Возможно, он был слишком осторожным, чтобы самому создать этот бизнес, но мудрость, с которой он управлял банками, созданными его дядями и отцом, не имела себе равных. Он умело использовал имевшиеся в его распоряжении огромные вклады и, хотя и избегал рискованных сделок, не уклонялся от крупных, смелых операций, когда их можно было осуществить, соблюдая должную осторожность[99].

Он не уклонялся от крупных, смелых операции, когда их можно было осуществить, соблюдая должную осторожность.

Кроме всего прочего, он ясно представлял себе экономический цикл, связанный с увеличением и уменьшением количества денег в обращении. Бейджхот цитирует его, когда описывает этот цикл в следующих ярких выражениях: «Покой, улучшение, доверие, процветание, возбуждение, ажиотажный трейдинг, конвульсии, давление, стагнация и, наконец, снова покой». Именно такое понимание основ экономики того времени и позволило Ллойду стать одним их самых богатых людей своего века.

Джон Мейнард Кейнс, более известный как экономист, чем как инвестор, в 1919 г. был назначен вторым, а в 1924 г. – первым казначеем кембриджского Кингз-колледжа и оставался на этой должности до самой смерти. За девять лет, с 1929 по 1938 г., средства одного из фондов колледжа увеличились на 162 %, т. е. ежегодно – в среднем на 14 %, если говорить только о капитале, или более чем на 20 %, если включить сюда еще и проценты и дивиденды. При этом индексы курсов фондового рынка за тот же период упали на 20–25 %[100].

Первые шаги Кейнса по улучшению финансового положения Кингз-колледжа относятся к 1919 г., когда он убедил ведавший активами колледжа имущественный комитет разрешить ему вложить средства, на которые не распространялось доверительное управление, в «иностранные и другие государственные ценные бумаги, не являющиеся объектами доверительного управления». Ранее эти средства было принято хранить в банке, что считалось более надежным.

Не менее важным было его решение отказаться от политики пассивных инвестиций в недвижимость, продать земельные участки и купить ценные бумаги. В 20‑е гг. Кейнс продал земельных участков на 200 тыс. ф. ст. Он говорил: «То, что вы не знаете, как колеблется стоимость этих инвестиций в денежном выражении, вовсе не делает их надежными, как это обычно считается»[101]. Если цена на землю не меняется каждый день, это еще не делает земельные участки надежным объектом для вложения средств; «спекулянт», инвестирующий в ценные бумаги, по крайней мере, управляет рисками, которые он может ежедневно определить количественно. В то же время у Кейнса не было никакого предубеждения против земельной собственности, и во время Второй мировой войны он удачно вложил в нее 140 тыс. ф. ст.

Первоначально Кейнс думал, что сможет делать деньги с помощью так называемой «кредитной цикличности», т. е. «продавая ценные бумаги, оказавшиеся лидерами рынка, на падающем рынке, покупая их на растущем рынке и затем учитывая расходы и упущенный процент»[102]. Но позже он признал, что для этого нужно обладать феноменальными способностями и «большинство из тех, кто пытается это делать, продают слишком поздно, да и покупают слишком поздно, и делают и то и другое так часто, что несут большие расходы»[103]. Тем не менее в тяжелый период с 1929 по 1931 г. ему удалось вложить в акции больше денег Кингз-колледжа, чем в благополучный период с 1933 по 1936 г.

Что же касается его личных инвестиций, то вначале Кейнс экспериментировал с цикличностью кредита на валютных и товарных рынках. В 1919 г. он вместе со своими друзьями создал синдикат для коротких продаж континентальных валют и покупки американского доллара. Сначала он понес убытки в 22 тыс. ф. ст., но к 1922 г. они превратились в 21 тыс. ф. ст. прибыли. Все 20‑е гг. он приобретал опыт в области спекуляций товарами и операций с ценными бумагами, делая это за свой счет, при этом зачастую брал огромные кредиты. Кейнс всегда держал небольшое количество ценных бумаг, но крупными пакетами. В 1929 г. у него было всего четыре вида ценных бумаг, включая крупный пакет акций Austin Motor Car Company, которые сначала упали с 21 до 5 шиллингов, но позже поднялись до 35 шиллингов. К весне 1930 г. он от них избавился, и в 1931 г. у него осталось только два вида ценных бумаг. К 1937 г. у него были четыре вида британских ценных бумаг и три – американских.

