— Два!

Наполняю ею каждую клеточку тела.

— Три!

Выстреливаю с ладоней фиолетовым протуберанцем, мгновенно вскинув руки.

Старик даже не моргнул. Принял шар на грудь и довольно улыбнулся.

— Неплохо для начала! — заключает он и подмигивает. — Но если в реальном бою ты будешь готовиться к атаке столь же медленно, то тебя сожгут еще до того, как ты обратишься к Силе! Все должно происходить быстро — смотри!

Князь без склеек и пауз переходит к демонстрации мастерства. Он запускает в тесное пространство кабины шары размером с теннисный мяч, и уже через несколько мгновений они начинают кружить вокруг меня, заставляя обливаться холодным потом.

— Покров! — рявкает он, и я создаю обволакивающую тело защиту.

Фиолетовые сферы врезаются в меня один за другим, и я пляшу в долбаном кругу, как на раскаленных углях, дергаясь при каждом попадании.

— Отставить танцы! — приказывает Шувалова и делает новый залп.

Я останавливаюсь как вкопанный и принимаю новые удары Силы. Меня надежно защищает Покров, страхует тренировочный костюм, да и магия эта родовая, она не причиняет никакого труда — лишь накачивает Силой, если реципиент готов ее принять.

— Повторяй! — орет Шувалов.

Я создаю такие же миниатюрные магошары и пытаюсь заставить их летать по кругу вдоль стенок кабины, но контроль мне не покоряются, и они взрываются сочными хлопками, сталкиваясь со стеклом.

— Ах да — тебя же с детства жонглировать не учили! — недовольно восклицает Князь и бьет меня наотмашь.

Огромный, фиолетовый кулак врезается мне в левую скулу, и я инстинктивно уворачиваюсь, хотя умом понимаю, что он не должен причинить мне вреда. Не должен, но задев по касательной ухо, отбрасывает меня на вогнутое стекло, и воздух покидает мои легкие.

— Плохо! — произносит Князь. — Ты еще не способен провести грань между жестким конструктом и концентрированной энергией, за тебя работают инстинкты!

— А если бы я не уклонился⁈ — возмущаюсь я, с трудом сделав вдох.

— Повалялся бы пару дней в постели, а затем примчалась бы одна из твоих баб и влила бы в тебя столько Силы, что член раздулся бы как баклажан! — Шувалов смеется и в воздухе появляется упомянутый баклажан: фиолетовый и огромный.

Я злюсь, создаю конструкт молота и мечу его в Князя, повторяя прием Метателя — одного из супер-аристо. Старик выхватывает его из воздуха, подбрасывает и возвращает мне. На этот раз я замечаю, как меняется структура молота, и он превращается в чистую энергию, которая сожжет любого, кроме меня. Принимаю молот на грудь и ощущаю волну Силы, омывающую мою фигуру.

— Уже лучше! — Князь кивает. — Теперь создай молот, метни его в меня, но контроль не отпускай! Верни конструкт в руку и запусти снова. Погнали!

Молот летит в Шувалова, но ментальная привязь срывается, и конструкт аннигилирует в мгновенно выставленном щите.

— Еще раз! — приказывает Князь. — И еще! И еще! И еще!

Спустя несколько минут у меня получается: я возвращаю молот, выхватываю его из воздуха перед собственным носом и запускаю обратно. А затем мы перебрасываем его друг другу, словно мячик, и я поддерживаю жесткую структуру конструкта, ощущая, как с каждой секундой тают мои силы.

— Развей его! — кричит Шувалов, и я превращаю молот в сгусток энергии.

Он врезается мне в грудь, и меня подпитывает импульс Силы.

— Теперь тянись к Кристаллу, — приказывает Князь. — Ощути всю его мощь и возьми ее малую часть! Малую, иначе вспыхнешь ярким факелом!

Я останавливаюсь и медлю, напуганный его последней репликой.

— Начинай — я тебя подстрахую!

Кристалл я чувствую. Он похож на яркое солнце над головой, свет которого может быть ласковым и нежным, а может обжигать до волдырей и даже превратить в пепел. В глубине этого огромного артефакта сконцентрирована гигантская мощь. Я обращаюсь к ней, тянусь всем существом, как тогда, в подвале Царского Села, но единения не случается.

