- Отчитал меня за нарушения устава. Сделал последнее предупреждение. А потом подробно отвечал на мои вопросы.

- И что рассказал?

- Что я всего лишь пытаюсь отыскать то, чего нет. Все те нестыковки, которые я себе придумал связаны всего лишь с секретностью миссии. А нападение тварей случается время от времени, недаром на базе размещено столько вооружения, а в состав флотилии входит не только наш катерок, да и бывший авианосец, но и эсминец, вооруженный до зубов.

- Просто совпадение? - я не смог сдержать лёгкой улыбки. Приятно было сознавать себя правым.

- Да, крайне неудачное, из-за того, что произошло оно в самый неподходящий момент.

- Что ещё?

- Сказал, что могу приходить к нему с любыми вопросами, что меня беспокоят. Если такие опять появятся.

- Хорошо, что ты легко отделался, - я легко стукнул кулаком, закованным в броню, в его плечо, так же скрытое под доспехом.

С того момента Кайл действительно успокоился, правда был тише обычного и разговаривал на порядок меньше. Хотя время от времени всё же отправлялся на разговор к генералу. Видимо, какие-то вопросы его всё же беспокоили и требовали ответов.

Прайду и персоналу базы было же точно не до всяких расследований, всем приходилось работать на износ. Промежуток всего в одну неделю между заходами в бреши был слишком мал, чтобы мы могли полноценно отдохнуть и восстановить силы. Да о чём говорить, ведь стоило нам вернуться и сдать оборудование на проверку, как нас самих направляли на полноценное обследование, что занимало чуть ли не целый день. Врачи проверяли изменения в наших организмах, опасаясь неизвестных воздействий других миров, что могли повлиять на наше тело, в том случае, если где-то в нашей броне были допущены огрехи. Подобная процедура проводилась и за день до отправки, чтобы иметь точные контрольные данные. Ещё один день мы тратили на то, чтобы зафиксировать и обсудить все обстоятельства каждой нашей вылазки с учёными, что с жадностью к знаниям, заставляли нас по нескольку раз проговаривать одно и тоже, в надежде отыскать какие-то детали, возможно, забытые или упущенные нами. Добавьте сюда тренировки индивидуальные и общие, дополнительные обучения с учётом новых вводных, и вы поймёте, что на отдых нам оставался лишь сон по ночам. Что явно не способствовало радужному настрою бойцов.

Все на базе и в прайде прекрасно понимали высокую ответственность миссии. Ведь мало было только найти подходящий мир-донор или мир-ковчег. После этого предстояло ещё огромное количество работы, и повторные разведывательные миссии для нашей группы. Но за последующие четыре вылазки, которые прошли, слава Обществу, без каких-либо происшествий, обнаружить искомое у нас не вышло. Всё начало сливаться в памяти в один сплошной и замкнутый круг. Неделя подготовки, брешь, зашли, вышли, приключение на сорок минут, всё по регламенту, возвращение на базу и опять по новой.

Ресурсы скудные, планеты и миры не пригодные для жизни, ничем не лучше, чем тот же Марс или даже Луна, но с наличием воды в жидком виде. Так что повторить успех нашего третьего похода у нас пока не получалось. Но сдаваться никто не планировал. Так что мы продолжали эту рутинную работу.

От кого: Майк Хорус

Откуда: Южные земли Анклава, военный городок за номером Три

Кому: Владелице Трактира Катрайоне Зеуст

Куда: Город Нимуочь, Северные земли Анклава

Дата: 4.21995

"Привет, Дорогая моя Кэти! В очередной раз пишу тебе письмо надеясь, что на этот раз ты ответишь. Я знаю, что ты обижаешься на меня, из-за того, что я не сдержал данное тебе слово, но уверен, со временем ты меня поймёшь - я не мог рисковать Вашими с Ангелионой жизнями.

Вместо того, чтобы предаваться грусти, продолжу тебе историю о своих армейских буднях, чтобы ты не думала, что здесь всё так ужасно. В прошлом письме я рассказывал тебе о моём новом товарище с причудливыми именем Биними. Парень простой, но мы с ним сразу подружились, ещё на переходе от столицы Анклава до передовой, где располагалась учебка. Всю дорогу мы проделали пешком и должен тебе сообщить, что Анклав - невероятно большой. Я истоптал подошву своих сапог почти до нуля, но слава ГОМу, в учебке нам выдали полное обмундирование, хотя по началу с поиском моего размера у них и вышли сложности.

