Кто-то из кадетов не смог сдержаться, и из их рядов послышались удивлённые возгласы.

— Пусть это будет для вас четвёртым уроком, — наставник, наконец, достал содержимое шкатулки, явив всем небольшой цилиндр, со скруглёнными концами.

Он поднёс его к носу и с наслаждением втянул аромат. После этого Фёдор Михайлович достал лежащий там же ножик, которым отрезал один из концов цилиндра, зажег от жаровни палочку и принялся раскуривать сигару.

Наставник не торопился, поэтому на всё про всё у него ушло больше минуты. Кадеты же молча наблюдали за сим действом, с каждой секундой хмурясь всё больше.

— Так вот, — продолжил наставник, — на счёт четвёртого урока. Иногда задания, на которые вас будут посылать, будут откровенно бессмысленными. К этому вы тоже должны быть готовы. А будете возмущаться – отправят вас в яму на денек-другой, чтобы подумали над своей несдержанностью.

Фёдор Михайлович с наслаждением затянулся, выпустил клубы дыма и резко закончил свою речь.

— Надеюсь, что вы всё запомнили. Разойтись, привести себя в порядок, раненных в лазарет. Утром их осмотрит лекарь. Остальные отбой! Свободны!

Мы первыми развернулись и направились в сторону бочек с водой. Хоть мы особо и не сражались, но запачкаться успели знатно. Хотелось смыть с себя всю грязь. Как физическую, так и эмоциональную.

Остальные кадеты потянулись за нами, время от времени посматривая на наставника, который всё так же сидел за столиком и курил добытую нами сигару.

Не знаю, о чём они думали, но надеюсь, что прокручивали у себя в голове слова Фёдора Михайловича, как это делал я. Хороший получился урок, ничего не скажешь. Наглядный.

После того, как мы привели себя в порядок, сразу последовали в свои комнаты и там просто отрубились.

Утром кадеты выглядели подавленными. И это при том, что встали они часа на два позже обычного.

Я отдыхал после растяжки и смотрел на то, как они выходят, один за другим, из здания. И практически каждый из них счёл своим долгом бросить на меня недовольный взгляд.

Хотя, может быть дело в том, что мы с Максом выглядели до тошноты бодрыми? Ну, а что нам? Мы вчера, несмотря на то, что сделали основную часть работы, сильно не пострадали.

До обеда день просто пролетел. Я тренировал связь с Инем, занимался под его контролем и учился точечно перегонять дух по телу. Он также посоветовал мне несколько упражнений на баланс и скорость.

Учитывая, что в последнее время мне приходится много бегать и преодолевать вертикальные поверхности, подобная тренировка точно не будет лишней.

Во второй половине дня наставник объявил общее построение. Вот только в этот раз, помимо него, на площадке присутствовало ещё три человека. И лицо одного из них было мне знакомо.

Я посмотрел на Макса, и встретил такой же удивлённый взгляд.

Всё дело в том, что нашим «знакомым» оказался тот воин из дома, которого нам пришлось побить, чтобы достать шкатулку. И сейчас он стоял рядом с наставником и…улыбался, глядя на нас.

— Итак, кадеты, — произнёс Фёдор Михайлович. — Вчера у вас был экзамен, по результатам которого мы будем распределять вас в различные войска. Чьи имена я назову, те подходят к Максиму Игоревичу, — он кивнул в сторону здорового, лысого мужа, с чёрной бородой.

— Это же тот самый, который на воротах стоял, — раздался шёпот сбоку от нас. — Он пару из наших затащил к себе!

— Вижу, вы их узнали, — усмехнулся наставник, который тоже расслышал удивлённый шёпот. — И, да, вчера вы вышли против воев, которых мы попросили помочь нам проверить, на что вы способны.

— Это было весело, — усмехнулся чернобородый. — Развлекли нас, ничего не скажешь!

Наставник принялся перечислять имена кадетов, вызвав первым Данилу.

Здоровяк вышел с высоко поднятой головой. Правда, пока он шёл на указанное наставником место, под насмешливым взглядом Максима Игоревича, то слегка растерял свой пыл.

— Орёл! — хлопнул его по плечу лысый, от чего Данила аж слегка присел. — Такие нам нужны! Будешь командовать десятком!