В пространстве возникает светящийся фиолетовый канал, проводящий Силу. Она устремляется в меня мощным потоком, но возникшая в воздухе полупрозрачная рука сжимает пуповину, и мне достается лишь малая часть.

Меня размазывает по граням реальности, я беззвучно кричу от восторга и боли, источаемой каждой клеточкой тела, кричу и понимаю, что Силе нужно дать выход. Канализирую ее в сгусток энергии, над нашими головами вспыхивает фиолетовый шар и взрывается, превратившись в чистый, белый свет.

— На сегодня хватит! — удивленно произносит старик проморгавшись. — В следующий раз предупреждай, что нужно надевать темные очки! Встречаемся в моем кабинете через двадцать минут!

Я плетусь в раздевалку, с трудом переставляя ноги, и хочу лишь одного — завалиться в кровать. Иссушающая тренировка и бурная ночь дают о себе знать. Красотки заездили меня по полной, и домой я вернулся под утро. Поспать удалось всего пару часов: пришлось плестись в спортзал.

Сбрасываю костюм и встаю под обжигающе-острые струи горячей воды. От встречи с Трубецким отделаться удалось, но теперь мой Телеграф забит вопросами о вчерашней ночи. Проще было позвать его в наблюдатели, чем пересказывать произошедшее. В любом случае Андрей увидит запись, когда она попадет в сеть.

Режим сушки придает мне сил и дарит крохи бодрости. Я покидаю душевую кабину другим человеком и бегу в свои апартаменты. Мне срочно нужен кофе. Горячий и крепкий. Пара чашек должна превратить меня из ходячего мертвеца в жадного до жизни человека.

Падаю в кресло и первую чашку выпиваю залпом. Вторую смакую, вкушая божественный напиток маленькими глоточками, как Шувалов — коллекционный коньяк. Сообщений от Трубецкого прибавилось. Отвечаю ему, что меня выдоили досуха, и я измочален. Пусть у парня фантазия поработает.

Все прочие личные сообщения и многочисленные комментарии к моей персональной странице я не читаю. Пресс-служба Рода знает свое дело, и я вряд ли смогу с ней сравниться. Впрочем, кое-что интересное в этом мусоре все же есть.

Стихи. Их я не перепутаю ни с какими другими. Черноокая богиня по имени Кара читала мне их в посольстве Темных, а затем… Вспоминая ту ночь, я ощущаю легкое возбуждение, которое сменяется предвкушением.

Отправляю в ответ приватное сообщение, в котором содержится всего лишь одна фраза: «Стихи нужно читать под луной на тихих улочках Москвы» и отбрасываю смарт в сторону — Великий Князь уже ждет.

Конибродский почтительно встречает меня и провожает до двери в кабинет Великого Князя. После обретения Дара его отношение ко мне разительно изменилось. Парень понял, что я здесь надолго, и легкая надменность сменилась столь же легким, едва заметным подобострастием.

Шувалов курит сигару, развалившись в кресле и положив ноги на стол. Он облачен в спортивный костюм и футболку. Я застываю от неожиданности — таким я Князя еще не видел.

— Присаживайся, не стесняйся! — приглашает он, не глядя на меня.

Старик занят: он выпускает в потолок семь дымных колец и пронзает их тонким серым копьем. Я терпеливо жду и с вожделением смотрю на поднос с дымящимся кофейником.

— Угощайся! — предлагает Князь, отрешенно наблюдая за распадающимся дымовым миражом. — И завязывай с алкоголем и бабами! Может случиться, что тебе придется сражаться. Прямо с утра. И веселая ночка может обернуться смертью, нелепой и глупой!

Я мог бы сказать, что вчерашняя ночь — часть моего плана по обретению долгожданной свободы, но снова молчу. Молчу и виновато улыбаюсь.

— Девчонки хотя бы того стоили? — спрашивает Князь и, наконец, удостаивает меня вниманием.

— Откуда вы знаете⁈

— Ты забыл, что я руковожу Тайной Канцелярией⁈ — на губах Шувалова возникает ироничная усмешка. — Я знаю о твоих намерениях, еще до того, как они возникают в твоей легкомысленной голове! Не говоря уже о свершившихся событиях!

Старик выдерживает театральную паузу, глядя на мое обескураженное лицо, а потом заливисто смеется.

— Только что Апраксин-старший звонил, — говорит он. — Девчонки ему все доложили: сколько раз, в каких позах и комбинациях, как долго и как страстно…