— И что же это за альтернатива?

— Твоя смерть! — отвечает Наталья и улыбка сползает с ее идеального личика. — Во время твоей безумной атаки на Храм пришлось сказать, что в Царском Селе мы переспали, и у меня задержка…

Тьма меня забери! Мне хочется снова стать маленьким мальчиком, неспособным к зачатию детей!

— Еще я сказала, что мы любим друг друга, и ты хочешь на мне жениться…

— Но мы же не спали друг с другом, и у тебя нет задержки⁈ — с надеждой спрашиваю я, припоминая провалы в памяти после разгульной ночи, и чувствую, что мое предположение верно.

Романова густо краснеет, отворачивается к окну и убирает руку с моей обнаженной груди.

— Стеснительность тебе не идет, — говорю я и настойчиво заключаю маленькую ладошку в свою. — Помнится, в Царском Селе во время танцев ты ощупала каждый сантиметр моего тела, а ягодицы мои сжимала как…

— Лучше подумай о чем-нибудь другом! — прерывает меня Наталья, косясь на мои согнутые колени. — Ты тоже в долгу не остался!

— Я был пьян как сапожник! — оправдываюсь я и закатываю глаза к изголовью кровати.

— Как и я…

— Теперь нам предстоит ударно поработать, чтобы подтвердить твою версию о беременности! — с наигранным весельем говорю я и подмигиваю.

— Предлагаешь начать прямо сейчас⁈ — игриво интересуется она.

— Ты мои мысли читаешь! — восклицаю я, принимая игру.

Наталья задумчиво смотрит на меня, поглаживая мои пальцы, и продолжает держать дистанцию.

— Сегодня ты остался жив чудом! — сообщает она нахмурившись. — Если бы отец вовремя не выставил щит…

— Ты бы смахнула пару слезинок на моих похоронах и упорхнула в Кремль! — я пожимаю плечами. — Такова жизнь!

— Не всем же страдать по тебе, как… — желчно отвечает Наталья и замолкает недоговорив.

Она имеет в виду Трубецкую! Значит, Ольга страдает, а Романова ревнует меня к подруге. Ох уж этот серпентарий московских аристократок!

— Мне пора, — заявляет Наталья и встает со стула. — За очередное спасение традиционно можешь не благодарить! Что-то подсказывает мне, что оно далеко не последнее.

— Я так не хочу! — неожиданно для себя самого заявляю я и вскакиваю с кровати. — Не хочу отношений от безысходности! Хочу романтики, долгих разговоров, поцелуев и прогулок под луной!

— Я заметила! — насмешливо говорит Наталья, глядя чуть пониже моего живота.

— Я приглашаю тебя на свидание!

— Ты еще сам не знаешь, когда и куда, но я согласна! — отвечает она, быстро целует меня в губы и, еще раз мазнув взглядом мои обнаженные чресла, уходит.

Как же нелепо все складывается! Мне хорошо с Натальей. Хорошо и комфортно. И девчонка меня возбуждает, да. Но она мне скорее подруга, нежели возлюбленная.

Психологи говорят, что браки по расчету — самые крепкие, но я не желаю состоять в подобных отношениях!

Не проходит и минуты, как в дверь стучат.

— Входите! — недовольно ворчу я, садясь на кровать и оборачивая бедра простыней.

На пороге появляется Конибродский.

— Игорь Всеволодович просил вас зайти! — торопливо сообщает он. — Как только придете в себя!

— Передай ему, что буду через пять минут!

Конибродский кивает, делает шаг назад и закрывает дверь.

— Нет, через пятнадцать! — ору я вслед.

Я читал где-то, что по статистике акт мастурбации у юношей в среднем занимает девять минут. Сбрасываю простынь и иду в душ, вспоминая полуобнаженную Романову, сидящую у меня на коленях. Нужно было переспать с ней тогда, в Царском Селе. Сейчас все было бы натуральнее и естественнее, а не напоминало бы комедию положений.

Острые горячие струи обжигают кожу, смывая пот, следы копоти от сожженного на мне костюма и запах Романовой. Выливаю на себя шампунь, полбанки геля для душа и включаю режим гидромассажа. Погружаюсь в нирвану наслаждения и на девять минут выбрасываю все тягостные мысли из головы.

