюсь на пол, облокачиваюсь спиной на холодное стекло и вспоминаю, как мы с Цесаревичем сидели так же в Царском Селе. Он сражался со мной в учебном бою, зная, что я не тот, за кого себя выдаю. И не убил лишь потому, что чувствовал во мне Темный потенциал. Чувствовал и доверял. Он единственный человек, способный ответить на множество терзающих меня вопросов, но сейчас лежит при смерти в своей аскетичной спальне.
И без того обширный список загадок сегодня пополнился еще одним пунктом. Почему, будучи неинициированным, я мог управлять серой Силой, магией слабых одаренных, на уровне обладателя полноценного Дара? Почему, стоя на ступенях Храма Разделенного, ощущал мощь, которая могла уничтожить столицу? Почему, получив, наконец, Дар, я стал слабее, чем был?
От невеселых размышлений меня отвлекает телефонный звонок. На экране смарта возникает улыбающаяся физиономия Андрея Трубецкого.
— Привет, террорист! — с сарказмом произносит он, и на душе сразу теплеет. — Что делаешь?
— Привет! — отвечаю я, и встаю на ноги. — Получаю тумаки в боевом тактическом модуле!
— Составил бы тебе компанию, но ты теперь владеющий Силой — еще пришибешь ненароком!
В горле возникает ком, и я с трудом подавляю желание признаться другу в своей неполноценности прямо сейчас.
— Хочу к тебе в гости напроситься! — продолжает Андрей. — С ответным, так сказать, визитом! Обещаю, что твоих охранников бить не буду!
— У меня нет охранников, приезжай! Отыграешься на мне!
— Через двадцать минут буду! — говорит Андрей и связь прерывается.
Набираю номер его сестры, но снова слышу длинные гудки — Ольга не отвечает.
Захожу в душевую кабину, вспоминаю обнаженную Трубецкую, секс под душем, и у меня встает. Это спермотоксикоз, убеждаю я себя, чувства ни при чем. Убеждаю и не опускаю руки ниже пояса. Проклятые гормоны, Тьма их забери!
Обжигающие струи смывают пот и поднимают настроение. Я нажимаю мягкий обдув, кайфую в плотных потоках теплого воздуха, а затем облачаюсь в фиолетовый халат и мягкие тапочки, украшенные моими инициалами.
По коридорам высотки я передвигаюсь с каменной физиономией, не обращая внимания на удивленные лица охранников. Как же меня достали эти аристократические традиции! Даже по собственному дому я должен расхаживать чуть ли не в смокинге! Заваливаюсь в комнату, падаю в кресло на колесиках, и кручусь в нем, глядя на вращающийся над головой потолок.
— Открыто! — кричу я в ответ на негромкий стук в дверь.
Дверь отворяется, и на пороге возникает Андрей Трубецкой. Он одет в синий костюм с отливом и яркий галстук, похожий на павлинье перо. Его густые черные волосы блестят от геля и соперничают с глянцевыми остроносыми туфлями.
— У нас намечается костюмированная вечеринка? — спрашиваю я, вскинув бровь. — Ты будешь ведущим?
— Я к тебе с официальным визитом! — смущенно отвечает Андрей. — Хорошо, что ты не видел длину лимузина, на котором я приехал! Ты бы о размерах моего члена до старости шутил!
— Выкладывай! — коротко прошу я.
Настроение хохмить нет, а актерствовать перед Андреем я не хочу.
— Ольга уходит из вашего Великого Рода, — произносит Трубецкой, мигом растеряв наигранную веселость. — Вчера она долго говорила с отцом, и он был против ее возвращения, но после твоего утреннего подвига изменил мнение…
К горлу снова подступает ком. Уходя из Рода, Ольга уходит от меня. И в этом нет ничьей вины, интересы Рода и ничего больше. Так, по крайней мере, мне хочется думать. Также, как мне и Андрею, ей подберут подходящую партия, и мы будем вспоминать о сумасшедших ночах, обнимая нелюбимых.
— Что же изменил мой подвиг? — сухо спрашиваю я.
— Дело не в тебе, дело в Великом Князе Шувалове, точнее в том, как он сражался за твою жизнь на Совете в Кремле…
— Если старик так бьется за бастарда, которого знает всего несколько недель, то родной отец просто обязан…
— Да, все так! — прерывает меня Трубецкой.
— А Великий Князь Шувалов не будет против? — спрашиваю я, лелея в душе тайную надежду.
— Уже дал согласие, но пока устно…
Что ж, перед Великим Князем Шуваловым стоит снять шляпу. Он опытный гроссмейстер и интриган: чего не отнять, того не отнять. Все разыграно как по нотам. Перед намечающейся помолвкой с Натальей нужно освободить меня от уз предыдущего, неудачного проекта. Логично, цинично и весьма прагматично! «Браво, Князь, браво!» — мысленно кричу я, жонглируя чепчиками любопытной прислуги.
— Я уже говорил тебе, что ты — мудень? — хмуро спрашивает Андрей.
— Нет, но я и сам это знаю…
— Хочу поблагодарить тебя за умопомрачительный секс с Аллочкой в Царском Селе!
— Андрюха…
— Я лежу пристегнутый к кровати, воображая горячий минет в исполнении твоей медсестрички, и у меня стоит, как Останкинская башня! Дверь открывается, и заходит Бестужев-старший! Хорошо, что ты выключатель разбил, иначе я бы сдох со стыда!
Трубецкой замолкает, выплеснув злость, краснеет и обжигает меня недовольным взглядом.
— Бестужев, кстати, ничуть не удивился, когда увидел на кровати меня! Сказал лишь, что я пойду на эшафот вместе с тобой в качестве соучастника. Как изменник Родины! Сказал и, хлопнув дверью, вышел!