Рассказывали и рассказывали. Но совета не просили, они будто и не надеялись на ответ.

Инриль отвечала.

Не в ее власти было призвать вдохновение, да и в дворцовых интригах она понимала слабо. Не говоря уже о возможности повлиять на Фаэна — тот вечно мысленно витал где-то далеко, за пределами их реальности. Инриль даже подозревала, что друг и не заметил ее появления. Не обижалась и не злилась. Это же Фаэн, от него стоило ожидать.

Однако даже с ограниченными силами и временем, Инриль старалась отблагодарить друзей за поддержку. Ответные волны тепла — не божественные благословения, но близко — летели к ним по хрупким ниточкам связи. Ниточки крепли и становились ярче.

Вместе с ними расцветала после всех трагических событий и сама Инриль.

И конечно же богиня навещала Лоррель время от времени. По вполне понятным причинам она не могла делать это часто, но старалась выкроить хотя бы пару минут в день.

Инриль приходила незримо, однако мэтр Льюис, кажется, все равно догадывался о ее присутствии. Очень уж выразительно фыркал вредный маг и невпопад начинал говорить об ингредиентах. Инриль ведь поклялась, что достанет их при первой же удачной возможности!

Именно мэтр Льюис, кстати, раскопал информацию о культе Инриль — не тот ли самый сборник из Академии магии выписал? — из которой друзья теперь черпали вдохновение. И дурные идеи.

И да. Они собирались возродить культ Инриль. Зачем-то.

Узнала богиня об этом в одно из посещений, случайно услышав в коридоре уже знакомого особняка обрывок разговора. А после не смогла пройти мимо.

— Если уж возрождать, то с фанфарами и весельем, — лукавый голос Александра, более не заглушенный маской, растекался по помещению. — Предлагаю обязать жрецов во время молитв плясать на столах с обнаженными торсами. И пьяными в стельку!

Инриль хрюкнула от неожиданности. Собственно, после этих слов она и задержалась.

— Ты дурак? — без обиняков уронила Тиль, звякнув очередными флакончиками в ладонях. — Она же, вроде, богиня путей, а не пьянства.

— Ну не знаю, — протянул Александр, откидываясь на спинку кресла, пока Инриль просачивалась в комнату — ту самую памятную уже гостиную. — Танцевать самой пару раз ей это не мешало…

— Лэры… кхм, кто-нибудь, ткните Фаэна, пожалуйста. Он, похоже, снова уснул, — обратила на себя внимание Летта. — Напоминаю, мы собрались здесь по серьезному делу. Давайте без шалостей… и без неприличных фантазий, Алекс!

— Хорошо, — пожал плечами тот.

И тут же с азартом потер ладони:

— Пусть тогда в храме будет лабиринт с алтарем в центре. И объявление на входе прикрутим: только истинному последователю дано прийти к цели и не заблудиться. Прохождение аттракциона — пять серебренников…

— Александр! — хором возмутились девушки.

— Мы говорим о вере! — попыталась воззвать к гласу воровской совести Летта.

— Почему так мало? — скрестила руки на груди Тиль.

Инриль не хватало печенюшек и чая. Для разнообразия можно даже обычного, не успокаивающего.

— Тем более, ты сам-то как будешь к алтарю пробираться в случае чего? — вернулась к более практическим вопросам Летта.

— Через стены перелезу, — усмехнулся Александр. — У меня богатый опыт, моя принцесса, ты же знаешь. В мире осталось мало мест, куда бы я проникнуть не смог.

Летта покраснела, явно вспоминая какой-то случай, но комментировать не стала. А жаль.

— Это разве не против правил? — лишь уточнила деловито Летта.

— Тут мы создаем правила, — напомнил Александр.

— А может оставим, как было? — поинтересовалась Тиль. — Или спросим у самой Инриль.

Сама Инриль покивала на дельное предложение.

Флакончики тем временем были отставлены Тиль в сторону, темы в гостиной поднимались куда интереснее. Девушка повернулась к принцессе:

— Кстати, ты серьезно хочешь построить храм после восстановления столицы?

Хороший вопрос. Ленре и так предстоит немало трат — и это не говоря уже о дефиците времени и людей, из-за регулярных нападений монстров. Темные боги еще что-то мутят, к тому же. И Астарот больше не появлялся вживую, видимо, раны сказались, но даже так его присутствие ощущалось в мире.

Тени вполне себе не метафорически шевелились по ночам. И пришли кошмары, от которых Фрейль просыпались в холодном поту. Зелья для спокойного сна и заклинания против них не помогали, а посоветоваться со Смертью сейчас возможности не было.

Инриль переживала — если на богах возвращение Астарота сказалось подобным образом, то каково сейчас людям? Их ореол божественной энергии не защищает.

Пока мысли Инриль в очередной раз улетели в неведомые дали, друзья продолжали обсуждение.

— Королевская семья Ленры не особенно почитала богов, — со вздохом признала Летта. — Так уж сложилось исторически, когда один из них в дворцовый фонтан пираний запустил.

Инриль даже знает, кто… Боги, как стыдно!

— Но если это Инриль, почему нет? — завершила принцесса.

Во взгляде голубых глаз ее плескался океан тепла и нежности. Инриль растаяла. Александр, судя по дурацкой улыбке — тоже. Тиль закатила глаза и пихнула Фаэна в бок:

— Пойдем, дорогуша. Дальнейшие обсуждения бесполезны, эти дураки сейчас миловаться начнут…

Фаэн всхрапнул, вроде даже разлепил веки, но тут же уронил голову обратно. Тиль сокрушенно вздохнула. Летта с Александром рассмеялись. Обстановка отдавала домашним уютом и грела сердце незримого наблюдателя в лице Инриль, не говоря уже о прямых участников разговора. Атмосферу не разрушило даже появление мэтра Льюиса — воплощение хмурых туч, затянувших небо — и его ворчание о каких-то обнаглевших девах, что вздумали потрясти перед придворным магом своими прелестями, не разрушили семейную идиллию.

— Ваши Высочества, прошу прощения, что прерываю беседу, — поклонился мэтр, — но в город пожаловал посол от Менрира. Очень просит аудиенцию с вами…

Обсуждение культа на этом прекратилось, и богиня вернулась к насущным делам. Но покидала Лоррель с широкой улыбкой. Инриль не знала, что чувствовала больше — удивление, радость или возмущение из-за того, что судьбу ее культа решают таким несерьезным образом. Но в принципе, она даже не против танцев на столе и полуголых жрецов. Только не пьяных! А то от образа богини алкоголизма вовек не отделаться будет…

***

Инриль навещала друзей все чаще, жертвуя сном и отдыхом. Они, такие привычные и родные, стали ее отдушиной в эти неспокойные времена — дома уже не получалось застать всю семью в сборе. Тишина, захватившая комнаты, давила на плечи, а гроб в зале вообще вызывал нехорошие ассоциации. Инриль не знала, что или кто находится внутри, но очень надеялась, что Смерть заберет этот «сувенир из путешествия» поскорее, потому что букеты цветов, которые расставляла в зале Лиру, увядали в его присутствии буквально на глазах.