В кабинет Великого Князя я захожу в банном халате и с мокрыми волосами. Хочу позлить старика, как непутевый подросток, коим я иногда и становлюсь. Он критически оглядывает мое одеяние, останавливает взгляд на мокрых тапочках и молча указывает взглядом на небольшой кофейный столик у окна — место для неформальных бесед.

Провожаю взглядом направляющийся в Кремль Имперский вертолет с моей суженой на борту и сажусь в неудобное кресло. Наливаю в серебряную чашку ароматный кофе и вопросительно гляжу на Шувалова, остановившегося посреди кабинета с сигарой в руке.

— Наглеем⁈ — с насмешкой спрашивает он. — Будущему зятю Императора зазорно налить кофе Главе собственного Рода⁈

Я недовольно морщусь и наливаю вторую порцию. Недоволен я собой, потому что старик уделал меня одной простецкой фразой! Уделал как щенка! Я теряю тонус — мне не хватает остроумного собеседника! Сразу после этого разговора поеду к Трубецкому!

— Вы все спланировали заранее, да? — лениво интересуюсь я. — Вы знали о визите Императора, прикинули время, за которое я обрету Силу и просчитали мою реакцию?

Последние слова я выкрикиваю во весь голос, но Великий Князь и ухом не ведет. Он лишь улыбается, садится напротив и с наслаждением затягивается неизменной сигарой.

— И ты оправдал мои ожидания! — с усмешкой говорит он.

Я вскакиваю из-за только что доставленного в кабинет стола и с трудом сдерживаюсь, чтобы не садануть в Шувалова всей мощью доступной мне Силы.

— Успокойся! — строго говорит он.

Ироничная усмешка сползает с губ старика, и на смену ей приходит гримаса, выражающая торжества и величие одновременно.

— Учись, пока я жив! — произносит он, направляя на меня дымящуюся сигару. — И в следующий раз сначала Покров создавай, а не Щит. Если бы не Император, твои поджаренные яйца болтались бы на шпиле нашей высотки!

— Меня, действительно, спас Император⁈

— А что еще ему оставалось делать? — старик лукаво улыбается. — Я же не успел!

Я откидываюсь на спинку кресла и, пораженный, смотрю в смешливые фиолетовые глаза напротив. Манипулятор хренов! Гроссмейстер магических наук! Неужели у старого лиса просчитаны все ходы на много шагов вперед⁈

— А что с Бестужевым?

— Да что с ним станется⁈ — старик пожимает плечами. — Императорские целители не зря свой хлеб едят — завтра будет как новенький!

Шувалов берет в свою огромную лапищу миниатюрную серебряную чашечку и опустошает ее одним глотком.

— Почему Бестужев хотел тебя убить? — спрашивает он, глядя на меня сквозь прищур фиолетовых глаз.

— Императора защищал⁈ — я высказываю самое очевидное предположение. — Наверное, лучше спросить об этом самого Бестужева⁈

— Поинтересуюсь — дело нехитрое! — недовольно соглашается Князь. — Но ты не понял сути моего вопроса! Почему — убить⁈ Он мог обездвижить тебя, обезвредить, сбить с ног, наконец, но почему-то пошел в смертельную атаку, когда Императору уже ничего не угрожало⁈

Я смотрю Великому Князю прямо в глаза и с удивлением отмечаю, что мой Темный Дар не действует. Эмоции Шувалова не читаются, и истинный мотив его интереса мне недоступен. Вполне возможно, что он уже знает ответ на свой же вопрос, и основная цель — проверить меня.

— Он изначально был настроен против меня, я же бастард, как и его сын! Бастард, ставший одаренным! А его кровиночка тянет лямку служаки, да еще и по протекции друга детства…

— Можешь не продолжать! — прерывает меня Князь. — Твоя мысль понятна, хотя и неверна. Точнее, верна лишь отчасти. Сам собой напрашивается следующий вопрос. Почему Бестужева не убил ты?

— Если я признаюсь, что не хочу убивать никого, это будет засчитано за ответ?

— Нет, ты защищался, находясь в собственном родовом гнезде! Ты был в своем праве, и мог его убить!

Шувалов искренне негодует, но я не понимаю причину его возмущения. Возможно, старик все просчитал и хотел свести счеты с князем моими руками, а я не оправдал доверия, и все пошло не по плану⁈

— Рискну предположить, что вы с Иваном Константиновичем — давние враги, и вам досадно оттого, что я упустил легальный шанс с ним разделаться⁈