В 1928 г. Кейнс понес убытки на товарной бирже, и одновременно его брокер попросил о дополнительном обеспечении займов, взятых им для финансирования своих инвестиций. В результате Кейнсу пришлось продать ценных бумаг на 45 тыс. ф. ст. Это несколько сократило его потери во время краха 1929 г., но стоимость его портфеля все равно уменьшилась с 78 500 ф. ст. в 1927 г. до 18 165 ф. ст. в 1929 г. Следует отметить, что Кейнс быстро уловил суть проблемы, с которой рынок столкнулся после краха. В своей записке совету директоров National Mutual Life Assurance Society он предостерегает руководство этой фирмы от продажи своих активов по сниженным ценам: «Нет ничего проще, чем испугаться и найти уважительные объяснения собственным страхам»[104]. Он придерживается прямо противоположной позиции:

Точно так же, как раньше многие были готовы не только оценивать акции на основе прибыли за один-единственный год, но и допустить, что прибыль и впредь будет расти в геометрической прогрессии, теперь они готовы оценивать стоимость капитала по сегодняшней прибыли и допускать, что спад тоже будет происходить в геометрической прогрессии.

К 1932 г. Кейнс только 29,5 % своих активов держал в обыкновенных акциях английских компаний, а 51 % – в облигациях. В 1932 г. он не устоял перед искушением вложить 10,4 % активов в американские акции, доля которых к 1937 г. выросла до 26,6 %. К 1933 г. стоимость его портфеля ценных бумаг, на две трети составленного из британских акций, достигла 299 363 ф. ст.; также у Кейнса появились значительные пакеты американских привилегированных и обыкновенных акций. К 1936 г. у него было ценных бумаг на 692 057 ф. ст. и займов на 300 тыс. ф. ст. В 1936 г. доля британских обыкновенных акций в его портфеле составляла 35,7 %, британских облигаций – 20,3 %, американских обыкновенных акций – 16,8 % и американских привилегированных акций – 21 %, при этом количество не зарегистрированных на бирже ценных бумаг и британских привилегированных акций было равным.

Самую большую прибыль от личных инвестиций Кейнсу удалось получить в 1933–1937 гг. Он сократил свои позиции по облигациям и увеличил инвестиции в британские и американские обыкновенные и привилегированные акции.[105] Но выше всего оказалась прибыль на товарных рынках от позиций с высокой долговой нагрузкой. Как-то в 1936 г. он купил столько пшеницы, что мог бы в течение месяца кормить ею всю Великобританию, и был этим очень напуган. Он попросил измерить часовню Кингз-колледжа, чтобы решить, хватит ли в ней места для хранения зерна. Поскольку часовня оказалась слишком мала, Кейнсу пришлось выдвинуть претензии по качеству пшеницы и потребовать ее очистки, чтобы получить месячную отсрочку.

Его приобретения нередко финансировались за счет займов на сумму, достигавшую половины стоимости его портфеля. Это означало, что в случае ошибки он должен был понести большие убытки, и так это и произошло в случае с двойным опционом на свиное сало и хлопковое масло в конце 1937 г., когда он потерял 27 210 ф. ст. В течение 30 лет после 1929 г. результаты, показанные инвестициями Кейнса по итогам года, 21 раз оказывались выше индекса фондового рынка журнала «Banker’s Magazine». В течение семи лет до 1929 г. эти результаты пять раз были ниже индекса.