После этих слов парень благодарно взглянул на бородатого, поклонился ему и встал, гордо расправив плечи.

Фёдор Михайлович называл имя, кадет выходил вперёд, и наставник перечислял его сильные и слабые стороны. Всё, что кадет успел показать за то время, пока находился на обучении. Особое внимание уделялось связи с духом.

Наставник воев, коим оказался Максим Игоревич, внимательно слушал характеристику на каждого из кадетов. Он выделил ещё пару кадетов, назначив их десятниками, как и Данилу.

Постепенно наши ряды пустели.

— Велемир отвечает за разведку, — наставник жестом указал на длинного и худого мужа. — К нему отправляются…

В этот раз перечисление не заняло много времени, так как нас и так оставалось меньше десятка.

— А это, значит, мои остались? — произнёс знакомый нам тип, после того, как наставник закончил перечислением будущих разведчиков. — Слабенькие они у тебя в этот раз, Фёдор. Хотя вон те двое сойдёт. Шустрые отроки.

— Они у нас чуть больше девятины прожили, — ответил ему наставник. — Позвал их, когда они к нам в училище залезли, как они сказали, за родовым кольцом.

— Из недобитков? — вздохнул наш знакомец. — Ну ничё. У меня не забалуют!

— Слышали? Пойдёте под крыло Тихомира Владимировича.

— А это куда? — несмело спросил один из кадетов, который, как и мы, во время штурма, был в одном из отрядов, который должен был скрытно проникнуть в здание и вытащить оттуда шкатулку.

— В пластуны, — криво усмехнулся Тихомир.

— Олег, — обратился наставник к оставшемуся в одиночестве кадету, — ты пока к Максиму Игоревичу. Будешь старшим десятником. На этом всё. До утра можете отдыхать, а после завтрака за вами придут и заберут по другим отрядам.

— Значит так, отроки, — обратился к нам наш новый… наставник? Командир? Не понятно пока. — У меня методы обучения не такие мягкие, как у Максима, так что готовьтесь потеть кровью. Путь нам предстоит неблизкий, поэтому учиться будем на ходу.

— Это как? — не удержался и спросил один из кадетов.

— Тебя как звать? — тут же переключился на него Тихомир.

— Так, это, Митюня я, — гордо выпятил грудь кадет, довольный, что на его вопрос ответили.

Выпятил и тут же словил в неё удар раскрытой ладонью, от которого шлёпнулся на землю. Сидя на заднице и хлопая глазами, он с недоумением смотрел на нашего нового наставника.

Да, наставника. Ведь как ещё назвать человека, чьи методы обучения настолько наглядны и эффективны? А значит и отношения следует выстраивать в соответствии с новыми обстоятельствами.

— Пластун, который не хочет и не умеет думать – это мёртвый пластун. Всё понял?

Митюня лишь молча кивнул, потирая ушибленную грудь. Зато больше не задавал вопросов и не перебивал нашего нового наставника.

— Дальше. Главное оружие пластуна – это его глаза и его ум. Объяснять надо?

Мы с Максом дружно замотали головами, как и ещё несколько кадетов. А вот Митюня и пара других парней оказались не такими сообразительными.

Тихомир тяжело вздохнул, но бить их не стал. Вместо этого он перевёл взгляд на меня, потом на Макса, и коротко бросил:

— Объясните им!

— Про глаза или про ум? — решил уточнить Макс, но, поймав недовольный взгляд Тихомира, тут же принялся говорить. — Тут всё просто. Если не умеешь и не знаешь, куда смотреть, то можешь попасть в ловушку. Что, собственно, и произошло, когда мы добывали шкатулку.

— Их не видно было, — буркнул один из тех, кого мы, к слову, освободили тогда из плена.

— Мы же увидели, — не стал спорить Макс.

— Сразу вопрос, — подключился Тихомир, — как поняли, что там ловушки и почему в них не попали?

— Дак, я же вроде уже сказал, увидели их, вот и не попали.

— Как? — настойчиво спросил наставник.

— Добавили в глаза духовную энергию, — ответил я на его вопрос.

— Хм, интересно. Все так умеют?

Кадеты отрицательно замотали головами, и лишь Макс слегка кивнул.