Мы уже второй месяц занимаемся тем, что учимся рыть окопы, стрелять по мишеням, совершать марш-броски и другие манёвры своим подразделением размером в пятьдесят человек, но выходит откровенно плохо. Настроение у местных бойцов бодрое, все храбрятся и рассказывают истории о своих товарищах, что возвращались с войны героями и как удачно у них складывалась дальнейшая жизнь. Вот только на мой вопрос, а много ли парней вернулось из тех, кого призвали, обычно ответом мне служило гробовое молчание.

Мы с Биними держимся особняком от остальных парней. Со мной всё понятно - я единственный хорус в армии Анклава, а моего товарища все почему-то держат за простачка и недоразвитого, наверное, из-за того, что он почти всегда молчит. Хотя именно он научил меня писать, а первое моё письмо и вовсе написал именно он. Я очень хотел бы узнать, что у Вас всё в порядке, у тебя и Анги. Прошу, если не хочешь со мной разговаривать, то хотя бы сообщи, как дела у мелкой? И как здоровье у Асмодея? Надеюсь, он смог выкарабкаться, и быстро поправиться. Нимуочь без своего шефа — это не Нимуочь.

Говорят, что уже через месяц нас отправят на фронт. Не знаю, правда ли это, но от мысли, что мне придётся стрелять в таких же ребят, просто по другую сторону, почему-то становится жутко. Изо всех сил гоню от себя эти мысли, так как не хочу этого делать. Но заявлять об этом во всеуслышанье - ещё большая опасность. Биними рассказал мне, что не только дезертиров тут расстреливают, но и всех, кто хоть как-то не согласен с решениями руководства Анклава. Так что я до поры до времени сижу тихо и стараюсь не привлекать к себе внимания по мере возможности.

Я так и не успел сказать тебе это лично, но всё же осмелюсь доверить это бумаге - очень люблю тебя и скучаю, Кэти! Не сомневайся во мне, я обязательно вернусь и скажу тебе это лично! Обними за меня покрепче Анги, хотя я знаю, что она этого не любит! Твой Майк!"

Закончив письмо, я аккуратно сложил его три раза, а после положил в конверт. И, прежде чем его заклеить, поймал себя на интересной мысли. Раньше, я тоже пользовался почтой и электронными сообщениями при помощи общей сети Общества. Но никогда не задумывался, почему символ отправки именно такой, какой есть. А сейчас сижу и держу его прообраз в своих руках. В написании писем от руки и отправки их почтой было что-то волшебное. Такую неторопливую скорость обмена информацией компенсировал тот факт, что, когда ты видишь от руки написанные строчки, и понимаешь, что их писал близкий тебе человек, вкладывая в слова что-то большее, свою энергию и тепло. А ты, читая строчки, ощущаешь будто твой собеседник не так уж и далеко. Я усмехнулся своим мыслям. Вникнув в систему, видя, как радуются письмам мои сослуживцы, я и сам завёл себе привычку раз в месяц отправлять письма Катрайоне. Хотя пока наше общение было односторонним, потому что ответа от неё я не получил.

Откинувшись на примитивном стуле за столом в нашей казарме, я обвел расположение взглядом. Подразделение было на занятиях, а мне выпала очередь нести дежурство. У самого входа в огромную палатку из плотного материала, в которой мы располагались уже как месяц, охранял вход ещё один из бойцов нашего подразделения. Вот только ничего о нём, да и почти ни о ком другом из нашего отряда я не стремился узнавать. Сложно было сблизиться с кем-то, я не был готов снова терять близких и друзей. В памяти сразу же всплыли образы Сэма и Алекса, а на душе стало скверно.

Стремясь переключиться и отвлечься от нахлынувшей печали, я быстро запечатал конверт и двинул на выход. На время дежурства старшему нельзя покидать палатку, так что к нашей полевой почте я отправил товарища. Пройтись по лагерю дело гораздо более интересное, чем стоять на одном месте и охранять вход в никому не нужную палатку, так что уговаривать его долго не пришлось. Я сменил парня на посту и облокотившись на одну из опор наблюдал за происходящим.